Вторил командующему и командир бригады подлодок капитан первого ранга И. А. Колышкин. Подводя итог трем первым походам, он писал: «Григорий Иванович Щедрин в этих походах показал себя подводником, наделенным лучшими командирскими чертами: мужеством, настойчивостью в поиске и атаке, прекрасной тактической сметкой»
[172]. Заслужить такую оценку у Колышкина было весьма непросто.
Вслед за тремя весьма насыщенными походами С-56 поставили в заводской ремонт. Из-за слабых возможностей североморской ремонтной базы он затянулся до конца декабря. За это время Григорий Иванович успел съездить в отпуск в родной город Туапсе и перевезти на Север свою семью. Тем временем достижения бригады подлодок снова пошли на спад. В течение второго полугодия Северный флот потерял шесть подводных лодок, включая С-55 бывшего тихоокеанца и друга Щедрина Льва Сушкина и Щ-403 однокашника по УОППу Константина Шуйского. Основной причиной потерь, как и раньше, являлись вражеские мины, выставленные параллельно прибрежному фарватеру. Чтобы избежать дальнейших утрат, штаб бригады разработал новый способ применения подлодок, который предусматривал их развертывание за пределами линии минных заграждений с их форсированием только в том случае, если разведкой будет обнаружено движение конвоя. Впервые апробировать этот способ попытались в январе 1944 года в операции РВ-1 (РВ – сокращенно «разгромить врага»). Одну из ведущих ролей в операции должна была сыграть и отремонтированная С-56.
Субмарина покинула Полярный 18 января, а уже вечером 20-го атаковала вражеский караван. Особенностью атаки стало то обстоятельство, что в условиях полярной ночи подлодка стреляла из надводного положения. Условия видимости осложнялись густыми снежными зарядами. Противник был обнаружен внезапно на таком расстоянии, что медлить было нельзя – иначе лодку обнаружили бы и немедленно расстреляли. Поднявшийся на затемненный мостик Щедрин после ярко освещенного отсека с трудом различал цели, допустил ошибку в определении элементов их движения, что привело к промаху. Григорий Иванович тяжело его переживал и винил себя, хотя фактически значительная часть вины лежала на вахтенном офицере, которому в сложившейся обстановке следовало произвести выпуск торпед самостоятельно.
Казалось, С-56 в том походе будет не везти и дальше. Атака днем 22 января сорвалась из-за сильного волнения, мешавшего удержать корабль на перископной глубине. Вечером следующих суток патрулировавшая над водой лодка сама была обнаружена противолодочными кораблями и лишь чудом успела погрузиться и оторваться от преследования. Только днем 28-го удалось незамеченными сблизиться с немецким караваном, идущим из Киркенеса. Лодка оказалась почти прямо по его курсу, так что пришлось отворачивать в сторону и стрелять из кормовых аппаратов. И в этой атаке просматривался щедринский почерк – били почти в упор с дистанции 6 кабельтовых. Одна из двух торпед попала в корму крупного транспорта «Хайнрих Шульте» (5056 брутто-регистровых тонн). На лодке весь экипаж слышал сильный взрыв, а акустик – звуки ломающихся под напором воды переборок. Шум винтов судна прекратился, и через 18 минут оно полностью затонуло. Высланная для преследования тройка охотников не смогла обнаружить лодку и ограничилась бесприцельным сбрасыванием десятка глубинных бомб для острастки
[173].
По поводу январского похода С-56 И. А. Колышкин написал в своих мемуарах:
«Вообще Щедрин воюет замечательно. Что ни поход, то один, а порой и несколько салютов в гавани. Человек он спокойный, ровный и приветливый в обращении с людьми. И порядок на лодке образцовый – так и чувствуется, что любое распоряжение командира выполняется здесь с большой охотой. Моряки всегда ощущают, когда к ним относятся с неподдельным уважением и с неподдельной заботой. И отвечают на это тем же. Не случайно до меня доходило, что матросы считают за честь служить на С-56 и очень гордятся своим кораблем.
В море, как рассказывал мне Трипольский, Щедрин собран, расчетлив и смел. У него прекрасная тактическая сметка. Обстановку он оценивает мгновенно и действует грамотно, решительно, не теряя самообладания. В самые трудные минуты Григорий Иванович умеет сохранить присутствие духа и спокойным словом или шуткой поддержать у моряков уверенность в себе и в том, что лодка сумеет миновать все невзгоды.
Пишем представление на награждение подводной лодки С-56 орденом Красного Знамени»
[174].
Достижение «эски» было тем более разительным, если учесть, что из-за усиления противолодочной обороны противника и сложных метеоусловий ни одной другой подводной лодке Северного флота в той операции так и не удалось добиться успеха.
Самой С-56 не повезло в операции РВ-2. Между 26 и 28 февраля лодка попала в сложное положение из-за… шедшего в Мурманск союзного каравана JW-57. Накануне он потерял эсминец, потопленный немецкой подводной лодкой, после чего корабли охранения приступили к массированному профилактическому бомбометанию. Звуки разрывов глубинных бомб распространялись на десятки миль и достигли ушей советских подводников, которые не знали об их истинных причинах. Считая, что его преследуют, Щедрин длительное время маневрировал в подводном положении, но, поскольку оторваться от «преследователей» не удавалось, в конце концов решил выключить производившие большой шум машинки регенерации.
«Каждому на лодке известно, – писал он в мемуарах, – что значит прекратить в подводном положении очистку воздуха. Человек непрерывно выдыхает углекислоту, и если окружающий воздух не очищать, то концентрация ее начнет расти. Увеличение углекислоты от нормального ее содержания в воздухе до полпроцента опасности для жизни человека не представляет. Именно на этом пределе обычно и удерживается содержание углекислоты в лодке путем регенерации. Но стоит прекратить очистку воздуха, и количество углекислоты в отсеках увеличивается довольно быстро, примерно на один процент в час, а это уже вредно отражается на организме человека. Сперва появляется одышка, слабое головокружение, шум в висках. По мере роста концентрации углекислоты одышка и головная боль усиливаются, появляется мышечная слабость. При четырех процентах одышка становится мучительной, руки – влажными и холодными, движения крайне затруднены, повышается кровяное давление. Если концентрация углекислоты достигает шести процентов, человек теряет способность управлять своими действиями.
Все это известно каждому подводнику. Но мы надеемся быстро уйти от противника, а тогда можно будет не только запустить регенерацию, но и всплыть, провентилировать лодку»
[175].
Но быстро оторваться не удалось. Тогда Щедрин разрешил всем беспартийным прекратить несение вахты и лечь отдыхать, а коммунистов попросил занять боевые посты. Но никто из членов экипажа не воспользовался этим разрешением. Для облегчения дыхания разбили несколько регенерационных патронов и высыпали их содержимое на палубу. Дыхание облегчилось, а вскоре шумы конвоя остались за кормой.
