— Знаешь, твоего поцелуя вполне достаточно, чтобы я совсем потеряла голову.
— Это волнующее сообщение, но я боюсь, что мне будет очень трудно находиться рядом с тобой и не сметь к тебе прикоснуться, мой милый котенок.
— Знаешь, я слишком высокого роста и чересчур серьезна, чтобы называться котенком.
— Глупости, твой рост меня вполне устраивает. И я считаю, что ты на редкость легкомысленна.
Одним сильным движением он привлек девушку к себе. Она не успела воспротивиться.
— Сегодня уже поздно думать о том, что вредит твоим эмоциональным контактам с сестрой. Я думаю, после всего того, что мы с тобой совершили, еще один поцелуй не принесет никакого вреда, — сказал Люсьен вдыхая запах ее волос.
Конечно, он прекрасно знал, что Кит не в состоянии противоречить, когда они были так близко.
— Наверное, не повредит, — ответила она с сомнением и прильнула губами к его губам.
Поцелуй был горячим и бесконечно долгим. Люсьен стал для Кит целым миром, таким же огромным, как вся остальная вселенная, и таким же важным. Она еще несколько минут стояла, прижавшись к нему.
— Мы обязательно найдем Киру и поженимся. Соглашайся, тигренок. У тебя нет выбора — мы зашли слишком далеко, — сказал граф и поцеловал девушку, на этот раз нежно и легко. — С нетерпением буду ждать следующего случая, когда представится возможность снова тебя скомпрометировать.
Кит грустно улыбнулась и высвободилась из его объятий. Она вовсе не была уверена, что у них есть будущее.
Никем не замеченные, они пробрались к одному из служебных выходов. В доме стояла тишина. Девушка убедила Стрэтмора, что с ней ничего не случится. Но разве можно было оставаться спокойным, отпустив ее одну? Разве можно было заснуть? Волнение и грусть охватили Люсьена. Это были не самые приятные ощущения, и все-таки как они были непохожи на ту глубокую опустошенность, которая овладевала им раньше после близости с женщинами.
Кит заполнила собой всю его жизнь, его мысли, его чувства. Ее смелость и верность, остроумие и расцветающая чувственность сводили его с ума. Люсьен надеялся, что с ней он наконец обретет душевный покой и впервые с тех пор, как потерял Элинор, почувствует себя единым целым. Он надеялся… и мучительно боялся обмануться в своих ожиданиях.
Пока между ними еще не было той близости, которой он так жаждал. Для Кит на первом месте по-прежнему была ее сестра. Живая или мертвая, она будет между ними. Но он не терял надежду. И он твердо решил жениться на ней.
Но как трудно будет сейчас находиться рядом и не иметь возможности даже прикоснуться к ней. Люсьен улыбнулся. Кит не могла придумать ничего лучше, Теперь у него будет мощный стимул, чтобы как можно скорее отыскать Киру.
Интерлюдия
Самым ужасным в ее положении была скука. Она была мучительнее страха и ощущения морального падения. Удивительно, но даже ужас приедается. Иногда ей казалось, что она сходит с ума от одиночества. А иногда она думала, что ей надо благодарить судьбу за то что ее тюрьма была такой удобной. Но это все-таки была тюрьма.
Сколько времени она была в заточении, она не знала. Недели, а может быть, месяцы? Комната была темной, сюда не мог проникнуть ни один солнечный луч. Было очень трудно вести отсчет времени. Ей так не хватало солнца и неба, хотя бы скрытого облаками. Единственным развлечением были книги. В комнате стояла небольшая полка, уставленная любимыми произведениями хозяина. Она никогда не принесла бы к себе в дом ни одной из таких книг. Она изучала их, чтобы понять желания своего тюремщика.
Она поняла, что его навязчивая идея — новые впечатления. Значит, как только она ему наскучит, он расправится с ней.
Она нервно ходила по комнате, когда к ней вошла хмурая служанка. Вооруженный охранник., огромного роста мужчина, остался в коридоре, но она могла его рассмотреть сквозь приоткрытую обитую железом дверь. Его присутствие заранее обрекало на неудачу любую попытку к бегству. Она не хотела напрасно рисковать своей жизнью. Надо подождать, пока представится подходящая возможность.
— Он придет через час, — сказала служанка. — он хочет, чтобы вы надели меха.
Она кивнула. Ее хозяин часто выбирал этот костюм. С помощью служанки она начала одеваться. Сначала узкое платье, которое скорее напоминало корсет, потом непременные черные сапожки и шелковые чулки и, наконец, соболья шапочка, которая всегда съезжала набок, стоило ей взяться за хлыст.
Если… Когда она убежит отсюда, ей не нужно будет никакой другой одежды, кроме белого муслинового платья. Только белый муслин до конца жизни.
Она уже примеряла парик из серебристо-белых волос, как вдруг служанка заговорила, а скорее злобно зашипела:
— Думаешь поди, что если ты ему нравишься, так он тебя не тронет? Подожди, пройдет две недели, и с тобой покончат, как с остальными.
Она резко повернулась на каблуках и посмотрела на служанку.
— Какие «другие»? Что с ними стало?
Служанка безобразно ухмыльнулась.
— Думаешь, тебя первую сюда притащили? Что случилось? Скоро сама узнаешь, грязная шлюха.
Служанка забарабанила в дверь, и охранник выпустил ее.
Ее руки, сжимающие хлыст, стали холодными как лед. Она всегда чувствовала, что ее заключение не может кончиться добром. Время бежало быстрее, чем она предполагала.
Две недели. Она молила Бога об одном. Пусть, когда наступит час испытания, у нее достанет сил бороться, а не идти безропотно на закланье.
Глава 26
Очередное представление «Цыганки» шло своим чередом. Кит играла прекрасно, несмотря на то, что накануне всю ночь ее мучили кошмары. Она надеялась, что Люсьен уже в зале и с восторгом следит за танцем, особенно за появлением татуировки на ноге. Девушка была почти уверена, что он уже приехал, потому что особенно чувствовала чей-то пристальный взгляд.
После выступления, совершенно разбитая, Кит сразу, не заходя в артистическую гостиную, скрылась в гримерной.
Это была совсем маленькая комната, но целиком принадлежащая Кит. Иметь собственную грим-уборную позволялось только ведущим актрисам.
Девушка сняла черный парик, смыла краску с лица и переоделась. После спектакля она надевала платья Киры, потому что ее собственные были чересчур скромны.
Конечно, Кит считала, что нельзя рисковать, и понимала, что близость с Люсьеном опасна, но все-таки ужасно хотелось, чтобы он попробовал ее добиться.
«И куда только девалась эта чопорная скромница Кэтрин», — подумала Кит и улыбнулась.
Она причесывала волосы и улыбалась собственным мыслям. Они не виделись всего три дня, но это время показалось ей вечностью. Пусть им нельзя прикасаться друг к другу — хотя разок-то, наверное, можно, — но находиться рядом — это уже счастье! Когда Люсьен был рядом, Кит верила в благополучное завершение начатого.
