Василий Андрианович старался использовать для нанесения ударов по врагу не только дневное, но и ночное время суток. Для этого «эска» не уходила с позиции далеко в море, чтобы зарядить батарею, а осуществляла это непосредственно у берега, совмещая с поиском судов в надводном положении. В ночь на 15 октября сигнальщикам С-104 удалось обнаружить конвой, шедший на восток. Первая атака из кормовых аппаратов успехом не увенчалась – сказались ошибки в определении скорости цели и расстояния до нее. Тогда Василий Андрианович приказал развернуться для носового залпа, но вскоре произошло неожиданное – из-за плохой связи мостика с первым отсеком торпедисты приняли команду «Товсь!» (приготовиться к выстрелу) за команду «Пли!» и выпустили одну торпеду в направлении цели. Скалистый берег озарился яркой вспышкой взрыва, и командиру пришлось отдать команду на срочное погружение. Личный состав верхней вахты утверждал, что, несмотря на спешку, все-таки успел заметить, как выпущенная случайно торпеда поразила одно из судов. На самом деле торпеда взор валась при ударе о скалы, а немецкий конвой, не поняв причины взрыва, проследовал на восток. 26 октября командование отозвало подлодку в Полярный. Несмотря на то что Тураев смог потопить в этом походе не три судна, как утверждалось в боевом донесении, а всего лишь одно, этот результат на фоне достижений других командиров подлодок смотрелся весьма неплохо. Из двенадцати походов, совершенных субмаринами СФ в октябре 1944-го, только в трех были достигнуты реальные боевые успехи. При этом следует обратить внимание и на то, что только Василию Андриановичу удалось потопить транспорт, в то время как другим командирам пришлось довольствоваться уничтожением эскортных кораблей. За достигнутые успехи Тураева наградили уже третьим по счету орденом Красного Знамени, к такой же награде представили и сам корабль. С-104 стала краснознаменной в мае 1945 года, когда ей командовал уже другой офицер. Это избавило командование от необходимости объяснять морякам, почему командир краснознаменной субмарины не получил звание Героя Советского Союза. По некоторым данным, командование бригады собиралось написать соответствующее представление, но кадровики в Москве и слышать не хотели о награждении командира, которого с таким скандалом чуть больше года назад выгнали с Балтийского флота. Вместо вполне заслуженной «Золотой Звезды» в июле 1945 года Тураева наградили орденом Отечественной войны первой степени, а еще раньше, за выслугу лет, – орденом Красной Звезды. Главной же наградой для Василия Андриановича, вне всякого сомнения, стало рождение в июне 1945 года дочери Татьяны.
К тому времени герой нашего повествования уже находился на должности заместителя начальника Отдела подводного плавания Северного флота. После октябрьского похода подлодка стала в длительный ремонт, да и немецкие конвои в зоне, отведенной для действий советского флота, появляться перестали. Командование вспомнило об академическом образовании командира С-104 и поспешило забрать его на работу в штаб, где его знания оказались очень востребованными. В последние месяцы войны Тураев приложил немало усилий для того, чтобы организовать боевую подготовку противолодочных катеров Северного флота, дать их командирам практические рекомендации, основанные на хорошем знании тактики подводных лодок. На этой должности и застало его окончание Великой Отечественной войны. По инерции заслуг военных лет карьерный рост продолжился, и в ноябре 1945-го Василий Андрианович стал начальником штаба бригады подлодок СФ, что стало венцом его военной карьеры.
