Славик принес букет крупных сиреневых хризантем. Долго извинялся за испорченную блузку и за свой необдуманный поступок. Еле выпроводила, заверив, что не сержусь и вообще инцидент забыла.
Только нашла вазу и поставила цветы в воду, как пришел Олег Дмитриевич. Точнее, сначала в приемной появился великолепный букет нежно–розовых роз, а потом и сам мужчина, окутанный шлейфом цветочного аромата и дорогой туалетной воды. Настроение отличное – отгул пошел ему на пользу.
Я не знаю, что мне делать, как смотреть ему в глаза, что говорить, но шеф все решил за меня.
– Елена Владимировна, – сверкает лысиной и белозубой улыбкой до ушей, – доброе утро… Оу, подарок любимого мужчины? – кивает на хризантемы.
– Это Вячеслав извинился за пролитый кофе.
– А–а, молодец, растет.
Замолкает, вглядываясь мне в глаза.
– Вы сегодня какая–то… другая.
Не выспалась…
Пожимаю плечами:
– Обычная.
Влюбленная. Ах, и помады на губах нет, Димка же ее съел! Боже, как он целуется! А как любит! Сердце кувыркается под ребрами, сбивая дыхание, ноги становятся мягкими от одних только эротических воспоминаний...
О чем я думаю? Краснею под пристальным взглядом шефа. Догадался?
– Кхм, ладно. А это вам от меня, – кладет букет мне на стол, – в качестве извинений за ту глупую проверку, Никин скандал и вообще.
Такой большой солидный мужчина, а лицо как у провинившегося ребенка.
– Спасибо, – теряюсь от неожиданности, – не стоило.
– Ну как же, такой стресс. Надеюсь, я не выгляжу в ваших глазах редиской?
– Нет, – смеюсь, – мое отношение ни к вам, ни к моим обязанностям не поменялось.
– Ох, Елена Владимировна, – шеф по–свойски присаживается пятой точкой на краешек стола, – вы не представляете, как меня радуют ваши слова. Вы же понимаете, если бы вы решили покинуть нашу компанию после… всего, что было, Дмитрий Дмитриевич снял бы с меня три шкуры.
– Шутите?
– Ни капельки. Вы ему ОЧЕНЬ нравитесь. Я заметил.
Старательно делаю вид, что удивлена. Сложно скрывать эмоции, когда отношения с Димой зашли дальше, чем просто "нравитесь".
– И вы не против наших… нашего с ним общения?
– Ну почему же, против. Если вы будете слишком тесно общаться на работе, то начнутся лишние разговоры, сами понимаете, остальные тоже захотят любовки, а работать кто будет? Поэтому вне работы – что угодно, где угодно, как угодно. – И почему мне в каждом слове шефа чудятся пошленькие намеки? – А на работе – ни–ни.
"Кто бы говорил! А "ни–ни" с Димой – это как получится. Мы с вашим братом целовались на парковке, в лифте, в коридоре, а скоро чай–кофе и мы обязательно встретимся…"
– Олег Дмитриевич, я думаю, нам всем будет лучше, если в мы сделаем вид, что ничего не было. Как вы считаете?
– Совсем ничего? И я типа не знаю, что у вас с Дим Димычем отношения?
– Так же как и я типа не знаю, что вы братья.
– Вы думаете, сотрудники еще не в курсе? Все–таки шумели мы знатно.
– Будем все отрицать.
– Отличная идея, будем отрицать. Ну, все, – Олег Дмитриевич хлопнул ладонями по коленям, – не буду вам мешать, пойду тоже поработаю.
– Кстати, Елена Владимировна, – шеф вдруг оборачивается перед дверью в свой кабинет, – а вам Димка нравится?
От неожиданности снова теряюсь.
– Не скажу, – бурчу себе под нос, чувствуя, как снова заливаюсь краской.
Директор понял это как согласие. Заулыбался яркой мальчишеской улыбкой и скрылся за дверью своего кабинета.
Улыбка и у меня не сходит с лица. Я такая счастливая!
Ищу в шкафах еще одну вазу под цветы. Надеюсь, Олег согласовал "извинения" с женой, а то прилетит снова его фурия, увидит букеты, еще громче скандал закатит…
Вазы нет, надо спросить в других отделах, может, у кого есть лишняя. А еще надо Диму предупредить о разговоре с Олегом...
Не успеваю позвонить Диме, как директор выходит с папкой в руке.
– Елена Владимировна, к планерке распечатайте…
Его просьбу заглушает телефон в моей руке. Вибрирует и поет входящим звонком. На экране высвечивается имя "Алиса". Что–то с Мариной? Сердце падает куда–то вниз от неизвестности и волнения за дочь. Она же недавно проснулась. Испугалась, что место незнакомое или что–то серьезнее случилось?
– Извините, мне нужно ответить, – не дослушав шефа, прерываю нервно.
Отхожу к окну, принимаю вызов. Алиса некстати включила видеосвязь.
– Лена, привет! – машет мне Димина племянница.
Яркая улыбка, значит все хорошо. Расслабляюсь, улыбаюсь ей в ответ, попутно бросаю быстрый взгляд на шефа. Олегу Дмитриевичу со своего расстояния экран не видно. Но голос дочери… может, не узнает?
– Привет! Что–то случилось?
Место девочки перед экраном занимает Марина. Волосы как у Алисы собраны в конский хвост. Глаза горят.
– Мама, – на всю приемную раздается звонкий голос дочки. – Маруська молока дала полную баночку!
Прижимаю палец к губам, показываю, чтобы говорила тише.
– Ух ты, здорово, – отвечаю тихо.
Неловко перед шефом и за громкоголосую дочь, и за эксплуатацию его Алисы в качестве няни. Понимаю, что утаить все это не получится. Уже не получилось.
– Я ей за это цветочков нарвала! А еще у бабы Любы есть курочки и петушок, – так же звонко продолжает Марина. – Они с утра уже подарочки нам оставили. Два беленьких яичка и три коричневых. Ой!..
Замолкает на полуслове. Глаза увеличиваются. Дочь видит за моей спиной приближающегося крупногабаритного дяденьку.
Олег Дмитриевич захватывает в плен мою руку с телефоном, поворачивает экран на себя. Я в ступоре. Что сейчас будет?
– З–здравствуйте, – испуганно мямлит моя.
Маринкину мордочку оттесняет Алиса.
– Привет, пап! – машет ему. – И пока!
И отключается.
– Не понял? – брови Олега полезли на лоб. – Это что сейчас было?
