Вдох. И на выдохе:
– Это моя дочь, Марина. И она гостит у вашей мамы и Алисы, потому что моя мама уехала на две недели, а садик закрыли на карантин… Это Дима придумал, – тараторю последнюю фразу, вспомнив как Дима говорил валить все на него. – То есть Дмитрий Дмитриевич...
Закусив губу, жду реакции мужчины. Он, не мигая, смотрит на меня.
– Кхм. Не ожидал... Что ж вы мне голову морочили с нравится–не нравится? Сказали бы сразу, что вы с Димкой того–этого. Как дети, честное слово.
Качает головой и посмеивается, а потом уходит к себе, забыв про поручение к планерке. Слышу как разговаривает с кем–то по телефону. По обрывкам понимаю, что позвонил матери. Поговорил с ней, с Алисой, потом с женой.
Что теперь будет?
...
Сегодня первая планерка, на которой мы с Димой будем присутствовать оба. Готовлю зал к заседанию и волнуюсь, кидая взгляд на Димино кресло. Раньше кресло Кудрявцева пустовало, и я представления не имела, чье оно. А теперь мы, оказывается, будем сидеть друг напротив друга. Как все будет проходить вообразить страшно, но до собрания несколько минут и скоро я это узнаю.
У меня все готово, руководители отделов собрались вовремя. Переговариваясь друг с другом, рассаживаются по своим местам.
Дима тоже здесь. Здоровается с коллегами за руку, обменивается фразами. Такой красивый – в строгом костюме, деловой, с отпадной фигурой. Я знаю, что прячется под этим костюмом. Считала кубики все утро, оставляла метки ноготочками и зубами. М–м–м!
Как мы будем работать вместе? Я не смогу! Я рядом с Димой думаю только об одном. Он же ходячий секс! Мое чудовище с обаятельной улыбкой.
Слишком обаятельной! Вспыхиваю от ревности, когда он любезничает с Анастасией Сергеевной – нашим директором по коммуникациям. Она хорошенькая, общительная, замужем и двое детей. Волосы русые густые, от природы волнистые, ниже талии. Что Дима ей такого говорит, что она цветет на глазах у всех?
Отворачиваюсь от этой парочки, но они так и стоят перед глазами. Меня потряхивает, в груди разрастается буря.
"Ревнуешь?" – тут же прилетает смска от Кудрявцева.
Надо же. С этой… воркует и в то же время за мной следит.
"Безумно" – отвечаю честно.
"Люблю только тебя!"
И я расплываюсь в счастливой улыбке. И продолжаю улыбаться, когда приходит Олег Дмитриевич и начинает планерку. Я на автомате записываю за ним тезисы, не улавливая сути. Не поднимая головы, чувствую на себе взгляд Димы. Прячу лицо за прядками волос, чтобы не выдать свои счастливые эмоции. Мне так хорошо!
Телефон издает тихий короткий сигнал "Тын–тын". Тут же пиликает у Димы. На моем экране высвечивается сообщение от Алисы. Его я никак не могу проигнорировать, потому что это может касаться моей дочери. Вдруг на этот раз что–то срочное?
Открываю сообщение.
"Марина отругала бабулю за то, что у нее куры безымянные"
Несколько секунд тупо смотрю на экран, а потом до меня доходит смысл сообщения. Сжимая губы, поднимаю взгляд на Диму. Он, судя по виду, получил то же самое и теперь с трудом сдерживает смех.
Я тихо прыскаю и склоняю голову низко–низко. Сдерживаться очень сложно.
Тын–тын.
"Теперь у нас есть Матильда. Изольда. Изабелла, Ванесса. Огласить весь список?"
Дима кряхтит и кашляет в кулак. Я представила курицу по имени Ванесса и сжала свой кулак зубами до боли.
Тын–тын.
"Все. Имена закончились. Пошли искать словарь"
Меня выдают трясущиеся плечи.
– Елена Владимировна, – зовет шеф, – я что–то смешное сказал?
– Нет.
– Тогда над чем вы смеетесь?
– Простите, Олег Дмитриевич. Это дочка.
– Дмитрий Дмитриевич, а у вас что?
– А у меня племянница.
Я все–таки прыскаю. На шефа глаза поднять страшно, по голосу чувствую – закипает.
В зале на несколько секунд виснет зловещая тишина. Коллеги, кажется, не дышат.
Справляюсь с эмоциями, готова внимать речь руководителя. А тот не торопится. Задумчиво потеребил гладкий подбородок и выдал:
– Дмитрий Дмитриевич, продолжайте совещание. У вас же есть что сказать после командировки?
– Да, конечно.
– Прошу.
Дмитрий занимает место шефа, а Олег Дмитриевич садится в его кресло. То есть напротив меня. Вот сейчас точно не смешно.
Тын–тын.
Телефон в руки брать боязно. Шеф ведь специально сел на место Димы, чтобы за порядком следить.
А вот телефон моего мужчины лежит прямо перед Олегом экраном вверх. И ему тоже пришло сообщение. Я вижу, что экран светится долго и шеф спокойно читает текст, а потом выразительно поднимает на меня брови.
Легонько пожимаю плечами с видом "Я тут ни при чем" и опускаю низко голову.
Дима что–то уверенно рассказывает, объясняет, коллеги делают пометки в своих блокнотах. Я давно сбилась и перестала записывать. Потом, если что, спрошу у Димы.
Пытаюсь вникнуть в его речь, но слушаю только голос. Деловой тон. Красивый тембр, притягательный. Залипаю на него, потеряв связь с реальностью.
Тын–тын.
Тын–тын.
Надо было заранее звук убрать, чтобы не отвлекаться на сообщения и не нервничать в неизвестности что там.
Олег Дмитриевич тем временем читает высвечивающийся текст и тоже начинает кряхтеть в кулак. Мне жутко любопытно, что за сообщения пришли нам с Димой, но посмотреть не решаюсь. Даже на шефа глаза поднять не смею.
Он кряхтит выразительнее, чем привлекает мое внимание. Взглядом указывает на мой телефон, чтобы я прочитала. Уверен?
Смахиваю блокировку, открываю мессенджер.
Алиса создала общий чат, чтобы не слать сообщения каждому по отдельности.
"Пока искали словарь, куры перепутались. Переименовываем заново"
Прикусываю до боли губы. На шефа глаза не поднимаю, но чувствую – и он еле сдерживается.
Тын–тын.
"Сосед за забором услышал Марину и посоветовал ей вместо имен нарисовать на курах зеленкой номера"
Тын–тын.
"Бабуля пошла искать зеленку. Радуется, что цыплят не завела"
На глаза наворачиваются слезы, губы искусаны чуть ли не до крови.
– Олег Дмитриевич, с вами все в порядке? – на манер брата строго спрашивает Дмитрий Дмитриевич.
– Кхм, почти, – сквозь смешок отвечает ему директор. – Продолжайте.
– Уверены?
– Кхм.
– Елена Владимировна, а у вас?
