Для начала похода испытаний на неопытный экипаж обрушилось более чем достаточно, но судьба решила еще раз надавить на необстрелянных моряков. Сутки ушли на то, чтобы устранить повреждения, полученные в результате пожара, и все утро 22 сентября на то, чтобы зарядить носовую группу батареи. После этого Тураев вновь лег на западный курс. Командир считал, что форсирует густое минное поле противника, на котором в 1941 году подорвалось и погибло большое количество советских судов, прорывавшихся в Кронштадт из Таллина. На самом деле к этому времени поле успело в значительной степени разрядиться, так что командиру «эски» не было необходимости идти прижимаясь к самому грунту, чтобы избежать встречи с «рогатой смертью». Конечно же знать этого Василий Андрианович не мог. Форсирование по данному методу привело к тому, что примерно через полтора часа после полудня с кораблем начали происходить непонятные вещи. Внезапно появился дифферент на нос, и лодка словно уперлась в невидимую стену. Из-за резко возросшей нагрузки вырубился автомат правого электромотора. Из первого отсека доложили, что слышат скрежет металла по корпусу. Субмарина остановилась, но какая-то неведомая сила начала разворачивать ее на месте кормой на юг. После короткого обмена мнениями с офицерами Тураев решил, что С-12 попала в противолодочную сеть. Материалы противника категорически отвергают это предположение, так что остается прийти к выводу, что «эска» застряла… между мачтами одного из судов, затонувших в этом месте в 1941 году!
[149] В любом случае положение корабля оказалось незавидным. Невидимая паутина продолжала держать его на месте, несмотря на самые энергичные попытки дать задний ход. О том, что могло произойти дальше, старались не думать. Пройдет еще немного времени, батарея разрядится, корабль ляжет на грунт, и тогда морякам останется только дожидаться смерти от удушья.
Но команда не дрогнула. По предложению Коржа начали пытаться высвободиться из «сети», приняв дополнительную воду в концевые цистерны. Субмарина легла на грунт, но неведомая сила продолжала цепко держать ее нос на том же месте. Тогда попробовали другой способ – приведя подлодку к нулевой плавучести в тот момент, когда она лежала кормой на дне, начать ползти по дну задним ходом. Примерно через час после попадания в «сеть» над кораблем прогрохотали два мощных взрыва. Как оказалось, в результате рывков и прочих попыток высвободиться у лодки получили повреждения топливные цистерны. На поверхности моря появился предательский масляный след, которым воспользовался финский летчик, чтобы сбросить глубинные бомбы. Стало ясно, что пройдет еще немного времени, и неподвижная субмарина будет попросту уничтожена ковровой бомбардировкой. В этот момент, к счастью, корабль начал потихоньку продвигаться назад. Два часа понадобилось подводникам, чтобы сантиметр за сантиметром вырваться из стального плена. За это время на них успели высыпать свой груз еще два финских и два немецких самолета – к счастью, неточно. Оказавшись на «свободе», Василий Андрианович лег на новый курс и продолжил движение на запад. Вскоре послышался шум винтов финских катеров, которые начали сбрасывать бомбы, ориентируясь по масляному следу. К тому времени батарея на лодке уже в значительной степени разрядилась, и уклоняться на ходу становилось все труднее. Тогда Тураев принял оригинальное решение, сохранившее и корабль, и его экипаж, – лечь на грунт в небольшой подводной впадинке на глубине 60 метров. Дело в том, что глубины всего окружающего района составляли в среднем 40 метров, и противник, бомбивший район, вряд ли стал бы устанавливать взрыватели своих бомб на большую глубину. Так и случилось. До 19 часов вражеские катера и самолеты сбросили на С-12 в общей сложности тридцать две глубинные бомбы, и, хотя некоторые из них взорвались точно над местом, где лежала «эска», ни одна из них не принесла дополнительных повреждений. При этом весь корпус содрогался, механизмы и аппаратура вибрировали, осыпалась пробковая изоляция, а моряки даже невооруженным ухом слышали, как на палубу корабля падают металлические осколки. В такой ситуации обычно все взоры обращаются на командира: если он нервничает, значит, корабль находится на волоске от гибели, если он спокоен – значит, несмотря на внешний эффект от бомбардировки, субмарине ничего не угрожает. Поведение Василия Андриановича в этой ситуации было образцовым – не обращая внимания на взрывы, он спокойно прикидывал свои действия на тот момент, когда, израсходовав запасы бомб, вражеские катера уйдут из района. Ночью субмарина зарядилась и продолжила свой героический поход.
