Таким же разным, как мы уже отмечали, было и определение, дававшееся вооруженным выступлениям в Алжире: Франция отказывалась официально признавать их войной, называя «внутренними беспорядками» или «мятежом кучки религиозных фанатиков», а алжирцы — национально-освободительной революцией, призванной завоевать независимость страны. И даже спустя полвека с момента окончания этих событий в посвященных им публикациях мирно сосуществуют сразу несколько названий: восстание, революция, война. А что уж говорить о том времени, когда это началось? Несмотря на объявленную ФНО благородную цель — свержение колониального ярма и создание независимого государства — разобраться в происходившем в 1954–1962 гг. в Алжире вооруженном конфликте и понять кто, за что и против кого выступал тогда не так-то просто. И все-таки попробуем это сделать…
Об участниках арабо-французского конфликта: тайных и явных
В подготовке, развертывании и эскалации алжирских событий было задействовано множество противоборствующих сил как в Алжире и Франции, так и за их пределами. Все они выступали в роли своеобразных пружин — тайных или явных, — способных раскрутить или придать ускорение маховику войны.
Главной движущей силой борьбы алжирцев за независимость по праву считается «Фронт национального освобождения». Именно эта левая политическая партия Алжира возглавила национально-радикальное движение коренного населения страны. Идеологически она была «замешана на националистической закваске» и формировалась в подполье. Поначалу, по словам Льва Вершинина, она представляла из себя «мелкие подпольные группки, способные разве что из-за угла жандарма подрезать». Но постепенно, в ходе войны, к 1956 г. в нее влились практически все соперничавшие между собой националистические группировки и экстремистские силы, действовавшие в стране. Таким образом, по мнению Широкорада, Гончаровой и ряда других историков, тот факт, что «руководство сопротивления в Алжире с самого начала было в руках ультранационалистов и религиозных фанатиков», является несомненным. И они вовсе не были «кучкой религиозных фанатиков», как называло их французское правительство. Что же касается состава участников ФНО, то он был неоднородным: в него входили представители всех социальных групп страны, включая даже часть национальной буржуазии. В числе его лидеров были представители «национальной интеллигенции» — адвокаты, врачи, учителя, а основную массу среди повстанцев составляли крестьяне. Что касается рабочих, то их в городах Алжира было ничтожное число — около 1 %, — и поначалу они не поддержали национально-освободительную борьбу. Только после формирования ФНО в 1956 г. «Общего союза алжирских трудящихся», рабочие сыграли важную роль в организации всеобщей забастовки в январе 1957 года.
Являясь самой массовой политической партией страны, ФНО претендовал на роль единственного выразителя стремлений алжирского народа. Но это было не совсем так. Активное участие в антиколониальной борьбе принимала также Алжирская коммунистическая партия (АКП). Но, в отличие от ФНО, она поначалу пыталась добиться независимости страны мирным путем. По мнению Широкорада, это объяснялось тем, что «в 1947–1955 гг. Алжирская коммунистическая партия „недооценивала возможность завоевания алжирским народом независимости без предварительной победы французского рабочего класса”». И только в 1955–1956 гг. по решению АКП в ряде населенных пунктов Алжира были созданы вооруженные коммунистические отряды «Борцы за освобождение», которые начали действовать в городах Алжир, Оран, Константин и Блида, и отряды «красных маки» (партизан) в долине Шелиф (на западе Алжира). Летом 1956 г. они вошли в состав «Армии национального освобождения». Вместе с коммунистами в апреле того же года в ФНО влился «Демократический союз Алжирского манифеста» во главе с Ф. Аббасом, окончательно убедившимися в бесперспективности мирной борьбы.
Однако, помимо ФНО и его «Армии национального освобождения», самостоятельную борьбу за независимость страны вело также «Алжирское национальное движение» (АНД), являвшееся правопреемником «Североафриканской звезды» во главе с Мессали Хаджем. Поэтому его участников называли по имени их лидера «мессалитами». АНД также сумело создать свои военные формирования. Идеология этого движения представляла собой своеобразное сочетание социалистических и коммунистических идей с алжирским национализмом и даже исламом. Между ФНО и АНД уже в годы вооруженной борьбы с колонизаторами велась и своя собственная война. И это несмотря на то, что один из лидеров ФНО Бен Белла был в прошлом членом Партии алжирского народа и ее военизированной структуры «Секретная организация». Бытует даже версия, что АНД было специально создано для противодействия усилиям ФНО и поддерживалось или частично финансировалось французами. Так ли это или нет, но ФНО, несмотря на то, что новое политическое детище Хаджа поддерживало политику вооруженной революционной войны и полной независимости страны от Франции, рассматривал его как конкурирующую группировку и личного врага. Неприятие вызывала у руководства ФНО и претензия на лидерство в нем самого Мессали Хаджа, поскольку «фронтовики» отрицали вождизм. А тот, не найдя себе места в ФНО, нашел поддержку среди алжирских эмигрантов во Франции. С самого начала алжирской войны Армия национального освобождения ФНО не раз уничтожала вооруженные группировки АНД, а позднее развернула против них масштабную вооруженную борьбу. «Фронтовики» совершали многочисленные террористические атаки на собрания «мессалитов», которые чаще всего происходили в кафе, за что и получили название «кофейной войны». Судя по данным, приведенным французским историком Бенджамином Стора и его алжирским коллегой Мохамедом Харби (Harbi) в книге «Война в Алжире», ее жертвами стало около 10 тыс. человек убитых и раненых
[23]. После чего, как пишет Р. Тиса, «АНД практически прекратил существование как реальная политическая сила».
Французская сторона конфликта также не была однородной. Официальная позиция властей Четвертой республики, как здесь уже отмечалось, была сконцентрирована в трех словах «Алжир — это Франция». И следуя ей, правительство примет все меры, чтобы покончить с беспорядками и наказать мятежников. Решению алжирской проблемы были посвящены парламентские дебаты, проходившие в Бурбонском дворце 12 ноября 1954 года. Вот что писал о них П. П. Черкасов: «Представители правительства твердо и недвусмысленно заявили о решимости подавить вооруженное восстание в Алжире. Одновременно было подчеркнуто, что речь идет исключительно о «внутреннем конфликте», что означало недопущение какого-либо международного вмешательства или посредничества в алжирском вопросе. «Не может быть колебаний, — заявил П. Мендес-Франс, — когда речь идет о защите внутреннего мира нации, единства и целостности республики. Алжирские департаменты являются частью Французской республики. Они уже давно самым бесспорным образом французские… Отторжение их от метрополии немыслимо. Это должно быть ясно раз и навсегда как в метрополии, так и за границей… Некоторые депутаты сравнивают французскую политику в Алжире и Тунисе.
Я утверждаю, что нет ничего более ошибочного и более угрожающего, чем это сравнение». Ему вторил министр внутренних дел: «Единственные возможные переговоры — это война…
