Эпиктет родился рабом в 55 году нашей эры на территории современной Турции. Его хозяин, советник императора Нерона, его бил. Эпиктет стоически терпел дурное обращение. Рассказывают, что однажды хозяин начал его пытать, выкручивая ему ногу. «Ты же так ее сломаешь», — спокойно сказал Эпиктет. Хозяин продолжал выкручивать ногу — и сломал ее. «Я же тебе говорил», — заметил Эпиктет как бы между прочим. Весь остаток жизни он хромал.
Став вольноотпущенником, он перебрался в Рим, где занялся изучением философии и вскоре прославился как прекрасный учитель. Когда в 93 году император Домициан изгнал из Рима всех философов, Эпиктет поселился в Никополе — процветающем прибрежном городке на западе Греции. Там у него появилось еще больше учеников, в том числе знаменитых, таких как будущий император Адриан, но в основном это были обычные юноши, преодолевавшие большие расстояния, чтобы добраться до Никополя. Многие скучали по родине, но все желали учиться.
Эпиктет восхищался Сократом и много в чем ему подражал. Подобно Сократу, он вел простую жизнь в хижине, где из мебели была лишь циновка. Подобно Сократу, Эпиктет не интересовался метафизикой: его философия носила строго практический характер. Подобно Сократу, Эпиктет высоко ценил незнание как важный шаг на пути к подлинной мудрости. Философия начинается с «осознания своего бессилия», говорил он.
Многое в жизни находится вне нашей власти, но самым главным мы все же управляем: своими мнениями, порывами, желаниями и антипатиями. Своей интеллектуальной и эмоциональной жизнью. Все мы наделены суперсилой, не уступающей силе Геракла, но состоит она в способности управлять своим внутренним миром. Пользуйтесь ею, говорят стоики, и станете «непобедимы».
Слишком часто мы доверяем свое счастье другим — деспоту-начальнику, непостоянному другу, подписчикам в инстаграме. Бывший раб Эпиктет сравнивает такое положение дел с путами, наложенными человеком на самого себя. Свободен лишь тот или та, кто не жаждет ничего.
Представь, говорит Эпиктет: ты отдал свое тело незнакомцу на улице. Нелепо, правда? Но именно так мы поступаем каждый день с нашим разумом. Мы уступаем другим свою независимость, позволяя им порабощать наш разум. Этого следует избегать. Прямо с этого момента. Это не так сложно. Изменить себя гораздо проще, чем изменить мир. За это я не очень люблю столь распространенные в колледжах предупреждения о триггерах, которые могут спровоцировать переживание перенесенной ранее травмы. Они заставляют полагать, что студенты не способны контролировать свою реакцию на потенциально стрессогенный контент. Это лишает их власти над собой. Стоики так не живут.
Представим себе лучника, пишет Цицерон. Вот он натянул лук, сосредоточив все свои силы, но, как только стрела выпущена, он облегченно выдыхает: дальнейший полет стрелы уже не в его власти. Как сказали бы стоики, «делай что должно, и будь что будет». Мы можем сделать себе прививку от разочарования, сменив внешние цели на внутренние: надо стремиться не выиграть теннисный матч, а сыграть как можно лучше; не добиться публикации книги, а написать самую прекрасную, честную вещь, на какую мы способны. Не больше и не меньше.
* * *
От костра остались тлеющие угли, кофе остыл, но никто даже не замечает этого. Мы погружены в философию стоицизма и готовы нырнуть глубже. По очереди мы зачитываем вслух ясные, лаконичные фразы из «Энхиридиона». Одни приглашают к долгой дискуссии, для других хватит и простого понимающего кивка. И вот мы добираемся до фразы: «Человека угнетает не происходящее, а его собственное мнение о происходящем». Мы замолкаем, осмысливая эту драгоценную мысль двухтысячелетней давности во всей ее глубине и очевидности.
Стоики полагают, что наши чувства — продукт рациональной мысли, но эта мысль несовершенна. Мы можем изменить свои чувства, изменив образ мыслей. Стоики не стремятся перестать чувствовать вовсе: их цель — чувствовать правильно. Я понимаю: звучит странно. Чувства не делят на правильные и неправильные, они просто есть. Они вне нашей власти.
А вот и неправда, скажут стоики. Эмоции не накатывают на нас, словно волны на песчаный берег. У них есть своя причина. Как объясняет исследователь Античности Энтони Лонг, «злость или зависть обычно посещают нас не без причины: они приходят именно потому, что мы думаем, будто кто-то плохо с нами обращается или добился успеха, которого заслуживаем мы, а не он»
[164]. За свои чувства мы ответственны не меньше, чем за свои мысли и действия. Они — результат наших суждений, а суждения эти часто неверны. Не вследствие заблуждений или путаницы, утверждают стоики, но вследствие эмпирической ошибки.
Представьте себе дорожную пробку. Две машины стоят вплотную друг к другу. Водитель одной из них взбешен, колотит по гудку и ругается. Водитель другой сидит себе спокойно, слушает радио NPR и вспоминает, какие равиоли с лобстером недавно были у него на обед. Естественно, скажут стоики, не может быть так, что оба они «правы». Так и есть. Разозленный водитель ведет себя неправильно, все равно как если бы он заявил, что два плюс два будет три. Требовать, чтобы жизнь была иной, — вопиющая ошибка разума.
Давайте поймем, как же возникает неправильное чувство. Начинается оно с рефлекторной реакции (так называемой «предэмоции», или «проточувства») на внешнее событие («впечатление», в терминах стоиков). Ударились пальцем ноги — вскрикиваем. Застряли в пробке — ругаемся. Это естественно. Люди мы или кто? Этот первичный шок — не эмоция, а рефлекс вроде того, когда при смущении краснеешь. Эмоцией он становится, когда мы «соглашаемся» на него, говорят стоики. Тем самым мы «повышаем» его из рефлексов в чувства.
Все это происходит быстро, мгновенно, но всегда с нашего согласия. Всякий раз, выбирая поддержать и усилить такое отрицательное проточувство, мы и выбираем быть несчастливыми. И зачем же, вопрошают стоики, вам так поступать?
Надо отследить момент перехода от впечатления к согласию на него. Именно здесь пригодится сократовская пауза — «великая пауза», как я ее называю. Как сказал бы Эпиктет, «пусть тебя не собьет с ног яркость впечатления. Скажи: „Подожди немного, впечатление. Я посмотрю, что ты такое и что несешь мне. Дай мне испытать тебя“». Только осознав, что наша реакция на жизненные трудности не автоматическая, а определяется нашим выбором, можно научиться правильно выбирать.
Но разве не любой расстроится, застряв в пробке или ударившись пальцем ноги о мебель? Вовсе нет. К тому же, как говорит Роб, «если другие злятся, ушибив палец, вы совсем не обязаны следовать их примеру». Мы всегда вправе не соглашаться на такие чувства. Это полностью наш выбор.
Если вы вынуждены уступить этим проточувствам, перенаправьте их, предлагает Эпиктет. Переименуйте. Если вы одни — вместо одиночества найдите в этом спокойствие. Если застряли в толпе — представьте, что вы на всеобщем празднике, «и примите это с радостью». Очередной мысленный трюк? Ну да. Но ведь он работает! Ваш разум в любом случае постоянно проделывает трюки с реальностью. Почему бы не найти им хорошее применение?
