Да и для самой Франции Африка значит немало. Возьмем хотя бы торговые связи. Сама Африка поглощает только 3 % всего французского экспорта, но продолжает оставаться надежным поставщиком стратегически важных материалов: уран из Нигера обеспечивает ¼ электричества во Франции. В дальнейшем торговля с Африкой может увеличиться, поскольку Франсуа Олланд недавно как раз призывал к удвоению торгового оборота. Вторым важным направлением сотрудничества является защита французов на континенте. Раньше во французской Африке были целые европейские кварталы. И хотя сейчас число проживающих там европейцев значительно поубавилось, 240 тыс. французов по-прежнему считают ее своим домом. Кроме того, еще 150–200 тыс. французов работают в некоммерческих и негосударственных организациях, связанных с Африкой.
В современных условиях подорвать позиции французов может только экономическое вторжение Китая — уже в 2012 г. торговый оборот всех стран континента и Китая составил 200 млрд долларов (КНР, таким образом, стала главным торговым партнером Африки — Франция остается на 5-м месте). Сейчас французы имеют долю или управляют почти всеми местными предприятиями, что несложно — так как, за исключением Северной Африки, рынки африканских колоний Франции не очень развиты. Но китайские компании уже дышат Франции в затылок. В каких-то областях, конечно, французы могут извлекать пользу из китайского присутствия: например, в сентябре 2011 года французская Total, китайская CNOOC и ирландская Tullow Oil начали совместную разработку нефти на одном из месторождений в Уганде.
Практически все свои бывшие колонии, формально получившие свободу и независимость от метрополии, Франция всегда старалась держать под строгим контролем. Исключением стал лишь Алжир, о котором она поначалу как бы старалась «забыть». После его утраты правительство Франции и даже общественное мнение как будто и не вспоминали о «заморских проблемах», которые отошли на задний план политической жизни. Между тем в подавляющем большинстве французских владений в результате десятилетиями и даже столетиями проводившейся политики монокультурной экономики создалась кризисная экономическая и напряженная социальная обстановка. Многие заморские департаменты и территории вынуждены были импортировать жизненно важную продукцию.
Иногда дело доходило до абсурда. Гвиана, с ее 9 млн га лесов, на протяжении всех 70-х гг. прошлого века ввозила морем из метрополии телеграфные столбы. Новая Каледония закупала мясо в соседних Австралии и Новой Зеландии, а Реюньон вынужден был импортировать основные продукты питания — рис, картофель и кукурузу. Следствием монокультурной экономики в заморских департаментах и территориях стал хронический дефицит их торгового баланса, а застой в развитии производительных сил в сочетании с ростом населения вызвал безработицу, принявшую угрожающие масштабы. Чтобы разрядить обострявшуюся социально-политическую обстановку, французское правительство вынуждено было поощрять эмиграцию части незанятого коренного населения в метрополию, где положение «заморских французов» было немногим лучше, чем у иностранных трудящихся-иммигрантов. Политика всех французских правительств в отношении заморских департаментов и территорий на протяжении 60–70-х гг. ХХ века характеризовалась настойчивыми ассимиляторскими усилиями, имевшими целью представить все проживавшее там население не только французскими гражданами, но и фактическими французами. Это было прямым посягательством на национальные права подавляющей части населения большинства заморских территорий, таких, например, как Гвиана, Гваделупа или Мартиника, где преобладают негры, мулаты и метисы, а собственно французы — белые — составляют меньшинство.
В 1969 г. во время подготовки ассимиляторской реформы в Гвиане, по которой все гвианцы объявлялись французами, два известных французских этнографа Ж. Юроль и Р. Жолен, привлеченные в качестве консультантов, убеждали правительство отказаться от этой затеи. Их советы не были приняты во внимание. Реформа, однако, не решала серьезных проблем, существовавших в Гвиане. Когда в ноябре 1974 г. президент В. Жискар д’Эстен прибыл в этот департамент, то Кайенна встретила его баррикадами. В последующие годы вспышки антифранцузских выступлений в Гвиане продолжались. Похожая ситуация наблюдалась и в других заморских департаментах западного полушария. После 15-летнего периода относительного затишья в оставшихся под французским управлением заморских департаментах и территориях поднялась новая волна национально-освободительного движения, приведшая к ликвидации колониального режима в трех французских владениях (Коморские острова, Французский Берег Сомали, Новые Гебриды).
На сегодняшний день остатками некогда обширной колониальной империи являются современные заморские владения Франции (заморские департаменты, сообщества и административно-территориальные образования с особым статусом), среди которых только Французская Гвиана находится на материке. Все остальные — это острова (Французская Полинезия, Мартиника, Майотта и др.), а также особая территория sui generis (остров Новая Каледония). Всего Франции сейчас принадлежит 13 заморских территорий, общей площадью в 559 655 км² и численностью населения — 2,606 млн человек.
Нужно сказать, что сегодня в «заморских» владениях Франции власть метрополии весьма крепка. Их население не слишком стремится к суверенитету. Так, в 2010 г. жители Французской Гвианы и Мартиники проголосовали против его расширения. И не удивительно, если учесть, что на одного жителя заморских территорий приходится аж 7,5 тысячи евро в год. Благодаря наличию всех этих территорий, общая площадь французской морской акватории превышает 4,7 млн км², что обеспечивает Франции глобальное присутствие. К примеру, на Сен-Пьере и Микелоне расположены станция радиоэлектронной разведки и база для подводных лодок, а на островах Клиппертон и Вилль-де-Тулуз, по соседству с США, находятся радиоэлектронные станции слежения. Наличие Майоты и Реюньона в Индийском океане позволяет французам даже небольшими силами закрыть Мозамбикский пролив для судоходства. В Гвиане находится ракетно-космический полигон Куру.
Поражает то упорство, с которым Франция в настоящее время держится за обломки своей старой империи — и то, насколько она преуспевает в сохранении того, что у нее осталось. Страна, без сомнения, все еще остается великой державой, вторым (после Германии) двигателем Евросоюза, с чьим мнением вынуждены считаться в мире. Свою старую империю она сохраняет в качестве полезнейшего актива, который можно использовать как в чисто национальных (прежде всего — экономический интерес), так и в общеевропейских целях.
Разноликая Франция, или «Колонизация наоборот»
Распад колониальной системы Франции оказал глубокое воздействие как на международные отношения, так и на собственное внутреннее положение страны. Его последствия ощущаются до сих пор. С проблемой деколонизации неразрывно связаны новые взаимоотношения Франции со странами бывшего Французского союза, проблемы исламского терроризма в Европе, позиция Европейского Совета и ООН относительно конфликта на Ближнем Востоке и многие другие.
Сегодня во Францию идет огромный поток иммигрантов из бывших колоний. Тех самых, кого она «приручила» и перед кем «должна быть в ответе». Они несут в нее свои ценности, культуру, обычаи. Все давно привыкли считать, что главная страна иммигрантов — это США, но редко кто вспоминает, что Франция издавна принимала безоговорочно всех, кто туда стремился. Во французском паспорте нет графы о национальности, есть только строка о гражданстве. Так что все, кто получает паспорт, становятся гражданами Французской республики, и их этническая принадлежность стирается. Нет официальных данных о том, сколько французов имеет предков из других стран. Ведется лишь подсчет иностранцев, проживающих во Франции, и иммигрантов, получивших французское гражданство. К иммигрантам во Франции относят людей, родившихся за пределами страны и детей, у которых хотя бы один родитель приехал из другой страны.
