Во исполнение этого плана в Голландии была собрана армия под командованием генерала Виктора. Она должна была в ноябре отплыть к берегам Луизианы, но по ряду причин так и не вышла в море. Одной из них некоторые историки считают то, что Франция к тому времени так и не получила от испанских властей официального акта о передаче ей Луизианы. Но вряд ли только отсутствие этого документа могло бы остановить Наполеона, ведь направил же он в Новый Орлеан, несмотря на это, Пьера Лосса, назначенного им префектом колонии. Остановило Наполеона совсем другое — восстание в Сан-Доминго и большие потери в находившейся там французской экспедиционной армии, о чем мы уже писали в предыдущем разделе. Именно это сокрушительное поражение, впервые полученное им вдали от метрополии, разрушило все его планы относительно восстановления господства Франции в этой, некогда самой богатой ее заморской колонии.
Решающее влияние на судьбу Луизианы оказали и последние события в Европе. Несмотря на то что война 1800–1802 гг. между Францией и Англией закончилась и 25 марта 1802 г. в г. Амьене был заключен мирный договор, бывшие противники прекрасно понимали, что передышка будет недолгой и надо готовиться к следующим сражениям.
Оценивая эти обстоятельства в совокупности, Наполеон пришел к неутешительному выводу: все его планы колониальной экспансии в западном полушарии обречены на неудачу. Ведь не располагая флотом, он не сможет удержать Луизиану, и она станет легкой добычей ненавистной ему Англии. А вот если отдать ее США, то можно и деньги получить, и заручиться нейтралитетом этого молодого заокеанского государства. Так Наполеон пришел к мысли о продаже не только Нового Орлеана, но и всей луизианской территории. В своем дневнике он сформулировал ее коротко: «Англичане не получат Миссисипи, я уступлю ее Соединенным Штатам», добавив при этом, что уступка этой, уже почти утерянной колонии будет более полезна для Франции в политическом и торговом отношении, нежели попытка ее удержать.
Это решение, озвученное будущим императором 9 апреля 1803 г., было встречено его братьями в штыки. Чарльз Керами описывает такую сцену: «В тот вечер братья Наполеона Жозеф и Люсьен пришли к нему без предупреждения. Оба были в ярости, узнав о его решении. Оба рассчитывали стать наместниками в новой колонии. Наполеон принимал ванну, и когда братья начали его отговаривать от продажи Луизианы, закричал, что ему не нужны советчики. Он вскочил в ванне и в ярости начал плескать на братьев воду. Ссора была такой простонародно-крикливой и вульгарной, что придворный, прислуживающий в ванной, упал в обморок».
Здесь стоит сделать маленькое отступление, чтобы прокомментировать описанную историком неприглядную сцену. Сомневаться в ее правдоподобности не приходится. Такие выяснения отношений между родственниками в семействе Бонапарт были скорее нормой, нежели исключением. Несмотря на то что после прихода к власти Наполеон постарался возвысить и обеспечить солидным состоянием всех своих братьев, сестер, зятьев и золовок, они постоянно были чем-то недовольны. Подаренные блага казались им не достаточно большими, а отношения с всесильным родственником — не достаточно искренними и теплыми. Принято считать, что виною всему была обычная человеческая зависть. Однако, судя по свидетельству современников, поводом для недовольства близких не менее часто служило и поведение самого Наполеона. В подтверждение этого сошлемся на воспоминания Талейрана, в которых говорится: «Наполеон находил удовольствие в том, чтобы тревожить, оскорблять, мучить тех, которых он возвысил…» Такое же мнение высказывал и Франсуа-Рене де Шатобриан — знаменитый член Французской академии, дипломат и писатель: «При жизни Наполеона особенную ненависть навлекла на него страсть принижать все и вся. Ему нравилось попирать достоинство тех, над кем он одержал победу; в особенности же стремился он смешать с грязью и больнее ранить тех, кто осмеливался оказать ему сопротивление». Причем эта характерная черта французского правителя, по словам С. Нечаева, проявлялась «не только в государственных делах, но и в вопросах сугубо внутрисемейных». Подтверждением тому могут служить нелегкие, состоявшие из чередующихся ссор и примирений отношения между Наполеоном и Люсьеном, единственным из братьев, кто сначала активно помогал ему получить власть, а затем какое-то время противостоял ей. В 1803 г., когда вместо назначения наместником в Луизиану Наполеон сделал Люсьена сенатором, тот, считая это малым вознаграждением за свои услуги, стал демонстрировать приверженность республиканским порядкам и выступать против могущественного брата. Видимо, эта несбывшаяся мечта о Луизиане, которая все еще продолжала жить в его сердце, подвигла его в 1810 г. на поездку в США. Но добраться до североамериканского континента ему так и не удалось: по дороге его корабль захватили англичане, и он попал в плен.
