Первой заботой Туссена-Лувертюра стало создание на Гаити независимого государства, в котором все граждане, невзирая на цвет кожи, сословие и вероисповедание, были бы равны между собой. С этой целью он дерзнул заменить французское законодательство своим собственным. Для этого на острове было избрано Учредительное собрание. В него вошло по 10 депутатов от пяти департаментов страны в такой пропорции: шесть белых, три мулата и один негр. Таким образом в Сан-Доминго был установлен республиканский режим, создано Народное правительство негров и французов, первыми декретами которого стали отмена на всей территории Гаити рабства и смертной казни, признание государственной религией католицизма и предоставление населению права на свободное отправление богослужения. Но главным событием политической программы Туссена-Лувертюра стало провозглашение 7 июля 1801 г. в республике конституции. И хотя в ней признавалась колониальная зависимость страны от Франции (остров был провозглашен ее автономным владением), это была только формальность. По сути, конституция являлась основным законом суверенного государства. А его пожизненным главой — генерал-губернатором — стал Туссен-Лувертюр. Он был наделен неограниченной властью, в том числе правом назначать своего преемника.
Впоследствии некоторые исследователи отмечали, что из скромного и демократичного правителя Туссен-Лувертюр постепенно превратился во властителя без четких прав и обязанностей. Словно почувствовав себя царственной особой, он пристрастился к роскоши: ел только с золотой посуды, предпочитал блюда, приготовленные французскими поварами, и европейское платье. Якобы по той же причине Черный консул любил носить очень яркую одежду (на всех прижизненных портретах, как правило, он изображался в голубом мундире с роскошными, отделанными золотом эполетами и галунами, большой красной накидке, треуголке с красными перьями и высоких сапогах). Но эта его любовь к ярким цветам вряд ли может считаться проявлением тщеславия. Скорее всего она объясняется его африканским происхождением. Вызывает сомнение и наличие у него притязаний на монарший трон. Судя по воспоминаниям современников, Туссен презирал пышные титулы и относился к своему генерал-губернаторству как к государственной должности, на которую его избрал народ. В связи с этим интересен и такой факт, приведенный Е. Тарле: «В 1798 г. Туссен приобрел такую власть и влияние на острове, что Англия, вступив с ним в тайные сношения, предлагала ему сделать из Сан-Доминго независимое государство, а себя самого провозгласить королем и обещала помощь. Туссен-Лувертюр на это не пошел, не доверяя англичанам.
Но от французских комиссаров он мало-помалу тоже почти вовсе избавился».
Наряду с демократической политической программой в республике Сан-Доминго по инициативе Черного консула была осуществлена и важная экономическая программа. Чтобы восстановить экономику острова, сильно пострадавшую в ходе войны, и возобновить торговые контакты с США и Великобританией, он предложил смелые и оригинальные решения. Согласно его декрету, всем покинувшим страну плантаторам были возвращены их земельные угодья, но без рабов, поскольку таковых в республике уже не существовало. Владельцев поместий возмущало то, что им теперь приходилось нанимать себе работников. А сделать это было непросто, поскольку все негритянское население было разделено на тех, кто должен служить в армии, и тех, кто в течение пяти лет был обязан отработать поденщиком на плантациях. Но вчерашние невольники неохотно возвращались к тяжелому принудительному труду на земле, считая его чуть ли не восстановлением рабства. Одни из них предпочитали просто бродяжничать. Другие уходили в горы и объединялись там в отряды и с оружием в руках пытались бороться с нынешней властью. В этих случаях Черному консулу приходилось применять силу, посылая против мятежников войска. Но, несмотря на недовольство некоторой части населения, он упорно продолжал осуществлять свою экономическую программу. «Интересно отметить, — писал Е. Тарле, — что Туссен-Лувертюр делал в это время усилия, чтобы распределить брошенные бежавшими плантаторами земли между рабами, а на тех плантациях, где еще остались прежние владельцы, он стремился ввести систему отдачи участков рабам на началах фермерской аренды. Так как белые все равно не намеревались работать на плантациях, то сплошь и рядом условия аренды диктовались рабами, а не хозяевами. Туссен-Лувертюр конфисковал земли тех собственников, которые забрасывали плантационные работы вовсе или числились в безвестной долгой отлучке». Принятые им меры вскоре стали приносить плоды: одна только выработка сахара за 1800–1802 гг. утроилась. Правда, теперь его уже продавали не Франции, а другим странам. Судя по названию докладной записки «О гибели сахарной промышленности после прекращения доставки сахара из колоний», поданной Первому консулу Бонапарту, это больно ударило по экономике метрополии.
Тем не менее вплоть до середины 1801 г. отношение французских властей к действиям Черного консула было довольно снисходительным. По словам Е. Тарле, «Директория, зная полное свое бессилие на острове, делала вид, будто считает по-прежнему Туссена своим генералом, действующим якобы согласно ее желаниям», а ставший Первым консулом Бонапарт поначалу думал, что перемены на Гаити носят временный характер. Поэтому письма, получаемые им от правителя острова со своеобразным обращением «от первого среди черных первому среди белых» и на которые он не считал нужным давать ответ, скорее раздражали его такой бестактностью и фамильярностью, нежели настораживали. Вплоть до того момента, пока он не ознакомился с туссеновской конституцией. Возмущению Бонапарта не было предела: «Я прочел это ужасное предложение африканского консула. Черный генерал Туссен не лишен ума, он даже «идеолог». Это мудрец, начитавшийся Рейналя
[8]. Но «Конституция Республики Гаити» с Черным консулом во главе — это нарушение суверенитета Франции, равно как свобода чернокожих есть оскорбление Европы… Они обезумели, эти обезьяны!»
Бонапарт не мог допустить потери столь богатой колонии, тем более что в начале XIX века Франция стремилась упрочить свое положение в Карибском бассейне и в Северной Америке, и в этих проектах Гаити отводилось едва ли не главное место. Но вместе с тем он хорошо понимал, что после произошедших революционных событий, отмены рабства и установления власти чернокожих восстановить на острове прежний режим будет весьма затруднительно. Поэтому к решению этой проблемы он пришел не сразу. Вот что писал по этому поводу Е. Тарле: «После кратких колебаний его [Бонапарта. — Авт.] политика относительно рабовладения в колониях определилась: не уничтожать рабства там, где оно почему-либо удержалось, например в тех французских колониях, которые были захвачены англичанами в эпоху революционных войн и могли быть отвоеваны или возвращены по договорам с Англией в будущем, но и не восстанавливать рабства на Сан-Доминго, где оно фактически было уничтожено. Но делиться своей властью с кем бы то ни было, поддерживать притворную игру Директории с Туссеном-Лувертюром, мириться с фактической самостоятельностью нового государства, к завершению создания которого быстро шел Туссен, Наполеон Бонапарт решительно не желал». Выход из создавшегося положения он видел в том, чтобы найти подходящую причину для обвинения Черного консула в государственной измене и устранить его от управления страной, а вместе с ним и всех его чернокожих сподвижников в армии.
