В спальне у нас что-то грохает. Вздрагиваю, оборачиваюсь. Что-то стеклянное упало и разбилось, а там дочка спит. Напугается ведь. Бегу к Марине, оставив гостя посреди кухни.
Влетаю в комнату и за доли секунды оцениваю обстановку. Дочка стоит возле стола и плачет. Под ногами разбитая колба Аленького цветочка, а сама роза лежит в осколках на полу.
– Я не хотела, она сама, – громко заревела малышка, увидев встревоженную меня.
Подхватываю ее на руки.
– Тише, тише, маленькая моя, ты цела? Не поранилась?
Сажу ее на кровать, сама падаю на колени перед ней, осматриваю руки и ступни дочки.
– Не-ет, – всхлипывает.
Уф, целая.
– Что произошло? – глажу ее по ручкам, коленочкам.
– Я хотела Золотинке желание загадать и локтем нечаянно цветочек задела, – и снова заплакала. – Он теперь умрет, да?
– Цветочек? Да бог с ним, с цветочком, – стираю слезинки.
– Нет, дядя Дима. Как мой папа.
Слова дочери иголками вонзаются мне в сердце.
– Ну что ты! Никто больше не умрет, я тебе обещаю. Солнышко, я сейчас уберу стекло, а ты ляжешь спать, ладно?
– Здравствуй, Марина, – в комнату входит Веня. Вот зачем? Почему он не остался ждать меня на кухне?
– З-здравствуйте… – дочь переводит взгляд с него на меня. Не ожидала.
Обнимаю дочурку, целую ее в лобик.
– Дядя Веня зашел на минутку. Ложись спать, я его провожу и приду к тебе, ладно?
– Марина, а у меня для тебя подарок. Сейчас.
Веня уходит. Марина провожает его взглядом.
– Мам, давай купим ежика? Алиса говорила, что их можно в квартире держать вместо кошечки.
– Зачем? – не понимаю.
Сопит, опустив ресницы.
– Марин? Ты чего задумала?
– Венику подложу, – бурчит недовольно, – как дядя Дима дяде Олегу.
– И тебе ежика не жалко? Он же его раздавит.
Сопит опять. Ежика жалко.
– Ах ты моя хитрюша, – через силу заставляю себя улыбаться, чтобы не выдать свое упадническое настроение. Маришка очень чувствительна. – Не переживай, дядя Веня скоро уйдет. А придет еще раз – даже дверь не откроем. И ежика заводить не будем, ладно? У него в лесу семья, детки, он будет скучать.
– А мы бы маленького взяли, вот такого, – складывает ладошки друг в друга.
– Тогда он будет плакать по маме и папе.
Вздыхает.
Веня возвращается с коробкой.
– Марина, смотри какой дом я тебе купил. Все куклы поместятся.
Ставит коробку на пол перед нами, вглядывается в личико девочки, ждет реакцию – нравится ли подарок. Дочь не шевелится, но выдавливает шепотом "спасибо".
– Веня, – прошу, – ты иди на кухню, я сейчас приду.
– Пока, Марина, спокойной ночи, – улыбается ей, но ответа не получает. Уходит.
– Ложись, зайка, я стекло уберу.
Марина послушно ложится. Взгляд настороженный. Я бы сказала напуганный. Бедный мой ребенок, столько событий за день, как бы стресс на ней не сказался негативно.
– Доченька, у нас все будет хорошо, слышишь? Я обещаю. Веник скоро уйдет.
Моргает мне ресницами.
Собираю крупные осколки. Иду в ванную за совком и веником для мелких и…
Смотрю на себя в зеркало и вижу в отражении потерянную бледную себя. Еще несколько часов назад я была счастлива, смеялась и любила, а сейчас на сердце у меня кровоточащая рана, созданная мною. Я предала Диму! Я его бросила, не объяснив ничего, не поговорив о нас! Боже, какая же я дура!
Глаза застилает пеленой. Сползаю по кафельной стене на корточки, зажимаю кулаком рот, потому что из груди рвутся рыдания.
– Лена, ты в порядке? – беспокоится за дверью Вениамин.
– Да, сейчас...
Смахиваю со щек сырость, поднимаюсь с корточек. Тщательно мою руки с мылом, стирая касания чужого мужчины. Ополаскиваю заплаканное лицо холодной водой. Не хочу выходить отсюда, но вспоминаю, что пришла за совком и веником, а еще на кухне меня ждет бывший жених, которому нужно дать ответ. Отрицательный. Другого быть не может, потому что я теперь точно знаю, что никто не заменит мне Диму. Пусть не с ним, но и ни с кем другим быть не смогу.
Решительно открываю дверь и в коридоре сталкиваюсь с дочкой. Боковым зрением замечаю в проеме кухни широкую фигуру Веника.
– Солнышко, ты почему не спишь? – склоняюсь над Мариной.
– Мама, – глаза у моей малышки лихорадочно блестят, – Золотинка заболела!
– С чего ты взяла? Что с ней?
Забыв обо всем, быстро иду в нашу комнату, подхожу к аквариуму. Рыбка плавает как обычно, плавничками машет. На первый взгляд – здорова.
– Мариш, почему ты решила, что она заболела?
– Она желания перестала исполнять, – почти плачет ребенок.
Обнимаю ее.
– Наверное, желание очень сложное, ей силенок не хватило. Смотри, какая она у нас маленькая. Что ты ей загадала?
– Я ее просила, чтобы Веник к нам больше не приходил, а он пришел, – дочка все же расплакалась. Прижимаю ее к себе, поглаживаю успокаивающе. Горячая!
– Мариночка, солнце мое, у тебя температура! – коснувшись губами лобика, тихо шепчу.
Перекупалась или стресс? Только без паники! Так, для начала нужен градусник.
Нахожу его в домашней аптечке, он показывает 38. Нехорошо.
– Болит что-нибудь, доча? Животик, голова?
– Нет, ничего. Мам, Веник сказал, что он скоро станет моим папой, – всхлипывает дочка.
Что-о?
– Когда он это сказал?
– Сейчас, когда я тебя искала.
– Ах он... – сдерживаю ругательства. Правильно бабуля сказала "долбоклюй", и то это она смягчила.
Настойчивость Веника поражает. Или он от природы непонятливый? Как еще достучаться до него, чтобы не тешил себя надеждами? Сколько раз и какими словами нужно отказать ему? Самонадеянность Скробота порядком злит.
