Двояко относился к татаро-монгольскому игу великий историк и писатель Н. М. Карамзин, который описал и осудил ордынские насилия на Руси, но в то же время он полагал, что ханы все-таки помогли ей: мешали сварам князей и усилению удельной раздробленности, что привело русские земли к единодержавию. Подобные суждения можно услышать и в наше время. Некоторые из исследователей говорят о двойственном взаимодействии между Русью и Ордой, к историкам этих взглядов можно отнести, например, Л. Н. Гумилева. Другие идут дальше и высказывают еще более радикальные взгляды, считая, что оба государственных образования — Древняя Русь и Золотая Орда — только выиграли от своего взаимодействия-столкновения. Таких взглядов придерживался, например, Олжас Сулейменов в своей знаменитой книге «Аз и Я». И наконец, некоторое количество исследователей, правда, в большинстве своем это не профессиональные историки, а писатели, утверждают, что никакого нашествия не было, а было взаимовыгодное сосуществование. Крайняя точка подобных высказываний — это мнение о том, что Русь, вернее Московия, и Золотая Орда — одно и то же государство. Этих взглядов придерживался большевистский пропагандист Михаил Покровский, а сейчас на эту тему рассуждают писатели Борис Чхартишвили и Михаил Веллер. Наследницей Древней Руси последний считает Литву.
Действительно, нельзя забывать о том, что монголы воевали и против литовцев. В ноябре 1324 года в Вильнюс прибыли послы золотоордынского хана Узбека. Об этом упоминают бывшие там в одно время с ними папские послы. Великий князь литовский Гедимин и Узбек-хан заключили соглашение, по которому к литовским князьям, ставшим правителями бывших земель Руси, перешла роль, принадлежавшая их предшественникам Рюриковичам. Князья признали себя вассалами монголов, правящими по их ярлыкам и выплачивающими им дань со своих земель. О сути достигнутой договоренности дает представление уже упоминавшийся ранее ярлык, выданный в 1392–1393 годах Тохтамышем внуку Гедимина Ягайле. Это было привычной практикой для Орды, но время уже отсчитывало годы до момента, когда это мощное образование перестанет существовать.
Итак, совершенно очевидно, что в этот период шло два противоположных по сути процесса: в Золотой Орде весьма заметно вызревали элементы распада, а в русских княжествах в это же время шел процесс образования сильного национального государства. По мере углубления этого процесса среди русского народа крепла надежда на освобождение от власти золотоордынского хана. Ведь русские люди несли двойное ярмо: помимо русских князей и бояр, нужно было обогащать и иноземных господ. Выносить такое бремя было вдвойне сложнее.
Известно, что окончательный распад Золотой Орды начался с отделения от нее Казанского и Крымского ханств в середине XV века. В союзе с этими ханствами великий князь Московский Иван III (годы правления 1462–1505) сумел изолировать Золотую Орду, после чего отказался платить дань хану Ахмату, правившему Ордой с 1460-го по 1481 год. Такое положение вещей не устраивало властолюбивого хана. Он посчитал возможным в корне изменить положение вещей. Поэтому в 1480 году Ахмат двинулся на Москву.
Началась самая долгая, какую только можно себе представить, психологическая война. В течение нескольких месяцев противоборствующие армии стояли друг против друга, не вступая в бой, на реке Угре. Первым дрогнул Ахмат — осенью он отступил. Это означало конец монголо-татарского ига на Руси. Сама Золотая Орда пережила его всего на несколько лет. Смертельный удар она получила в 1502 году от крымского хана, который сжег Сарай. Государства-преемники Золотой Орды, Казанское и Астраханское ханства на Средней и Нижней Волге, были захвачены Россией при Иване Грозном в 1552-м и 1556 году. Крымское ханство, став вассалом Османской империи, просуществовало до 1783 года и также было присоединено к России.
Тамерлан: так и не ставший ханом
Летопись — это единственное письменное свидетельство, которое остается от событий давно минувших дней. Насколько можно им доверять, воспринимать информацию, поданную в них в качестве правды, пусть не абсолютной, но хотя бы заслуживающей доверия? Что можно считать критерием того, что перед нами достоверная информация?
Насколько все эти документы близки к истине? Это уже на совести их составителей. Листая страницы документов, пришедших к нам из глубины веков, мы узнаём о войнах, завоеваниях, стихийных бедствиях. В нашем воображении мы видим сцены насилия, слышим крики, хрипы и брань. Страх и ненависть — вот что лежит в большинстве случаев на поверхности. А миллиарды великих и малых Любовей, тысячелетия человеческого Счастья, Радости и Надежды, громадные эпохи мирного труда, преобразовавшего землю, почти не отразились в летописях. Не зафиксированы и поэтому забыты гениальнейшие изобретения, какие-то радостные события.
Вот что пишет академик Б. Д. Греков в своем известном труде «Киевская Русь»: «И письменные и неписьменные источники к нашим услугам. Но источник, какой бы ни был, может быть полезен лишь тогда, когда исследователь сам хорошо знает, чего он от него хочет». Вот в этом и заключается суть вопроса: кто и что хочет извлечь из перелопаченной, переосмысленной информации.
Тамерлан (1336–1405) — это имя известно практически каждому нашему современнику. Это личность, которая по популярности и своему влиянию на историю соперничает с Чингисханом. Образ, оставшийся в мировой истории, внушает уважение и страх. Все, за что бы он ни брался, приносило успех. Тимур-ленг — Тимур-хромой, или, в европейском варианте — Тамерлан. Что о нем говорили его современники, что нового о нем рассказывают сегодня исследователи?
Исторические источники о Тимуре сообщают немало, но то, что мы узнаём, не вызывает симпатии, хотя свидетельствует о том, что он был недюжинным человеком. Его деяния имели грандиозные последствия, а сложная и противоречивая личность вызывала и вызывает всеобщее любопытство и предоставляет психологам богатую пищу для размышлений. Причем количество тех, кто им восхищается, и тех, кто его ненавидит, примерно одинаково. Тем больший интерес вызывает эта знаменитая персона второй половины XIV века, поэтому стоит детально рассмотреть все, что нам известно о Тамерлане.
Итак, учитывая неоднозначность и масштабность личности, есть смысл провести своеобразное историческое исследование и, быть может, реабилитировать незаслуженно оклеветанного героя. Ибо справедливости ради нужно отметить, что ассоциации, которые вызывает этот образ, запечатленный в нашем коллективном сознании, откровенно негативный.
Все мы живем в обществе и не можем быть свободными от него — известный философско-политологический тезис. В продолжение жизни историк находится под слишком мощным влиянием свойственных его эпохе идеологий. То, что противоречит его привычкам и мнению, кажется ему чудовищным и неестественным. Он не способен понять, что порой человек может не только принимать, но и высоко ценить то, что сам же осуждает или считает неприемлемым. В суждениях о любом предмете или факте всегда есть доля субъективности. Если чего-то не знаешь, это не означает, что этого не существует. Сегодня ситуация начинает меняться: современных историков учат критически рассматривать факты, а не умонастроения.