В армии недаром говорят, что существуют офицеры для мирного и военного времени. Под этим подразумевается то, что в различной обстановке от командиров требуются разные качества и таланты. Военный талант в мирные годы оказывается невостребованным, а решительность и смелость, выкованные в боях с врагом, не дают промолчать в тех случаях, когда начальство поступает некомпетентно или несправедливо. Именно поэтому лишь единицы из героев-подводников сумели сделать себе карьеру после того, как окончилась война. Увы, Василий Тураев не вошел в их число. В начале 1947 года он и командир бригады контр-адмирал И. А. Колышкин внезапно оставили свои посты и были переведены на другую работу. По непонятным мотивам Тураева назначили на должность начальника штаба отряда строящихся и ремонтирующихся надводных кораблей на Балтике. В очередной аттестации за 1947 год в адрес героя наряду со словами, что он «как моряк обладает хорошими морскими качествами», высказывалось немало критики. В частности, указывалось, что Тураев «обладает очень спокойным характером, мало разговорчив, недостаточно общителен со своими подчиненными, недостаточно проявил заботы о них и больше занимался личной жизнью, чем оттолкнул от себя офицеров штаба, что серьезно сказывается на работе». Это и понятно – 10–15-летний возрастной разрыв с молодыми офицерами становился пропастью, если добавить к нему отпечаток, который наложили на характер Василия Андриановича война и служебные коллизии. Командир военно-морской базы Свинемюнде, где дислоцировался отряд, был более объективен, чем непосредственный начальник Тураева. В своем отзыве он писал, что «тов. Тураев не имеет возможности применить свой боевой опыт и знания, так как главная задача Отряда капитально ремонтирующихся кораблей – ремонт и комендантская служба, поэтому тов. Тураев работает с неполной отдачей. Целесообразно перевести на действующее соединение командиром однородного соединения».
Под этим, несомненно, подразумевалась бригада подлодок, но вместо этого в декабре того же 1947 года Василий Андрианович был назначен командиром Охраны водного района базы в Свинемюнде, где под его началом оказалось несколько тральщиков и катеров. Вряд ли подобное назначение вызвало энтузиазм у Тураева, и уже в сентябре 1948 года кадровики нашли ему место там, где рано или поздно оказались почти все герои войны, – на преподавательской должности. Сначала старший преподаватель, а затем начальник кафедры тактики (с августа 1949 года – капитан первого ранга) в Высшем военно-морском училище связи, Василий Андрианович и здесь чувствовал себя в инородной среде. «Своей работой интересуется недостаточно, – писалось в аттестации за 1949–1952 годы. – Были попытки уйти из училища на флот. Лекции читает в крайне замедленном темпе, подыскивая нужные слова… В работе также несколько медлителен. Авторитет на кафедре еще недостаточен, несмотря на то, что кафедра укомплектована в основном молодыми неопытными офицерами. Обладает очень спокойным, уравновешенным характером, молчалив, скромен, тактичен, вежлив, исполнителен. Недостаточно общителен со своими подчиненными. Идеологически и морально устойчив. Хороший семьянин – много уделяет внимания семье. Обладает некоторой долей упрямства и болезненного самолюбия. Недостаточно работает по подготовке себя к соисканию ученой степени… Выводы: 1. Должности начальника кафедры соответствует не полностью». Вот так из отличного подводника сделали плохого преподавателя!
Выход из создавшегося непростого положения удалось найти только в октябре 1955 года, когда Тураев получил назначение на должность командира УОПП Тихоокеанского флота. Это был один из переломных моментов в истории нашего Военно-морского флота – после нашумевшей катастрофы линкора «Новороссийск» главком ВМФ Н. Г. Кузнецов был снят с должности. Его преемником стал однокашник Тураева по ВМУ имени Фрунзе – С. Г. Горшков, которому предстояло руководить флотом на протяжении трех десятков лет. Их отношения не сложились еще в 1920-х годах, что, по-видимому, вылилось в ряд критических замечаний со стороны Василия Андриановича в адрес нового главкома. Прошло еще три года, и им «стало тесно» в рамках одного флота. Тураеву пришлось сделаться уполномоченным Государственной приемки кораблей ВМФ. На этой должности, оказавшейся для нашего героя последней, он нашел себя, давая путевку в жизнь новым подводным кораблям, которые пополняли наш уже ракетно-ядерный флот. За эту работу он был награжден еще одним орденом Красного Знамени, так что к концу службы китель Василия Андриановича укра шали орден Ленина (за 25-летнюю безупречную службу), пять (!!!) орденов Боевого Красного Знамени, ордена Отечественной войны и Красной Звезды, медали «За оборону Ленинграда», «За оборону советского Заполярья» и «За победу над Германией». В ноябре 1964 года Тураев вышел в отставку, а уже в 1966-м его не стало – исчез стержень, составлявший смысл его жизни на протяжении многих десятилетий, и иммунная система организма словно отключилась…
