– Поехали, – сквозь зубы бросаю Юле.
– Куда? – наивно хлопает ресницами.
– Домой.
С радостью подскакивает, хватает сумочку, идет на выход.
Мать, поджав губы, провожает нас до порога. Юля целует ее в щеку, прощается. НИКОГДА она так себя не вела в этом доме, и тем более с моей матерью. Всегда была чопорной и высокомерной. Вечно морщила свой красивый носик куда бы не глянула. Как я это терпел? Чего ждал? Вот этого всего?
Иду до машины впереди бывшей. Нога начала ныть тупой болью, шрамы тянет. Это все нервы. А с Леной даже намека на боль не было.
Сзади раздражающе стучат каблуки.
Сажусь в машину. Здесь еще пахнет духами Лены. Глубоко вдыхаю, а выдыхать не хочется.
Юля занимает переднее пассажирское. Не могу смотреть в ту сторону, а в ноздри уже лезет приторно сладкий запах другой женщины.
– Мам, я позвоню, – говорю матери в открытую дверь. Не смогла она дома остаться, вышла провожать за ворота – волнуется.
– Пока–пока, – Юля наклоняется, чтобы через меня попрощаться с мамой сладкой улыбкой и взмахами пальцев. Другой рукой опирается на мое бедро, как бы невзначай сжимает его. Дергаю ногой, лишая ее опоры.
Мама кивает нам, уходит домой. Чувствую себя паршиво – у всех настроение испорчено.
– Пристегнись, – бросаю сухо.
Исполняет.
Трогаюсь с места. Пока не выехали на трассу, набираю племянницу.
– Алиса, за бабулей присмотри. Капель там ей каких накапай, ну и вообще.
– Хорошо, – грустно. – Дим…
– Потом, – прерываю ее. – Пока.
Скидываю звонок.
– Димочка… – начинается слева.
– Помолчи, Юля. Просто заткнись.
Сжимаю руль до боли. Как же я зол!
На себя, на Юлю, на Лену, что сбежала. На запах чужой женщины, что сидит в моей машине. Все мое тело отторгает ее, хочется помыться и стереть навсегда из памяти голос, образ, запахи. Ребенок? Я ничего не чувствую. Ни то, что он есть, ни то, что он мой.
– Юля, давай поговорим, только честно, с самого начала. Окей?
– Давай.
– От кого у тебя ребенок?
– От тебя, Димочка, – с готовностью отвечает.
– Не ври.
– Не вру, – с вызовом.
– Какой срок?
– Почти три месяца…
– Почему. Ты. Не сказала. Раньше? Почему, черт возьми! – ору, бью по рулю рукой.
– Я искала тебя! – истерично. – Ты сам не хотел поговорить! Да и что бы это изменило? На аборт бы меня отправил? Я хочу этого ребенка!
– Какой нахрен аборт? Мля–ять...
Паршиво.
Аборт? Это последнее, что я пожелаю женщине. Ребенок? Перед глазами стоит Маринка. Руки в боки, пяточкой стучит – первые минуты знакомства с чудо–девочкой.
"Ага, – усмехаюсь, – сначала поцелуй, а потом женись.
– Боишься? – хитро прищуривается.
– Не то чтобы очень…
– Не бойся, это не страшно, – машет рукой"
Страшно, Марина, страшно, когда любишь одну, а выбор нужно сделать в пользу другой. Сколько в нашей истории будет несчастных людей? Слишком много.
– Не гони, пожалуйста, – жалобно пищит Юля.
Смотрю на спидометр – разогнался, да. Медленно успокаиваюсь и сбавляю скорость. Дальше едем молча. Юля всем телом отвернулась к окну. Точеные ножки сжаты, ладони спрятаны между бедер, будто замерзла. Закрылась. Обиделась, что не верю. Имею право!
К дому подъезжаю уже полностью собранный и успокоившийся.
Паркуюсь в свободном кармане, глушу машину.
– Приехали. Выходи.
Иду уверенно вперед, Юля семенит сзади.
Поднимаемся в квартиру. Мельком осматриваюсь на предмет Лениных вещей. Еще утром в этой спальне на этой кровати мы с моей красавицей горячо любили друг друга и были абсолютно счастливы. Теперь нужно начинать все сначала.
И возможно это будет намного сложнее, чем в первый раз. Готов, чудовище?
Готов!
– Димочка, – чужие руки обнимают сзади.
Что–то я задержался. Скидываю. Разворачиваюсь. Глаза в глаза. Она отводит первая.
– Не нравится? – оскаливаюсь. – Страшно?
– Не надо так, Дим. Я тебя боюсь… Такого…
– Не бойся, – иду в прихожую, – избавлю тебя от своего присутствия.
Кидаю на полку ключи, достаю банковскую карточку, кладу туда же.
– Квартира твоя, пин–код помнишь.
– А ты… уходишь? Оставишь меня тут одну?
Плавно виляя бедрами, приближается, облизывает губы с красной помадой. Молодец, справилась с эмоциями, спрятала страх. Актриса.
– Останься, Дим. Я так скучала по тебе.
Изящным движением вскидывает руку, гладит мою щеку. Впервые ту, со шрамами. Дергаю лицо в сторону, морщусь.
– Юля, хватит играть. Зачем все это?
– Я тебя люблю…
– Не любишь, не притворяйся. И я не люблю.
– А как же наш ребенок? Он уже есть. Вот тут, – кладет свои ладони на живот. – Поговори с ним.
Чего?
– Разговаривать будем, когда увижу тест ДНК.
– Ты что, Дима? Ты бросишь меня? Вот так? Одну, здесь? Я же беременна! От тебя!
– Мхм, я слышал, Юля. Позвони как только можно будет сдать анализы и установить отцовство.
Иду к выходу. Юля хватает меня за руку, разворачивает к себе. Лицо перекошено от злости.
– Ты к ней поехал, да? К Лене этой? Чужого ребенка принял, а от своего отказываешься?
– Я поехал туда, где меня любят. И к тем, кого люблю я. От своего не откажусь, не переживай, но с тобой жить не буду.
Выдергиваю руку, иду к двери.
– Ты… ты… – в спину.
– Ну, кто? – торможу, резко разворачиваюсь. – Договаривай! Урод? Квазимода? Я знаю, Юля. Как корабль назовешь, так он и поплывет. Я оправдываю свое название. И да, – добавляю. – Расходы исключительно на ребенка – питание, витамины, врачи и что там еще требуется. На этом все. Прощай.
