Я должен указать на ничтожное число зарегистрированных случаев анаэробной инфекции — столбняка и анаэробной инфекции, известной под именем газовой флегмоны, газовой гангрены. Мне удалось собрать 1383 случая по головным эвакопунктам, и, кроме того, мной лично собрано во время работы в войсковом районе 960 случаев. О таком же количестве сообщили Флеров и Крымов. К сожалению, нет возможности привести сводные таблицы с процентным исчислением за всю войну для бывшей царской армии. У различных русских авторов данные колеблются от 0,6 % (Опокин) до 4,9 % (Павловский). По данным отчетов западных стран, мы имеем для газовой гангрены следующие цифры:
I. Газовая гангрена (по Францу):
в английской армии (лето 1918 г.) — 1 %
во французской армии (первая фаза войны) — 0,6 % (в среднем за всю войну 4,46 %);
в германской армии — 0,5 % (при запрещении делать информационные сообщения).
Как бы то ни было, получается впечатление, что в бывшей царской армии случаев анаэробной инфекции В. perfringens, В. oedematicus, В. oedema malignum и В. hystoliticus было меньше, чем в армиях Антанты и центральных государств. То же самое нужно сказать и о столбняке. Приведем здесь сравнительные цифры.
II. Столбняк (по Франсу):
В английской армии — 0,88 %;
Во французской — 0,5 %;
В германской — 0,38 %.
Если мы возьмем официальные данные для царской армии, то мы имеем следующие абсолютные цифры, которые и без процентных вычислений дают представление о незначительном сравнительно с приведенными данными количестве этого вида осложнений при общей потере ранеными почти в 5 миллионов.
Эти данные можно объяснить, во-первых, неудовлетворительной постановкой статистики в царской армии, а во-вторых, может быть, тем, что русские армии чаще других меняли места своих стоянок, и битвы происходили на мало унавоженных полях; в-третьих, в первые годы войны в русской армии производилось исключительно большое число ампутаций, главным образом нижних конечностей, и этой жестокой операцией снижались массовые цифры анаэробной инфекции.
Вопрос об иммунобиологической проблеме — вопрос о сыворотках — приобретает особенное значение для будущей войны. Нам известно, что в войне Испанской республики сывороточное дело было поставлено очень широко. Этот вопрос приобретает особенное значение и с чисто практической снабженческой точки зрения. Как известно, до последнего времени общеупотребительная дозировка сывороток, применяемых с предохранительной и лечебной целью, требовала больших количеств ее, а именно:
В. perlringens — 40,0;
oedema malignum — 30,0;
oedematicus — 20,0;
hystoliticus — 10,0.
Противотетаническая сыворотка профилактически вводилась в количестве 20 антитоксических единиц, т. е. 5 см3 (Беринг). В настоящее время по международной номенклатуре предохранительная профилактическая доза — 2500 единиц, лечебная доза — 12 500.
Лечебные дозы для газовой гангрены были те же, что и профилактические. Для столбняка они, по предложению некоторых авторов, были очень значительны (метод наводнения немецких авторов) — от 500 до 1700 см3. Если смотреть на это с точки зрения снабжения, то встает вопрос о количестве заготовок, о сроках годности хранимых сывороток. Если принять во внимание, что у лабораторных лошадей можно брать только определенное и сравнительно небольшое количество крови, то возникает вопрос о большом количестве необходимых лабораторных лошадей при широких показаниях к применению предохранительных сывороток. В то же время установлено, что при употреблении больших количеств сыворотки осложнения наблюдаются чаще, чем при введении меньших количеств. Эти два обстоятельства и заставили французских бактериологов выработать для предохранительных мероприятий сыворотки очень высокого титра. Современная постановка вопроса об анатоксинах столбняка существенным образом влияет на применение предохранительных и лечебных сывороток.
Надо помнить о необходимости усиления иммунитета у раненого, которому была произведена прививка анатоксина.
Введение в практику предохранительных антигангренозных сывороток высокого титра позволит увеличить и масштаб их применения. Выработать детальные показания к применению предохранительных сывороток соответственно характеру ранения, месту и времени применения, сочетания с оперативным вмешательством, с наркозом (введение сывороток во время наркоза) является неотложной задачей сегодняшнего дня.
Заключение
В этом основанном на моем личном опыте кратком очерке военно-полевой хирургии в первую империалистическую войну я постарался выявить все недостатки ее в бывшей царской армии. Уроки истории, независимо от их отрицательного или положительного содержания, всегда поучительны и всегда вызывают потребность сделать из них соответствующие выводы.
Органические пороки организации хирургической помощи в прошлую войну обусловливались всем бюрократическим режимом царской России. Совещательный орган при Военно-санитарном управлении часто занимался массой мелких административно-хозяйственных вопросов, а известные ученые и представители врачебной общественности не привлекались к широкой творческой работе.
На огромное многомиллионное государство имелось всего 24 тысячи врачей, хирургов же было приблизительно около двух, может быть, двух с половиной тысяч. А между тем они должны были во время империалистической войны обслуживать 16 миллионов мобилизованных.
Но и эти ничтожные силы, вследствие нераспорядительности и формального выполнения мобилизационного плана, распределялись крайне нерационально: хирурги и даже консультанты-хирурги, профессора, назначались на административные должности, вследствие чего фронт и тыл были лишены компетентной хирургической помощи.
Широкая хирургическая общественность не обращала должного внимания на вопросы обороноспособности страны.
Из отчетов хирургических съездов видно, что вопросы травматизма на них почти не затрагивались. В декабре 1904 г., в самый разгар Русско-японской войны, состоялся съезд хирургов, и из 46 докладов было только 2 доклада по военно-полевой хирургии; на съезде 1906 г., когда можно было ожидать отчетов хирургов о проделанной ими во время этой войны работе, докладов не было ни одного на военную тему. Правда, после Русско-японской войны появился ряд очень ценных работ в виде отдельных работ и диссертаций (Герцен, Хольбек, Вреден, Гусев, Дьяконов, Побеннет), но все это были лишь единичные труды. На съезде 1913 г., состоявшемся за 8 месяцев до империалистической войны, было заслушано только 3 доклада, имевших отношение к вопросам стоматологии.
И как военно-санитарное ведомство могло заострить внимание врачей, если оно только через 10 лет издало отчет о Русско-японской войне?! Отчет получился сухой, формальный, без глубокого научного анализа, без теоретических обобщении громадного практического опыта как в отношении постановки военно-санитарного дела, так и в отношении проблем военно-полевой хирургии. Такая обстановка не создавала направленности у хирургов в отношении подготовки по вопросам оборонного характера.
