Обеспокоенное активностью русской подводной лодки немецкое командование выделило для прочесывания позиции С-56 два современных тральщика. Поскольку на них была установлена новейшая гидроакустическая аппаратура, по своим боевым возможностям они лишь незначительно уступали противолодочным кораблям. Днем 26-го Щедрин обнаружил эту пару и решил атаковать, несмотря на опасность, возникавшую в случае контратаки для самой подлодки. Первый двухторпедный залп пошел мимо, и вскоре оставшийся у перископа Григорий Иванович мог наблюдать, как одна из торпед взорвалась при ударе о скалы. Почти сразу были выпущены еще две торпеды по другому кораблю. На этот раз Щедрин наблюдал попадание, даже сфотографировал его через перископ. Снимок получился эффектный, но каково было бы разочарование командира, если бы он узнал, что торпеда самопроизвольно взорвалась, не дойдя до цели
[179]. Тут уже С-56 сама превратилась из охотника в дичь. Оба тральщика по очереди атаковали ее, сбросив за 4,5 часа тридцать три глубинные бомбы.
«Первые бомбы взорвались далеко, – вспоминал этот бой Щедрин. – Но вот тральщик точно над нами. Работа его винтов слышна во всех отсеках. Однако бомбы он сбросил неточно. Тут, можно сказать, нам повезло…
Теперь ясно слышим, что над нами уже не один корабль. Видимо, подошла поддержка. На всех преследующих кораблях работают гидролокаторы. Слушать их посылки очень неприятно. Впечатление такое, будто по корпусу лодки бьет град. На одном из преследователей локатор другого типа. Его посылка напоминает удар хлыста или бича. Звук этот сопровождается еще подвыванием. Бомбы посыпались кучнее и ближе. Слышен не только шум винтов, но и шипение сброшенных бомб. Неприятное ощущение!
От близких взрывов в отсеках гаснет свет, затем следует сильный удар корпусом о грунт. Лодка задрожала, будто в лихорадке.
С большим трудом удается оторваться от грунта. Восстанавливаем освещение. Обнаружилась еще одна неприятность: из строя вышел эхолот. Теперь мы не только «оглохли», но и «ослепли». Однако опыт Иванова, его точные расчеты помогают укрыться в «овраге» и сбить с толку противника. И только через шесть часов мы окончательно оторвались от преследователей.
Отделались мы нелегко. Кроме выведенного из строя эхолота, сорван лист легкого корпуса над первым отсеком, второй лист вырвало в корме. Поврежден барабан волнореза, в результате чего не закрываются передние крышки кормовых торпедных аппаратов»
[180].
Дорого стоит такое спокойное описание! За ним стоят и огромное личное мужество, и богатый опыт фронтовика-подводника, и умение реально оценить обстановку и взвесить боевые возможности – свои и противника. Немцы и в тот раз утверждали, что после сбрасывания глубинных бомб наблюдали на поверхности моря след топлива и большие воздушные пузыри, а однажды исковерканный корпус лодки выбросило на поверхность. «Эску» снова посчитали потопленной, но 27 сентября она как ни в чем не бывало вернулась в родную базу. К тому моменту ее механизмы были весьма изношены, емкость аккумуляторной батареи сократилась наполовину, а газоотводные клапаны сильно пропускали воду. Лодке был необходим капитальный ремонт, из-за чего она не смогла принять участия в завершающих сражениях в студеных глубинах. Тем не менее предшествующие заслуги ее экипажа нашли признание у командования и правительства. Сначала указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года капитан второго ранга Щедрин был награжден званием Героя Советского Союза, а 23 февраля 1945 года сам корабль и весь его экипаж был удостоен гвардейского звания. Следует подчеркнуть, что за все время Великой Отечественной войны лишь четыре подводные лодки ВМФ СССР были награждены и орденом Красного Знамени, и гвардейским званием.
Может возникнуть вопрос: а насколько правомерны были все эти награждения, если на самом деле экипаж С-56 по топил не десять, как считалось в годы войны, а всего четыре вражеских корабля. С нашей точки зрения – абсолютно правомерны. Ведь воевать нашим подводникам пришлось против хорошо технически и тактически подготовленного и опытного противника, который сконцентрировал для защиты своих северных коммуникаций значительное число боевых кораблей. Если немецким подводникам в 1940–1942 годах в Атлантике приходилось сражаться с конвоями, где на один эскортный корабль приходилось по четыре-пять транспортов, то советским подводникам, наоборот, на один транспорт до четырех-пяти эскортных кораблей. При этом наша техника не превосходила, а, как правило, наоборот, уступала технике противника, поскольку флот наш был молодой и не успел за сравнительно короткий межвоенный период преодолеть того значительного отставания, которое было у царского флота по отношению к военно-морским силам ведущих промышленных держав мира. Не всегда все как следует было и с боевой подготовкой, на которую при общей бедности страны отпускалось не так много средств. В годы войны компенсировать эти отставания можно было только за счет мужества и самоотверженности наших подводников, и в этом смысле командир и экипаж С-56 заслуживают самой высокой оценки. Из вышеизложенного можно составить лишь самое общее впечатление о том, что пришлось пережить служившим на «эске» подводникам. Они не «возили» торпеды в море и назад, как это бывало с некоторыми другими экипажами, а расходовали их в схватках с врагом. А то, что не каждый раз попадали, так в этом скорее виноваты те, кто не научил и не оснастил необходимой техникой. Несмотря на все трудности, возглавляемый Щедриным экипаж С-56 потопил четыре вражеских корабля, что поставило его по результативности торпедных атак на первое место на Северном флоте. С этой точки зрения давайте попытаемся ответить на вопрос: кто же еще может быть более достоин звания Героя, как не Григорий Щедрин и моряки с его С-56? Таких быть не может.
В дальнейшем судьбы командира и его корабля разошлись. Гвардейская краснознаменная С-56 продолжала служить в составе Северного флота, а в 1954 году Северным морским путем перешла на Тихий океан и прибыла во Владивосток, замкнув, таким образом, свое кругосветное путешествие. После выхода из боевого состава флота она долго обеспечивала его деятельность в качестве зарядовой, а затем учебно-тренировочной станции. В год 30-летия Победы состоялось торжественное открытие корабля-музея С-56, который был установлен на набережной Владивостока. В этом качестве знаменитая «эска» продолжает служить Родине и по сей день.
Карьера Григория Щедрина вслед за окончанием войны пошла круто вверх. В феврале 1946 года он был назначен на должность начальника штаба бригады подводных лодок, окончил академические курсы Военно-морской академии, командовал военно-морской базой Свинемюнде, а после окончания Военной академии Генштаба – Камчатской военной флотилией. В 1955 году ему присвоили звание вице-адмирала. Человек высокой культуры, эрудиции, Щедрин очень подробно ознакомился с историей полуострова, с ролью военных моряков в исследовании и защите края. Во время отпусков он отправляется в поход по историческим местам Камчатки. В августе 1959 года вместе с краеведом В. Воскобойниковым он восстановил памятный крест Атласова на реке Камчатке. По их чертежам деревообработчики из города Ключи сделали крест. Он был установлен на левом берегу реки Крестовой. По инициативе Щедрина был возрожден в областном центре День памяти защитников Отечества, установлены пушки в честь обороны Петропавловска в 1854 году. С декабря 1960 года на протяжении девяти лет Григорий Иванович возглавлял Управление государственной приемки кораблей ВМФ, а затем на протяжении еще четырех лет являлся главным редактором старейшего военного журнала страны «Морской сборник». На этой должности он сделал очень многое для пропаганды славной истории российского и советского Военно-морского флота.
