Кофеман хренов.
Лена отмирает и проходит к своему столу. Я тенью следую за ней.
– Извините, небольшой форс–мажор. Вот ваш кофе.
Протягивает напиток шефу. Руки подрагивают.
Он забирает кружку, а сам впивается взглядом в девушку, рассматривает рубашку на ней и будто специально не замечает меня. Я такой незаметный? Лена краснеет, а я бешусь – с каких пор Олег стал таким внимательным к гардеробу сотрудницы? Наконец, брат видит меня за спиной своей секретарши и брови лезут на лоб. И конечно же он догадался чья рубашка на его помощнице.
Встает с Лениного кресла, отставив кофе, обходит стол.
– Дмитрий Дмитриевич? Я вас ждал завтра, – Олег, пряча молнии за прищуром, тянет руку для приветствия.
– Не вытерпел, – язвительно отвечаю, сжимая его руку со всей силы.
Он тоже в долгу не остается – жмет. Больно.
– Торопился к любимой?
– Да–да, к любимой... работе, – шиплю сквозь стиснутые зубы и тоже давлю.
Не сдаюсь. Глаза в глаза. Я злюсь, а он… Да он насмехается!
– Нам нужно поговорить, – киваю на его кабинет, намекая на приватный разговор.
– Кхм. Обязательно поговорим, – отцепляется, встряхивает кистью. – Силен! Елена… кхм, Владимировна, зайдите ко мне. Прямо сейчас. Дмитрий Дмитриевич, подожди две минуты, – показывает мне два пальца. – Всего две минуты.
Лена кидает на меня растерянный взгляд, берет ручку и блокнот и скрывается за дверью, что любезно открыл ей шеф. Он тоже исчезает, прихватив кружку с кофе, а я остаюсь стоять посреди приемной как дурак.
20. Испытание нулями и не только
– Елена –
Дверь закрывается с тихим щелчком и одним оборотом ключа в замочной скважине. Шеф нас запер? Да нет, скорее мне показалось. Это все нервы.
– Присядьте, Елена Владимировна.
В кабинете директора два больших стола и они стоят буквой Т. Я присаживаюсь на место для посетителей. Кладу перед собой блокнот, открываю чистый лист, готова записывать срочное поручение начальника.
Волнуюсь, нет, не волнуюсь. Я просто в панике! Зажимаю авторучку до боли в пальцах, лишь бы отвлечься от грохота в груди, который наверняка доносится до шефа. В ушах колокольный звон, из–за которого я боюсь не услышать поручения Олега Дмитриевича.
Засекаю две минуты, что он отвел на встречу и жду, когда он озвучит, что хотел, и после я сбегу на свое место. Сейчас оно мне кажется самым безопасным на всей фирме. Мне нужно побыть одной, подумать, принять тот факт, что Дим Димыч, наше с Маринкой чудовище, работает здесь. Как такое могло случиться? Почему я раньше не догадалась об этом? Столько было сигналов, на которые я не обратила внимание!
Две минуты. Всего две минуты и я свободна. Они пролетели бы быстрее, если бы что–то происходило в рабочем режиме. Но нет.
Олег Дмитриевич почему–то молчит. Пьет маленькими глотками кофе и молчит. И чувствую, сканирует меня таким проницательным взглядом, что волосы на голове начинают шевелиться, а мне хочется спрятаться от его карих всезнающих, всепонимающих глаз. Что подумал шеф, увидев меня в компании Димы и в его рубашке? Не потому ли сейчас он пытает меня таким характерным молчанием? Подбирает слова для увольнения?
– Олег Дмитриевич, я слушаю вас, – поднимаю на него глаза и снова опускаю.
Не могу. Так стыдно, будто что–то неправильное сделала. А ничего не было! Не было!
Молчит. Ставит с глухим звуком пустую кружку. Встает со своего кресла.
Украдкой наблюдаю за его действиями.
Шеф расстегивает единственную пуговицу на пиджаке, снимает его, вешает на спинку кресла. Ослабляет галстук и тоже снимает, кидает небрежно на стол. Движения неторопливы. Уже смотрю на него открыто, он на меня, глаза в глаза. Тянется к воротничку, расстегивает две верхних пуговицы. На груди замечаю черные кучерявые волосы. Резко опускаю взгляд. Меня кидает в жар.
Мне непонятно, что происходит. Что он делает? Зачем? Ему тоже жарко? Мне так точно. Будто в духовке сижу с нагревом верх–низ и боковушки одновременно.
Телефон шефа звонит, но, едва взглянув на экран, он резким движением сбрасывает звонок. Еще одно нажатие – и телефон на беззвучном. Трубка стационарного телефона тоже скидывается одним махом.
Я в коматозном замешательстве от действий Олега Дмитриевича. Человека, которого я уважала все эти две недели, а сейчас не знаю что и думать.
Шеф отстегивает запонки. Они со звоном падают на стол, я вздрагиваю. Олег Дмитриевич закатывает левый рукав. Что за стриптиз он тут устраивает? Я не хочу! Мне не нравится!
Правый рукав...
Две минуты давно прошли, а он так ничего и не сказал. Зато походкой царя зверей обошел стол, подошел ко мне сзади и вдруг обе руки – увитые венами мощные запястья, до локтей покрытые такими же черными, как на груди волосками, – опустились по обе стороны от меня. Не касаются, но я в капкане, никуда не деться, не сбежать. Тяжелый запах туалетной воды и самого мужчины окутал с ног до головы, грозясь впитаться в волосы, одежду, легкие.
Спасите, помогите! Мне не нравится этот мужчина и то, что он делает! Я хочу к Диме!
Сжимаюсь, стараясь стать как можно меньше под навесом этого Шварценеггера.
– Что вы делаете? – пищу еле слышно. От волнения голос пропал.
– Елена…
Совсем близко возле уха раздается низкий с хрипотцой голос и жаркое дыхание. Ежусь. Неприятные мурашки ползут по позвоночнику.
– Владимировна… – нахожу силы пропищать еще слово.
– Владимировна… – добавляет неторопливо, четко проговаривает каждое слово, словно упиваясь моей скованностью. – Сколько вы у меня уже работаете?
Что?!
– Две недели.
– Кхм. Две недели. И как? Вам нравится?
– Д–да…
– Все устраивает? Может, что–то мешает, – еще медленнее слова, еще ниже тембр, вызывая неприятный холодок в конечностях, – что–то нужно? Стол пошире, монитор побольше, кресло массажное?
– Все устраивает, ничего не нужно. Олег Дмитриевич, если у вас нет указаний, можно я пойду на свое рабочее место?
– Как насчет того, чтобы нам с вами съездить в командировку на недельку?
Что?! Это предлагает мне мой шеф? Которого все эти две недели я считала адекватным и самым лучшим руководителем из всех, что когда–либо знала? Либо он отлично маскировался под нормального, либо его подменили. Оборотень, не иначе! В любом случае, дальше нам не по пути.
– Вы меня извините, – порываюсь встать, но шеф глыбой висит надо мной. Ткнулась макушкой ему в подбородок и упала обратно. – Олег Дмитриевич! Соблюдайте, пожалуйста, субординацию!
– Обязательно, – пыхтит возле уха. – На вопрос ответьте.
