Молчит.
И у меня сносит башню окончательно.
Впиваюсь в пухлые девчачьи губы, раздвигаю зубки языком. Лена потрясенно мычит, а я исследую сладкий ротик, танцую с ее язычком. Кайф. Ладонью держу затылок, не даю отстраниться, другой рукой притягиваю к себе за талию, вжимаю в себя. Чувствуешь, милая, что ты со мной делаешь?
Тяну ее в сторону, прижимаю к стене, не переставая целовать. И Лена отвечает. Зарывается пальчиками мне в волосы, плавится подо мной, стонет. Отлипаю от губ, спускаюсь поцелуями по шейке ниже. Так хочется слегка прикусить нежную кожу, оставить метку, чтобы знала – моя!
Сжимаю упругие полушария в кружевах руками – все, как я мечтал. А еще подхватить под попу и усадить на рабочий стол, смахнув с него все к чертовой матери, и...
– Дима, Дим, остановись…, – полустон–полушепот.
Как? Как остановиться?
...
– Дима, Дим, остановись…, – полустон–полушепот.
Ни за что, милая!
– Дима!
Вздрагиваю, моргаю.
Лена все еще стоит в своей заляпанной кофе блузке, смотрит на меня, ожидая чего–то. В руках моя рубашка...
– Что? Прости, задумался.
– Я говорю, выйди, пожалуйста, я переоденусь.
– Да, конечно.
Выхожу из кабинета, прислоняюсь к стене спиной, закрываю глаза. Вот это меня торкнуло. И не холодный душ нужен теперь. Ледяной!
– Можно, – слышу через минуту.
Лена уже оделась. Закатала рукава, подвязала на талии концы рубашки, заправила подол и опа – деловой стильный верх готов.
– Нормально? – покрутилась перед стеклянной дверкой шкафчика.
– Круто! Тебе определенно идут мужские рубашки! Хочешь, принесу из дома еще парочку?
– Дима, не смешно. Ты представляешь, сколько сейчас будет вопросов? Я в твоей рубашке! И что мне говорить?
Медленно приближаюсь к колдунье. Заворожила, опьянила, морок нагнала, да? Я же только что целовал эти губы, запах цветов в ноздрях, в легких до сих пор колыхается. Время назад отмотала?
– Ничего не говори, – голос хрипит, потеряв силу. – Это никого не касается.
Еще шаг. Глаза в глаза. Отступает.
– Тебе легко. Ты мужчина. Вам все как с гуся вода.
Упирается спиной в шкаф. Сзади тоненько звенит стеклянная дверца. А Лена не боится. С огнем играет, глазищами сверкает.
– Не переживай. Если что – переводи стрелки на меня.
– И что ты сделаешь? – тихо, одними губами.
– Скажу, что это никого не касается.
Кладу руки по обе стороны от ее головы, купаюсь в синих–синих бездонных озерах со своим отражением в черных, на глазах расширяющихся, зрачках. Хорошо–то как, уютно, пьяно.
– Дима, – рассеяно бормочет, бегая глазками по моему лицу, – я очень рада тебя видеть. Ты даже не представляешь как. И Марина… она ждет тебя, дни считает, в календаре числа зачеркивает… но...
– Но?
Теперь моим вниманием завладели полные губки. И я точно знаю, что любые подводные камни, что приведет сейчас в качестве аргументов Лена, будут просто мелкой безопасной галькой, если не речным песком.
– Но мы не можем продолжать общаться… ближе…
– Почему?
Приближаю лицо к ее. Вдыхаю полной грудью знакомый цветочный аромат, чувствую волнение этой сумасводящей женщины. Моя близость заставляет ходить ходуном прелестного объема грудь, спрятанную в так кстати пригодившуюся рубашку.
– Потому что оказалось, что мы работаем в одной компании. Отношения здесь запрещены, а я не хочу потерять эту работу! Мне здесь нравится...
– У нас несколько человек поженились, познакомившись здесь, еще несколько встречаются, – говорю ей практически в губы.
Лена вскидывает брови.
– Да–да, я близок к народу, знаю некоторые секреты. Не вижу проблемы и нам попробовать... сблизиться.
Лена машет головой, приседает в тот момент, когда я хочу впиться в ее губки, и выскальзывает из–под руки. Отбегает к противоположной стене, к окну. Солнечный свет подчеркивает сияние белокурых волос, оглаживает стройную фигурку теплыми лучами. Красиво.
– Лена, давай начистоту, – прочищаю горло, ерошу волосы двумя руками. – Ты мне нравишься. Очень. С того первого дня после поцелуя в кафе я только о тебе и думаю. И я считал… нет, я надеюсь, что я тебе тоже нравлюсь.
– Ты мне очень нравишься, Дима. Правда! Но я боюсь. У нас все так быстро закручивается, и здесь ты... я... Давай хотя бы на время сделаем вид, что мы не знакомы. Пожалуйста!
Этот умоляющий взгляд… Я не понимаю девичьи страхи, но сдаюсь. Временно сдаюсь. У нас еще все впереди.
– Хорошо. Сделаем вид, что мы не знакомы.
– Спасибо, Дим...
Лена выдыхает с облегчением, бросает взгляд на настенные часы позади меня и вскрикивает:
– Господи, 15.15! Олег Дмитриевич без кофе!
Срывается на выход из моего кабинета.
Олег Дмитриевич без кофе, а мне вообще ничего! Даже поцелуй был виртуальный! Наверное действительно идея работать вместе была поспешной. Двадцать минут как встретились, а меня колбасит не по–детски рядом с Семирановой. А что ждет нас дальше?
– Стой, подожди, я с тобой.
– Зачем? Не надо!
– Надо. Мне к шефу нужно зайти, отчитаться за командировку. Или от того, что мы будем делать вид, что не знакомы, я и к директору не должен ходить?
– Извини. Да, конечно, это работа.
– К тому же в моем присутствии он ругать не будет.
– Надеюсь... Блин. Первый косяк за две недели.
– Не переживай, ничего страшного не случилось. Идем.
Еще несколько минут тратим у автомата – готовим боссу кофе. Лена волнуется, руки трясутся. Забираю горячий стаканчик у нее из рук, чтобы опять не опрокинула.
– Все. Будет. Хорошо. Веришь?
Синие как небо глаза смотрят на меня как на нечто невероятное.
– Ле–на?
– Я до сих пор не верю, что ты здесь, – взмахивает рукам, описывая круг, – работаешь. Что мы будем работать вместе. Это... это неправильно!
– Это нормально. К тому же наши кабинеты далеко друг от друга. Обещаю, тревожить твое спокойствие и компрометировать не буду.
Лена делает глубокий вдох, забирает из моих рук кофе.
Мы вместе заходим в приемную. Лена тормозит уже на входе.
Олег сидит за ее столом, крутится на кресле из сторону в сторону. Показательно смотрит на циферблат наручных часов, постукивает пальцем по стеклышку.
– Елена Владимировна, – нервно, – где мой кофе?
