Руководящие органы «зоны CFA», находящиеся в Париже, получили контроль не только над финансами и кредитом, но и над торговлей государств-членов Сообщества. Франция имеет первоочередное право покупать или отклонять любые природные ресурсы, находящиеся в земле франкоязычных стран. Так что даже если африканские страны могли бы получить за них более высокие цены в других местах, они не могут никому ничего продать, пока Франция не даст на это разрешение. В получении государственных контрактов французские предприятия также должны рассматриваться в первую очередь. Только после этого африканские страны могут искать подрядчиков в других регионах. И не имеет никакого значения то, что страны CFA могут получить лучшее соотношение цены и качества в другом месте. Президенты стран CFA, которые пытались покинуть зону франка, подверглись политическому и финансовому давлению. Таким образом, 14 африканских государств являются французскими налогоплательщиками, облагаемыми налогами по ошеломляющей ставке, но граждане этих стран не французы и они не имеют доступа к общественным товарам и услугам, которые их деньги помогают оплачивать. Настолько крепко Франция контролирует финансовую жизнь своих бывших колоний.
Политический же контроль над бывшими владениями обеспечивается по линии дипломатического и военного ведомств при серьезном неформальном влиянии на ситуации в регионе французской военной разведки. Таким образом, создана огромная сеть, которая по-прежнему удерживает под непрямым надзором Франции бóльшую часть бывшей колониальной империи.
Еще одним средством сохранения французских позиций в Африке стала государственная экономическая и техническая «помощь» Франции молодым государствам. В ряде случаев военно-стратегические позиции на африканском континенте удается удержать путем заключения с отдельными странами неравноправных договоров о «взаимном обеспечении обороны». Они предполагают как сохранение в этих странах французских воинских контингентов, так и возможность французского военного вмешательства «по просьбе» соответствующего правительства. Эта лазейка неоднократно использовалась французским правительством в 60–70-х гг. ХХ века в тех случаях, когда возникала угроза позициям Франции в той или иной африканской франкоязычной стране. Типичной колониальной войной с целью защиты своей сферы влияния и экономических интересов своих компаний является текущая война в Мали. Вот как описывает участие Франции в ней Т. Н. Гончарова: «Роль арбитра в разрешении внутренних конфликтов и военные базы Франции в Африке делают ее стратегическое присутствие ощутимым в этой зоне. Подтверждением тому стало недавнее французское военное вмешательство в Мали — операция «Сервал» против радикальных исламистских группировок и восставших туарегов (январь-март 2013-го). Операция ознаменовалась успехом франко-малийских вооруженных сил, которые освободили от исламистов северную часть страны, в том числе г. Тимбукту (Томбукту) — всемирно известный центр арабской учености и духовности. 14 июля 2013 г., в день французского национального праздника — взятия Бастилии, малийские военнослужащие открыли военный парад, первыми проследовав маршем по Елисейским Полям».
В то же время практика внешней политики Франции свидетельствует о том, что она может сотрудничать с теми же самыми исламистами и порой с теми же самыми организациями, война против которых используется как повод для военного вмешательства в дела Мали. Здесь налицо типичные двойные стандарты, когда в одних странах боевиков той же «Аль-Каиды» называют «борцами за свободу», а в других, где их присутствие не выгодно, они носят ярлык «террористов» и «исламских радикалов». При этом речь идет об одной и той же организации, действующей одновременно в нескольких странах.
Надо сказать, что военное присутствие французских вооруженных сил на территориях бывших колоний все еще весьма ощутимо. Только в период с 1960-го по 2005 г. французы вторгались в африканские страны 46 раз. Правда, с 1997-го по 2002 г. был закрыт ряд баз и уменьшены многие из существующих, но даже сейчас французы держат там немало солдат: 4610 — в Западной Африке, 2180 — в Центральной Африке, 270 сражаются с пиратами в Аденском заливе. Содержание французских войск и инфраструктуры стоит до 450 млн евро в год (почти как вся война в Мали — 400 млн евро). Стоит заметить, что любые военные экспедиции французов не встречают никаких протестов среди бывших колоний и почти никогда среди чужих стран Африки: интервенцию в Кот д’Ивуар (2011 г.) осудили только португальская Ангола и ЮАР, недавней операцией в Мали оказался недоволен только уже бывший президент Египта, активный исламист Мурси. Представители ООН и вовсе не против, если французские патрули останутся в Мали на неопределенный срок.
Что касается материальной помощи своим бывшим колониям, то в год французы тратят почти 10 млрд евро на гуманитарную помощь странам Африки — но почти половину этих денег они получают через международные благотворительные организации или структуры ЕС. Деньги распределяются децентрализованно, через разные французские департаменты и даже неправительственные организации.
Те же страны, которые не пожелали остаться в Содружестве и предпочли полную самостоятельность, были отправлены Францией в «свободное плавание». Показателен в этом отношении пример Гвинеи. Как уже говорилось, в 1958 г. Франция провела референдум в своих африканских колониях, предложив им выбрать между полным разрывом с метрополией и бóльшей степенью самостоятельности, но в рамках Французского союза.
Везде, кроме Гвинеи, молодой лидер которой Ахмед Секу Туре гордо заявил: «Мы предпочитаем свободу и бедность роскошному рабству», — подавляющее большинство предпочло не рвать отношения с метрополией. Французы, возмущенные «неблагодарностью» гвинейцев, повели себя как настоящие вандалы: белые специалисты покинули страну, прихватив все, что можно было увезти, и выведя из строя то, что приходилось оставлять. Военные, перед тем как уйти, даже побили окна в казармах. Гвинею тогда спасло только то, что ей сразу же предоставили необходимую помощь страны советского блока и ставшая до этого независимой Гана.
Между тем «год Африки», как уже отмечалось, вовсе не стал датой завершения деколонизации. Она затянулась еще на три с лишним десятилетия. В независимой ЮАР продолжала действовать расистская система апартеида, при которой черное население было лишено большинства гражданских прав. Почти ни одной стране Черного континента минувшие 50 лет не дались легко. Более того, отставание африканских стран от развитого мира за эти годы не только не уменьшилось, но многократно выросло. Африканцы винят во всем Запад, который якобы не желает вкладывать средства в экономику бывших колоний, дабы, как и раньше, использовать их как источник дешевого сырья и рынок сбыта. В этом есть доля правды. Однако инвестиции в Африку все же идут, и в немалом объеме, только вкладывают их теперь все чаще такие азиатские индустриальные державы, как Китай и Япония.
А что же Франция? Она по-прежнему имеет больший вес на Черном континенте. Примечательно в этой связи то, что президент ЮАР (страны, которая всегда относилась к британской сфере влияния) в 2007 г. отреагировал на сообщение об избрании Николя Саркози следующим образом: «Принимая во внимание исторические связи этой страны с Африкой, следует отметить, что Франция всегда будет нашим важнейшим союзником в продвижении мира, стабильности, демократии и экономического процветания в регионе». И надо сказать, что у него были основания для такого заявления. Ведь бывшие африканские колонии поддерживают Францию и ЕС во всех важных вопросах международного сотрудничества — от борьбы с терроризмом до изменения климата. Причем 15 из 20 стран континента поддерживают Францию в ООН всегда и по любым вопросам.