Еще одним примером может служить драматическая история с американским браком самого младшего из Бонапартов — Жерома. Впрочем, о ней мы расскажем поподробнее чуть позже. А пока вернемся к проблеме Луизианы. На следующий день после скандала с братьями Наполеон сообщил о своем намерении продать эту территорию США морскому министру Дени Декре и министру казначейства Франсуа Барбе-Марбуа, уполномочив последнего вести переговоры об этом с американскими представителями. При этом он разъяснил им: «Я отказываюсь от Луизианы. Я уступаю не только Новый Орлеан, но и всю колонию». На следующий день об этом был уведомлен Талейраном и американский посланник в Париже Роберт Ливингстон. Абсолютно не ожидавшего такого поворота дел посланника это предложение не столько обрадовало, сколько поставило в затруднительное положение. Ведь до этого американская сторона вела речь лишь о покупке за 8 миллионов долларов Нового Орлеана, а теперь предлагается вся Луизиана, но цена, запрошенная за нее Наполеоном, — 22,5 миллиона долларов — просто огромна. Было от чего прийти в ступор. Кроме того, Ливингстону нужно было обсудить это предложение с чрезвычайным посланником и полномочным министром США во Франции и Испании Джеймсом Монро, который должен был прибыть в Париж только 14 апреля.
Время шло, но не напрасно: император искусно использовал возникшую паузу в переговорах. Историк новоорлеанского музея Чарлз Чемберлен рассказывает: «…Наполеон замолчал, подкинув дипломатам намек на то, что он вообще может передумать. Оба дипломата решили не сдавать позиций. Наполеон молчал несколько недель. У Монро от волнения началась ужасная невралгия. Он лежал в постели, и любое движение вызывало нестерпимую боль. 27 апреля Барбе-Марбуа явился в посольство и у постели больного Монро объявил, что Наполеон снизил цену до 16 миллионов. При следующей встрече американцы предложили 12 миллионов долларов. Сошлись на 15-ти. Для Наполеона Луизиана стала тем белым слоном, на которого нежданно-негаданно нашелся покупатель, заплативший 15 миллионов долларов».
Надо сказать, что заключение столь выгодной для обеих сторон сделки, которое состоялось 30 апреля 1803 г., могло выйти американским дипломатам боком. Ведь они, по словам Ливингстона, не имели на это «абсолютно никаких полномочий». Но предложение Наполеона, по которому США получало всего за 15 миллионов долларов «на вечное пользование вместе со всеми суверенными правами» территорию в 828 тыс. кв. миль, полный контроль над Миссисипи и свободный выход к морю, было настолько выгодным, что не воспользоваться им было бы глупо. А у императора французов появилось сразу три причины для радости: он получил большую сумму денег, необходимую для предстоящей войны с Англией, избавился от колонии, которую не мог за собой удержать и, самое главное, одним росчерком пера создал для ненавистной «владычицы морей» нового серьезного соперника в лице США. Вместе с тем, по мнению историков, луизианская сделка положила конец его имперским мечтам о североамериканских колониях.
