– Ну что, девки, что делать будем с этим добром?
– Как что? Солить! – уверенно заявляет Марина.
– Солить? Так я не умею, – разводит мама руками. – Мы всю жизнь магазинные ели.
– Ой, да там ничего сложного. Я научу.
– Ты–ы? Лена? – мама в шоке поднимает на меня глаза. – Это что за новости? Вы что делали, пока меня здесь не было?
– Я в гости ездила к бабе Любе и Алисе, – отвечает за меня Маринка. – Огурцы я солить умею, я бабе Любе помогала!
– Да ну?
– Ба, я тебя научу. Баночки кипяточком ошпарить, на донышко травки положить, огурчики плотно уложить, три раза горячей водой залить и закатать.
– И все?
– И все!
– А если взорвутся?
– Ба, ты что? – смеется щербатым ртом егоза. – Как они взорвутся? Это же огурчики, а не бомбочки.
– Может, попробуем? – предлагаю. – Что свежие испортятся, что посолим, авось получатся.
– Ой, девки, ну вы и отчаянные!
– Ага, – обе широко улыбаемся маме.
Та смотрит сначала на меня, потом на Маришку, снова на меня. Поднимает высоко руку и резко опускает:
– А давайте! Марина, руководи!
Вот в кого мы с дочкой такие отчаянные.
Марина начала руководить. Мне всучили тазик с водой и огурцами, поручили мыть зелененькие губкой, стирая попутно пупырышки. Чтобы не мешать, я ушла в мамину комнату, расположилась на диване. Работа закипела.
Мама моет банки, что старательно с балкона приносит Маринка. Я только успеваю намывать огурчики, как чистенькие, у меня их тут же забирают.
– Жопки, жопки не забудь обрезать, – слышу наставление Любовь Михайловны, изображенное голосом дочки.
Забавно и очень интересно, что за жопки. Иду на кухню с последней порцией мытых огурцов, а мои кулемы в две руки тщательно утрамбовывают огурчики в банки. И не хаотично и как получится, а строго вертикально, плотно друг к другу. И все огурчики как на подбор одного размера, с обрезанными с двух сторон кончиками. Так вот что это за жопки.
– Красота! – ныкаю мелкий огурец из тазика и громко хрумкаю.
– А то! С таким–то поваренком, – хвалится маман.
– Видите, как полезно меня в гости возить, – важно заключает Марина. – Я еще и варенье умею варить.
– Так ведь ягоды у нас нет. Давайте пока огурчиками ограничимся.
– Мариш, – спрашиваю кнопку, – а вы с бабой Любой сколько баночек посолили?
– Мно–ого. Баба Люба сказала: в семье пополнение, огурчиков больше надо солить.
– Да? – мама подозрительно прищурилась на меня, опустила взгляд на грудь, на живот. От ее красноречивого взгляда я чуть не поперхнулась своим же огурцом.
– Ма! Не смотри так на меня!
– … Вот мы и солили каждые два дня, – продолжает дочка рассказывать. – Нарастут, мы их в банку. Нарастут, мы их в банку. Только успевай вперед Чернышки собирать. Ба, теперь надо лаврушечки. У нас есть лаврушечка?
– Где–то была. Сейчас поищу, – а сама мне подмигивает, указывая на деловую хозяюшку.
– И гвоздичку. И перчик горошком, – вспоминает кнопка. Кажется, она что–то забыла и не может вспомнить. На глазах расстраивается ребенок.
– Не вспомнила? – спрашиваю.
– Неа.
– Давай позвоним бабе Любе, спросим?
– Да, давай! Я заодно спрошу как там Маруська, и Джесси, и курочки….
– Ты же утром их видела.
– Так то утром!
Набираю Любовь Михайловну, вкратце объясняю проблему.
– Так, девчонки, понятно все с вами, – посмеивается Димина мама. – Кто там у вас главный по засолке?
– Вообще Марина. А в помощниках у нее моя мама. А давайте я включу видеосвязь? И познакомитесь и проинструктируете?
Включаю видеосвязь.
Мама прическу поправляет, смущается.
– Здравствуйте, – робея. – Я Аня, бабушка Марины.
– А я Люба. Тоже получается бабушка, – смеется. – Приятно познакомиться.
Оставляю дам знакомиться дальше. У меня есть дела важнее.
После вечернего обхода мы с Олегом и Никой забираем из больницы Диму. Любимый идет на поправку не по дням, а по часам, но врачи подстраховываются, рекомендуют пройти полный курс лечения.
Я готовлюсь. Волнуюсь. Одно дело – больничные стены, другое – родной дом.
Димину квартиру мы с девчонками подготовили: выдраили все до блеска, очистили от посторонних запахов и следов чужой женщины.
Любовь Михайловна предлагала нам с Димой к ней перебраться, но он не захотел. Может и правильно. Сами справимся.
Надеваю белый с розовыми лилиями сарафан. Накручиваю крупные кудри. Обожаю ловить восхищенные взгляды моего чудовища, а у меня на него сегодня и следующие дни большие планы. Индивидуальная программа лечения.
– Мама, ты как невеста! – отвешивает комплимент вбежавшая в комнату Маришка.
– Правда? – кручусь перед зеркалом. – Как думаешь, папе понравится?
– Конечно! Как такая красота может не понравиться? – копирует слова бабули, сказанные ею когда–то.
– Спасибо, солнышко мое, – целую кнопку. – Как там бабушки? Познакомились?
– Ага, – вздыхает. – Теперь меня обсуждают и график этого… – закатывает глаза к потолку, – гостевания, вот, составляют. Ма, мне кажется, мне тоже нужен помощник. Я одна с двумя бабушками не справлюсь.
– Вот как? – старательно прячу улыбку. – Мы с папой обсудим этот вопрос. А ты все же, доча, проследи за бабушками, и огурчики не забудьте посолить, а мне бежать надо. Папа твой ждет.
"А еще надо по дороге заехать в наше кафе. Дима обещал воплотить в жизнь какую–то свою эротическую фантазию, сказал, обязательно понадобится мороженое. Сливочное с шоколадной крошкой. Наше любимое…"
40. Эпилог
– Елена –
Вдоль брусчатой дорожки от калитки до самого дома и дальше, вокруг него, густо цветут красные и желтые тюльпаны – гордость Любови Михайловны. Как и все другие цветы, что цветут у нее с ранней весны и практически до снега, сменяя друг друга.
