Четверть часа спустя из снежной пелены, шатаясь, вышла Дортека и присела у костра. Грауэл дала ей поесть и попить. Как и все остальные, наставница поела и уставилась в пламя. Марике не хотелось думать, что она там видит.
Вскоре Дортека встала и побрела туда, где держали пленников. Ее не было четверть часа. Марика едва обратила на это внимание.
Вернувшись, Дортека расположилась у костра, напротив Марики:
– Во время сражения пленники пытались сбежать?
– Да, – ответила Марика, не поднимая взгляда, и взяла у Грауэл еще одну чашку бульона – лучшего, что могло помочь столь вымотавшейся силте.
– Одному удалось уйти. След ведет вниз по склону. Я слышала шум двигателя, когда возвращалась. Наверняка это один из тех самцов.
– Не знаю. Я думала, что всех прикончила. – Марика пожала плечами. – Если один сбежал, он может предупредить остальных.
– Кто это был, Марика?
– Не знаю.
– Ты ему помогла. Тебе не скрыть свои мысли. Ты непосредственно виновна в смерти наших послушниц и большинства охотниц. Кто он, Марика? Что у тебя за дела с самцами из братства? Почему бегство одного для тебя важнее собственной судьбы?
Неужели этому не будет конца?
Марика стиснула под дохой револьвер Грауэл:
– Похоже, ты веришь в свои слова. Да, теперь я это вижу. И что ты собираешься делать, Дортека?
– Ты не оставила мне выбора, Марика.
Пороховой заряд обжег Марике лапу. Пуля ударила Дортеку в лоб, отшвырнув ее назад. Она упала в снег, судорожно дергаясь, с удивленным выражением на морде.
Охотницы взвизгнули и начали подниматься, хватаясь за оружие. Встали Грауэл и Барлог, но помедлили, связанные чувством долга.
«Последнее для них испытание на преданность», – подумала Марика. Скользнув в лазейку, она поймала призрака и обрушилась на семь охотниц.
Когда упала последняя, Марика стала ждать пули, свидетельствующей, что Грауэл и Барлог больше не на ее стороне. Но выстрела не последовало. Вернувшись в тело, она обнаружила, что охотницы в ужасе уставились на нее, как и бата с темнолета, которая столь долго спала, что Марика о ней попросту забыла.
Призвав остатки сил и энергии, Марика встала, подобрала винтовку и послала несколько пуль в лежащих охотниц, создавая впечатление, будто их убили кочевники.
– Марика! – прорычала Барлог.
Грауэл предупреждающе коснулась ее лапы.
– Снег все скроет, – сказала Марика. – Мы доложим о чудовищной битве с дикарями. В живых остались только мы, и мы вне себя от горя. Рюгге не оплакивают мертвых. Никто не станет ничего расследовать. А теперь отдохнем.
От ее спутниц исходил особый страх, который у охотниц вызывали лишь сумасшедшие. Марика не обращала на них внимания.
Она знала, что справится. Обязательно справится. Грауэл и Барлог ничего не скажут. Их преданность прошла последнее испытание. Теперь их судьба неразрывно переплелась с ее собственной.
II
«Еще несколько минут, – попросила Марика у Всеединого. – Еще несколько миль. Уже совсем близко».
Темнолет едва держался на высоте в сто футов, опускаясь все ниже, но все же продвигался вперед. Вокруг Марики кружились снежинки, в морду бил северный ветер. Рискнув открыть глаза и оглянуться, она с трудом различила очертания баты на дальнем конце центральной балки. Еле видны были и Грауэл с Барлог, сидевшие на концах перекладины.
Марике приходилось черпать силу не только у баты, но и у охотниц, хотя у тех ее было немного. Пришлось пустить в дело и собственные внутренние резервы. Марика знала, что расходует намного больше энергии, чем реально требовалось, но ценой было спасение жизни.
Лишь ее дикая ярость удерживала корабль в воздухе. Силы воли уже не хватало. Холод безжалостно пронизывал до костей. Когда Марика обогнула последний поворот Хайнлин перед развилкой реки вокруг Акарда, усталость наконец взяла свое. Задняя посадочная опора корабля начала волочиться по снегу, скрывавшему поверхность реки. Призвав на помощь остатки сил, как баты, так и собственных, Марика подняла корабль на несколько ярдов и бросила его вперед.
Последнее усилие оказалось чрезмерным для баты. Сердце ее разорвалось.
Задняя часть корабля упала в снег, и темнолет накренился влево. Левая перекладина увязла, и Грауэл с Барлог скатились на землю. Летающий клинок попытался встать торчком. Марику подбросило в обжигающий воздух, и, уже падая на снег, она успела послать отчаянный мысленный зов в нависшую над ней мрачную крепость.
III
Открыв глаза, Марика обнаружила, что лежит в келье с сырыми каменными стенами. Слабо светила единственная свеча. Марика не могла разглядеть склонившуюся над ней морду – перед глазами все плыло.
Неужели зрение пострадало? На мгновение ее охватила паника. Нет никого беспомощнее, чем слепая мета.
– Марика?
– Это ты, Грауэл?
– Да.
– Где мы? Мы добрались до Акарда?
– Да. Старейшина Градвол сейчас на связи с Макше. Она хочет с тобой поговорить.
Марика попыталась подняться, но ноги ее не держали.
– Я не могу…
– Придется мне тебя отнести.
Морда Грауэл исчезла, и вернулась тьма вместе с мрачными кошмарами, полными призраков. И больше всего среди них выделялся однопометник Кублин.
Придя в себя, Марика поняла, что ее тащат на носилках. Почувствовав соблазнительный запах супа, она открыла глаза. На этот раз видела она лучше. Рядом шла Барлог походкой усталой меты-Мудрой, неся дымящийся глиняный горшок. Морда ее ничего не выражала, но смертельный холод во взгляде не имел ничего общего с усталостью.
– Как мы тут оказались? – прохрипела Марика.
– Ты послала мысленный зов. И за нами отправили охотниц.
– Давно мы здесь?
– Три дня.
– Так долго?
– Говорят, ты слишком глубоко ушла в себя. Говорят, тебя с трудом удалось удержать в этом мире.
Не прозвучало ли в голосе Барлог легкое разочарование?
Дортека не раз предупреждала Марику, что не следует полностью доверять сущим. Были и менее опасные способы, чем уход во тьму… Еще немного, и она бы погибла.
– В Критцу послали охотниц, чтобы выяснить, что там произошло, – продолжала Барлог. – На случай, если ты не выкарабкаешься. Их дальночуящая прислала сегодня утром доклад. Старейшина велела разбудить тебя, хотя и сомневалась, что получится.
Неужели случившимся заинтересовалась сама Градвол? Марика слегка испугалась – на сильный страх сил не было.
– Дай мне чашку того супа.
Барлог остановила носильщиков и налила чашку бульона. Марика осушила ее в один присест и мгновение спустя почувствовала себя намного лучше.
