Все началось с того, как еще в августе он был уличен в том, что не вышел на построение к поднятию военно-морского флага, а вместо этого в своей каюте вместе с комиссаром подлодки выпил бутылку вина. Комиссару Кацнельсону дали выговор по партийной линии с занесением в учетную карточку и списали в морскую пехоту, с Тураевым же ограничились предупреждением. На вакантное место в сентябре был назначен батальонный комиссар (в переводе на морские звания капитан третьего ранга – небывало высокое звание для комиссара подлодки) Николай Константинович Темнов. По возрасту он был ровесником Тураева, отличался самостоятельностью и крутым нравом. Обнаружив на недавно вступившей в строй подлодке массу мелких упущений по службе, он железной рукой взялся за наведение порядка. Спрашивал он прежде всего с комсостава, в первую очередь с отвечавшего за организацию службы на корабле помощника командира лейтенанта Александра Сергеева. Сам Сергеев только в 1940 году был призван в армию из офицеров торгового флота, окончил УОПП в 1941 году и получил распределение на одну из строящихся «щук». В процессе неторопливой службы на строящемся корабле из него, может быть, и получился бы неплохой командир, но перед переходом «эски» на Север его перевели на равнозначную вакантную должность на С-12. В чем он конкретно провинился, осталось неизвестным, но большинство бывших моряков торгового флота отличались своим легким отношением к службе и недисциплинированностью. А тут старпом должен был сам требовать и воспитывать подчиненных. Дело дошло до того, что комиссар арестовал старпома, а в качестве гауптвахты использовал… лодочный гальюн. Освобожденный из-под ареста Сергеев первым делом помчался в штаб бригады и доложил обо всех творившихся на субмарине «безобразиях». В результате появился приказ комбрига капитана второго ранга А. В. Трипольского № 044 от 2 ноября 1941 года. В нем говорилось следующее:
«На подлодке С-12 воинская дисциплина, организация службы находятся на крайне низком уровне. Начальствующий состав работает плохо, не требует с подчиненных соблюдения уставных правил и сам не служит примером в этом для них.
Непосредственными виновниками развала воинского порядка на корабле является командир ПЛ капитан 3 ранга тов. Тураев и военком ПЛ батальонный комиссар тов. Темнов. Оба они забыли о своем долге перед социалистической Родиной в исключительно ответственный период Великой Отечественной войны, когда весь советский народ проявляет образцы доблести, мужества и героизма в борьбе с злейшим врагом человечества германским фашизмом и отдает все свои силы этой борьбе. Командир Тураев и военком Темнов не только не мобилизовали и не организовали личный состав вверенного им корабля на отличную боевую работу, а, наоборот, своим позорным поведением по существу разлагали дисциплину.
Используя лодочные запасы водки и вина, систематически пьянствовали, причем эти пьянки нередко организовывались на подлодке в отсеке, т. е. в присутствии личного состава.
С начальствующим составом не работали, не учили начальствующий состав, не проверяли его работы, а настоящую большевистскую требовательность подменили бессмысленным дерганием нач. состава. Причем дело дошло до грубого извращения дисциплинарной практики, так, например: подводный гальюн на подлодке превратили в карцер, в котором и содержали под арестом краснофлотцев и командиров, нарушавших дисциплину. Военком подлодки Темнов необоснованно арестовал на 4 суток даже помощника командира лейтенанта тов. Сергеева, посадив его в гальюн-карцер на хлеб и воду, т. е. превысил свои дисциплинарные права и опозорил командира.
Приказываю:
1. Ходатайствовать перед Военным советом КБФ о понижении в воинском звании капитана 3 ранга Тураева до старшего лейтенанта.
2. Военкома подлодки батальонного комиссара Темнова от должности отстранить, ходатайствовать в понижении в звании до политрука и об использовании его в дальнейшем в качестве политрука стрелкового подразделения не на самостоятельной работе»
[145].
Помимо приказа обоих виновников пропесочили по партийной линии, не забыв при этом и об аварии корабля в сентябре. Оба получили строгие выговоры с предупреждением и занесением в учетные карточки.
Слов нет, командир и комиссар, как говорится, наломали дров, но при этом они действительно старались навести порядок на корабле, заставить комсостав работать со своими подчиненными, а нерадивых краснофлотцев – перестать нарушать воинскую дисциплину. Очень некрасивое на первый взгляд превращение гальюна в карцер на практике спасало провинившихся от направления на гарнизон ную гауптвахту, где к ним применялись еще более суровые меры воздействия, не говоря уже о том, что в этот период в Ленинграде начали сокращать нормы выдачи продовольствия и заключенные на гауптвахте попросту голодали бы. Что же касается употребления спиртных напитков, то в то время мало кто не прибегал к этому способу снятия нервного напряжения, включая и тех, кто писал приказ № 044. Темнов был снят с должности и направлен в морскую пехоту (по-видимому, так же поступили и с помощником Сергеевым – на подводном флоте он больше не служил), в отношении же Тураева Военный совет КБФ не решился принять никакого решения и направил его дело в Москву. Так оно оказалось на столе самого наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова. Тот разобрался с материалами объективнее. В результате появился приказ НК ВМФ № 01075 от 18 ноября (редчайший случай, чтобы делом командира подлодки занимался сам нарком ВМФ!), которым Василий Андрианович «за недисциплинированность, извращение дисциплинарной практики и пьянство» понижался в воинском звании, но только до капитан-лейтенанта. Данный случай стал для героя нашего повествования серьезнейшим поводом для того, чтобы задуматься и сделать выводы в отношении себя самого. На протяжении последующей 23-летней службы он не получил ни одного взыскания по партийной линии и никогда не появлялся на службе в нетрезвом виде.
Тяжелейшая ленинградская зима 1941/42 года навсегда осталась в памяти у всех, кто оказался внутри блокадного кольца. Голод и холод не щадил никого, в первую очередь неработавших и детей, ежедневная норма выдачи хлеба для которых с конца ноября была урезана до 125 граммов. Семья Василия Андриановича находилась в Ленинграде, и ему с большим трудом удалось спасти своих близких от голодной смерти. Кроме того, осада осложнялась регулярными налетами и артобстрелами. 11 декабря С-12, стоявшая у набережной Невы близ здания Адмиралтейства, была повреждена близким взрывом снаряда, выпущенного осадной батареей. Град осколков осыпал легкий корпус лодки, пробив обшивку цистерн главного балласта и перебив трубы их вентиляции. Моряки не только устранили все эти повреждения, но и с участием заводских специалистов провели гарантийный ремонт субмарины. Самой трудоемкой операцией стал бездоковый ремонт гребных винтов, который был выполнен водолазами из числа членов экипажа в ледяной невской воде. К 1 апреля 1942 года корабль по своему техническому состоянию находился в пятисуточной готовности к боевому походу, но подготовка экипажа оказалась много слабее. Ведь С-12 вступила в строй уже в ходе боевых действий и фактически ни одного дня не занималась боевой подготовкой! Не была сдана ни одна задача Курса подготовки подлодок, не отработаны даже такие элементарные маневры, как погружение и всплытие. Все это отодвигало сроки возможного боевого похода на вторую половину года.
