Недоумки-доброхоты притащили на утреннюю конференцию фотографию Сапрошина в траурной рамке, а рядом поставили зажженную свечу — вот только пожара им не хватало. После того, как все отчитались, лаборантка Солохина (та еще сука) толкнула вдохновенно-проникновенную речь. Невосполнимая утрата… Трагическая смерть… Наша общая вина… Вечная память… И прочие ля-ля-тополя… Как же — невосполнимая! Анестезиологов, слава Богу, в Москве хватает, со всей страны сюда съезжаются. Что же касается личностных качеств, то Кактусом просто так не назовут, это прозвище заслужить надо. Пока жив был — доставал всех своей принципиальностью, а как помер — так стал лучшим из людей…
Отмалчиваться было бы несообразно — как-никак работали бок о бок, не один десяток операций вместе провели.
— Коллеги! — сказал Геннадий Всеволодович, глядя при этом на начмеда Юнакову, свою давнюю приятельницу и очень умную женщину. — Всегда грустно, когда уходят люди, которых мы знали. Что, как да почему, не имеет значения. Важно, что человека уже нет с нами. Светлая ему память!
С непривычки Геннадий Всеволодович перекрестился на католический манер — слева направо, но этой оплошности, кажется, никто и не заметил, настолько всех впечатлила его краткая речь. Скорее, даже, не его речь, а сам факт его выступления. Ну, а что прикажете делать? Как говорила бабушка Татьяна Васильевна: «начались танцы — пускайся в пляс».
В общем, все сложилось если не самым наилучшим, то более-менее сносным образом. По прикидкам Геннадия Всеволодовича месяца за три об этой истории все должны были забыть, а забытого, считай и не вовсе было. Было — да быльем поросло.
Глава шестнадцатая. Unicuique secundum opera eius
— Как говорится «не было счастья, да несчастье помогло», — Анатолий Олегович подмигнул Данилову, давая понять, что слово «несчастье» употреблено им в переносном смысле. — Выполняя ваше задание, я сунулся в поисках информации к бывшим коллегам из ОЭБа, откуда я майором ушел… И что же я узнал?
Анатолий Олегович умолк и вопросительно посмотрел на Данилова.
— Если бы вы не сказали про ОЭБ, то я бы решил, что вы — бывший адвокат, — сказал Данилов. — Голос у вас хорошо поставлен, набор интонаций богатый, паузы в нужных местах делаете…
— Вообще-то я собирался стать актером, — детектив мечтательно закатил глаза. — Руководитель школьного драмкружка называл меня «вторым Смоктуновским» и прочил блестящее будущее на сцене. Но в Щуке мне доходчиво объяснили, что артист из меня, как из слона балерина. Знали бы вы, как я переживал!.. Ну как же так! Обломали крылья «второму Смоктуновскому» мерзавцы этакие, зарубили блестящую сценическую карьеру на корню… Хорошо, что вскоре в армию призвали, там моя хандра быстро прошла. Но до сих пор иногда во сне вижу себя на сцене. Чаще всего — в роли Гамлета.
— Сочувствую, — сказал Данилов. — Я таких драм не переживал, захотел стать врачом и стал им, но могу представить, насколько это тяжело.
— Да будет вам! — Анатолий Олегович улыбнулся, но улыбка вышла какой-то кривой и невеселой. — Обычный переход от детства к взрослой жизни. В драмкружке нас всех захваливали, потому что похвалы побуждают детей к развитию, а в Щуке мои способности оценили всерьез. Лучше в самом начале обломаться, чем в середине жизни. Но давайте вернемся к нашим баранам… Оказывается, мои бывшие коллеги как раз сейчас трясут фирму «Медтехносервис-привилеж», которая производила ремонт интересующего нас аппарата искусственного кровообращения. Причем трясут очень сильно, ибо фирма давно уже была в разработке. Классическая схема — владелец проживает в Израиле, откуда, как известно, выдачи нет, а здесь всеми делами заправляют два молодых энергичных менеджера новой формации — гендиректор и главбух. Проще говоря, два придурка, которые таскают каштаны из огня для того, кто их нанял. Там и прачечная, и…ячечная, и контрабанда, и вообще полное собрание экономических статей Уголовного кодекса.
— Прачечная? — удивленно переспросил Данилов. — Никогда не думал, что это очень прибыльный бизнес.
— Деньги они отмывают, — пояснил детектив. — Потому и прачечная. Но вообще-то ребята хватаются за любую возможность… Если представляется случай срубить бабла влегкую, то разве можно его упустить? Здесь, — детектив постучал указательным пальцем по папке, лежавшей на краю его стола, — кое-какие документы, которые мне позволили сфотографировать на телефон под честное слово, что они дальше меня не уйдут. Но я считаю, что вам можно с ними ознакомиться.
— Вы лучше мне словами растолкуйте, — попросил Данилов. — Насколько я догадываюсь, с ремонтом аппарата не все гладко?
— «Не все гладко» — это слишком мягко сказано, — усмехнулся детектив. — Вы о бухгалтерии хотя бы общее понятие имеете?
— Обижаете, Анатолий, — усмехнулся в ответ Данилов. — В Севастополе довелось руководить станцией скорой помощи, а затем — департаментом здравоохранения. Так что понятие у меня углубленное. Может, баланс и не составлю, но прочесть его с полным пониманием смогу.
— Так это вы — тот самый Данилов? — Анатолий Олегович удивленно округлил глаза. — Я, признаться, сразу же на вас погуглил, это у меня давно в привычку вошло, но подумал, что полный тезка. Данилов — фамилия не из редких…
— И Владимиров Александровичей среди них как собак нерезаных, — закончил фразу Данилов. — Но в Севастополе был я, собственной персоной. Так что там с бухгалтерией?
— Там фокусы, достойные Дэвида Копперфильда, — Анатолий Олегович пододвинул к себе папку и раскрыл ее. — Аппарат искусственного кровообращения «DERAMA San 900» принят в ремонт с соответствующим оформлением. Согласно акту ремонта, — верхний лист бумаги был переложен влево, — произведена замена неисправного роликового насоса марки «OM LP 1000». Также аппарат был оснащен новым детектором пузырьков воздуха «Sonotech UTK-20». И все бы ладно-складно, только вот закавыка какая… — детектив заговорщицки посмотрел на Данилова. — На балансе фирмы не было ни такого насоса, ни такого датчика.
— Замечательно! — вставил Данилов.
— Ладно бы датчик, — продолжал детектив, — его в Москве купить несложно, а если возьмут за жабры, то можно сослаться на нерадивых сотрудников, которые купили нужный товар, но забыли его оформить. Дураки склонны надеяться на то, что подобные отмазки сработают, но я должен сказать, что надежды эти полностью беспочвенны. Слова «забыл» и «не успел» в протоколах писать не принято, вместо них пишут «не сделал» и сразу же интересуются — почему. Но то датчик, мелочь. А вот насос нужно заказывать в Штатах, причем — со стопроцентной предоплатой, я узнавал. Тут вариант «забыли оформить» в принципе невозможен, тем более что деньги не везутся продавцу в чемодане, а перечисляются под контролем банка, это же валютная операция. Если насос не проходит по документам, значит он не приобретался. В закромах «Медтехносервиса» такого насоса не было…
— То есть, на самом деле никакого ремонта не производилось? — зачем-то спросил Данилов, хотя и так все было ясно.
— Выходит, что не производилось, — развел руками детектив. — А раз не было ремонта, значит не было и поломок. Могу предположить, что аппарат вообще не покидал пределов больницы. Погоняли туда-сюда документы, поделили деньги и на этом дело закончилось.
