Чудовище? Пусть буду чудовищем, я не против.
Сказки? Согласен на сказки.
Надо почитать «Красавицу и чудовище» как обещал, а еще посмотреть Фиксиков. Чисто из любопытства выяснить, что там за перец Дим Димыч.
Отъехал прилично от фонтана, а мысли все равно крутятся вокруг Елены. Вот на кой я поцеловал маму маленькой девочки? Теперь хочется еще и еще. Сливочный вкус мороженого до сих пор на языке ощущается. Вкусно. И тот поплывший после поцелуя взгляд огромных бездонных глаз не стирается из памяти. Наоборот, хочется заполнить им мозг до отвала… Настолько, чтобы отпустило необъяснимое чувство эйфории, что возникло после поцелуя. Как у девственника в первый раз, честное слово.
С силой сжимаю руль, а ощущения не витой оплетки под кожей, а тонкой талии блондинки. Легкая она, как пушинка. Поднял, не напрягаясь.
Надо было хоть номер телефона у Елены взять. Сам же подписался на «мильен идей» ее маленькой девочки, а как исполнять их? Ни адреса, ни фамилии. А вдруг мне консультация малышки потребуется?
Вернуться к фонтану? Время упущено, не найду я их там. Хотя…
Есть одна зацепка.
Сворачиваю к тому кафе, где обедал сегодня впервые. Паркуюсь, иду пружинистой походкой внутрь. Колокольчик над дверью оповещает всех о новом прибывшем, привлекает внимание. Привычно не реагирую на восклицания малышей и шушукания всех остальных.
– Здравствуйте еще раз, – здороваюсь с уже знакомой девушкой за стойкой с бейджиком на груди «Оксана».
– Добрый день, – она приветливо улыбается и тут же опускает взгляд, увидев мою «красоту» на лице. Вижу, узнала. Натренированная улыбка остается, а вот глазки прячет и ручками под стойкой что–то перебирает – волнуется. – Чего желаете?
– Оксана, вы же видели девушку, блондинку с дочкой, – показываю ладонью размер девочки от пола, – с которыми я сегодня здесь общался? Косички у нее еще такие, – обрисовываю как могу.
– Д–да, – девушка бросает заинтересованный взгляд и снова скрывает глазки под длинными нарощенными ресницами.
– Скажите, они часто здесь бывают?
– Часто.
Оксана улыбается шире. Справляется с волнением и поднимает глаза до уровня верней пуговицы на моей рубашке. Ну, почти прямой контакт. Зачет.
– Они наше кафе выбрали, потому что у нас самое вкусное мороженое в городе, – гордо хвастается.
– Охотно верю. А конкретнее – в какие дни они сюда приходят, какое время?
– В субботу в 12 дня обязательно – это у них ритуал, иногда по будням заходят, чаще всего вечером, когда девочку из детского сада забирают.
– Отлично. Спасибо большое.
Собираюсь уходить, но снова возвращаюсь.
– Можно у вас ручку попросить и листок бумаги?
– Да, одну минуту.
Оксана отрывает листок от блока, подает его мне вместе с авторучкой. Быстро черкаю на нем номер телефона и имя.
– Передайте девушке, пожалуйста, когда она снова придет, скажите, что я просил позвонить.
– Хорошо, передам, – улыбка становится шире.
Листок прячется под стойкой. Думаю, Оксана найдет слова описать, кто именно передал Елене номерок. Главное, чтобы не забыла и номер попал в нужные руки.
– Мороженое у вас есть сливочное с шоколадной крошкой. Можно мне с собой?
– Конечно!
Расплачиваюсь крупной купюрой, оставляю сдачу девушке на чай. Забираю ведерко мороженого и, наконец, еду на работу.
Что ж, ждем звонка или, на крайняк, субботы. Надеюсь, планы у блондинок на выходные не поменяются.
Побуду еще чудовищем
– Опаздываете, Дмитрий Дмитриевич?
Еду в одном лифте с гендиром. Он на пару сантиметров выше меня ростом, шире в плечах и старше на пять лет. А еще он стрижется под ноль и в редкие моменты гнева похож на киллера, поэтому подчиненные побаиваются шефа и стараются не косячить.
Однажды Серега Маслов, коллега из IT–службы, признался, что когда шеф на него орал за косяк, ему казалось, что тот вот–вот выхватит из–за пазухи пистолет и просто–напросто расстреляет его. Не расстрелял. Или патроны кончились, или пистолета не было.
Но я с шефом солидарен: нечего внутренние документы выкладывать в общий доступ только потому, что им случайно не поставили плашку «коммерческая тайна». Тут как в больнице: надпись «Смотри, что берешь» должна автоматически в голове рождаться, едва тебе папку для архива передали. Так что Серега еще легко отделался.
Однако текучки кадров у нас нет, потому что зарплатой и остальными плюшками здесь народ не обижают. Но и спрос с каждого будь здоров, в том числе и за отсутствие на рабочем месте в рабочее время.
– Задерживаюсь, Олег Дмитриевич.
– Надеюсь, по уважительной причине? А то дисциплина – вещь такая, дашь слабину и все, компания затрещит по швам.
Причина уважительная. Спасали одно чудовище – искали средство превращения его в прекрасного принца. Но старшему брату я это не озвучиваю, кидаю короткое:
– Угу. Отработаю.
Брат у меня биг–босс, а я работаю у него замруком отдела сопровождения клиентов. После долгого отсутствия вхожу в курс дела фирмы, изучаю ту кухню, что Олег расширил и размножил, пока я валялся на больничной койке. Изменений столько, что работаю день и ночь, а изучать еще дофига.
– Не надумал ко мне в помощники? Свободный график будет.
– Рано еще. Опыта мало, сам видишь.
– Так рядом быстрее заматереешь.
– Я подумаю.
Олег в нашей семье всегда был серьезным и рассудительным. Бизнес с нуля ему дался легко, быстро набрал обороты. Кадры брат подобрал надежные, есть на кого положиться и с кого спросить.
А вот на личном фронте у него засада – первый брак распался, когда его дочке, Алиске, четыре года исполнилось, второй брак трещит по швам, потому что у Ники гормоны на фоне первой беременности и маниакальная идея, что у Олега несколько любовниц. Брат, конечно, не святой, но самая значимая в его жизни любовница – эта компания. И тянет она из него все жилы днем и ночью. Еще и бывшая жена периодически напоминает о себе, кровь портит.