Форсирование второго вражеского противолодочного рубежа между островом Найссар и полуостровом Поркалла-Удд прошло без происшествий, если не считать того, что С-12 миновала еще как минимум четыре вражеских минных заграждения и дважды задевала корпусом за минрепы. В ночь на 26 сентября она наконец-то вышла в открытое море и направилась в район шведского острова Форэ, где на протяжении двух дней Тураев отрабатывал с экипажем действия при учебных торпедных атаках. Он сделал правильные выводы из предшествующих событий и не собирался растрачивать торпеды зря, ведь ему впервые за 16 месяцев войны представился шанс нанести урон ненавистному врагу, лично рассчитаться за брата Георгия, который, как было известно Василию Андриановичу, сложил свою голову на сухопутном фронте.
Утром 28 сентября «эска» прибыла на позицию к латвийскому побережью в район маяка Акменрагс – туда, где за два месяца до этого своего знаменательного боевого успеха добилась лисинская С-7. Экипажу пришлось столкнуться с еще большими трудностями, чем их предшественникам. Помимо мелководья, препятствовавшего подходу к берегу, наблюдать за движением судов мешали частые туманы и активность вражеских дозорных катеров и тральщиков. Но все-таки самой главной проблемой по-прежнему оставалась недостаточная подготовка членов экипажа. В течение первых 20 дней нахождения в районе произошло немало случаев, после которых у моряков могли бы опуститься руки и полностью пропасть уверенность в собственных силах. К тому же им попросту не везло. Что только не произошло за эти 20 суток! Выходило из строя подъемное устройство командирского перископа, сломались оба компрессора воздуха высокого давления, и лодка больше суток не могла всплывать и погружаться. Лишь проявив недюжинную смекалку, Виктор Корж догадался, как починить их, и в очередной раз спасти корабль от неизбежной гибели. Но обиднее всего были случаи срыва торпедных атак. В одном не открылись передние крышки кормовых торпедных аппаратов, заклиненные еще в результате бомбежек в Финском заливе, в другом – торпедисты так долго возились с аппаратами, что выпущенные торпеды прошли за кормой цели. Регулярно подводил боцман, который так и не научился управлять горизонтальными рулями и в самый решительный момент допускал ошибку, уводившую корабль с перископной глубины в пучину. Несколько раз, когда командир пытался атаковать в темное время из надводного положения, субмарину обнаруживали вражеские корабли и загоняли под воду. Но самый обескураживающий случай произошел в ночь на 6 октября, когда «эска» не смогла расправиться с одиночным невооруженным судном – немецким водолазным ботом «Викинг-3», – которое, обнаружив субмарину, застопорило ход и было покинуто своим экипажем. Четырежды Тураев выпускал торпеды, но они либо тонули сразу после выхода из аппаратов, либо проходили под целью. Раздосадованный неудачей Василий Андрианович решил расстрелять бот артиллерией, но и это не удалось. Первые два снаряда, взятые из хранившегося непосредственно на палубе запаса, дали осечки – они тоже получили повреждения во время бомбардировок, внутрь их попала вода. Пока подавали снаряды из артиллерийского погреба, сигнальщики рассмотрели в предрассветной дымке два приближавшихся полным ходом сторожевика. Обидно было до слез, но пришлось погружаться и срочно уходить из района. Быстрого и успешного похода, на который так рассчитывал Тураев, явно не получилось. Хуже всего было то, что в безуспешных атаках «эска» израсходовала половину своего торпедного боекомплекта. После этого командир решил во что бы то ни стало дождаться встречи с крупной целью и стрелять только наверняка.
