Ничего себе! Так меня не сразу собирались «тюкнуть», а еще и смаковать процесс? Бррр!
- И вообще, в этом процессе важна не длина, а толщина лезвия! – продолжала уязвленная призрачная самооценка. – Чем толще лезвие тем… лучше!
- А большого нет? – спросила я. – Просто хочу большим!
Если я правильно все рассчитала, то с топором призрак в двери не пройдет. А пока будет искать возможность, пока будет ломать дверь, у меня появится немного времени!
- Так это наш семейный, – замялся «жених», пока я старалась смотреть на него с презрением.
- Ах, у вас это наследственное! Тогда понятно! Все, я передумала! Я поищу себе привидение с большим топором! – ответила я голосом капризной принцессы. – Или я тебе потом всю смерть укорять буду! Каждый день! Вспоминать, так сказать, нашу брачную ночь!
Это было уже слишком для сэра Фитцджеральда! Он бросил топор и гордо произнес.
- Хорошо, только сиди на месте и бойся! Поняла?!
«Жених» пригрозив мне призрачным пальцем.
- О, я так боюсь! О, неужели сейчас принесут огромный топор! Мамочки, как мне страшно! – простонала я, прикрываясь руками.
Привидение прошло сквозь двери. Я тут же бросилась к окну в надежде, что там не высоко!
- Ох, мамочки! – отпрянула я, видя, как под окном клубиться туман. Белый, густой, словно вата. – Этаж третий. Я надеюсь!
Я попыталась открыть рассохшееся окно, но оно не открывалось. В него полетел стул. Что? Стул рассыпался, а окно нет? А, я забыла, тут все ветхое!
Зажмурившись и издав воинственный клич, я ударила топором по стеклу. Оно рассыпалось осколками. Счищая топором стекла, я полезла на подоконник. Пришлось подобрать гремящие цепи. Туман внизу клубился, намекая, что там как минимум небоскреб!
Зато окно огибал ядовитый плющ. Я сгребла его в охапку и стала сползать. Руки горели, цепь болталась, а я честно обещала, что если выживу – прикончу Кэльпи!
Внезапно плющ оборвался. Издав писк, я полетела вниз. Ой!
Что? Уже? Что-то я не поняла! Мы что? Все это время находились на первом этаже?!!
Я встала, гремя цепью и увидела разбитое окно.
- Ха! – мотнула я головой. В этот момент послышался голос: «Дорогая, у меня для тебя есть сюрприз! Я нашел булаву! Тебе она понравится!».
Вскочив на ноги, я бросилась бежать сквозь туман. Он становился все гуще и непроглядней. Такое чувство, словно все вокруг состоит из белой мглы. Сначала я метнулась вправо. Потом влево. Немного отдышавшись, я решила идти прямо. Рано или поздно я куда-нибудь да выйду? Не так ли?
Мои ноги уже заплетались. Ржавчина натирала шею и руки. Мне приходилось нести целый ворох фамильных украшений. И думать, как бы их снять!
Туман казался бесконечным. Я брела, с надеждой глядя вокруг. Может, хоть какой-нибудь ориентир? Дерево, например.
Я шла, глядя себе под ноги. Трава, трава, сухая трава, трава, и снова трава… И тут я с чем-то столкнулась, а меня повело назад.
- Ой! – выдала я, потирая ушибленный лоб и гремя цепями.
- Знаешь, ежик в тумане, – послышался знакомый голос.
- А! Привет, Лошадка, – язвительно заметила я, вспоминая, что мы как бы друг на друга обижаемся.
- Я хотел сказать тебе нечто важное, – заметил Кэльпи, делая настораживающие паузы. Я делала вид, что ужасно занята. Я собирала цепи в руки. Чтобы по земле не волочились!
- Что?!! Повтори еще раз?!! Я тебя плохо слышу!!! – нарочно гремела я цепями, так, что бы с меня их сняли. С этим мужиком я стану мастером тонких намеков!
- Знаешь, а тебе идет! – послышался голос. – Смотрится довольно интересно. Особенно в постели.
- Что значит, мне идут кандалы?!! – ужаснулась я, глядя на принца с подозрением. – Погоди, так ты…
- Отлично, значит, слышишь! – заметил Кэльпи, вытирая лицо. – Я пришел сказать, что допустил страшную ошибку. И только сейчас ее осознал.
- Какую? – спросила я, глядя на красивые черты нечисти.
- Я бы даже сказал роковую, – нечеловеческие глаза смотрели на меня. А меня начинали терзать смутные сомнения.
Если честно, в последний раз я слышала такое в сериале про большую любовь. «Я совершил ошибку! Я больше никогда так не буду… Сумеет ли твое сердце простить меня? И в знак моего раскаяния, прими мою любовь!», – страстно шептал герой, стоя на одном колене. У героини была память бабочки-однодневки. Поэтому он тут же забыла предыдущую сотню серий, и комок похороненных по вине мужика нервов.
А вдруг и правда? Нет, ну для чего-то он меня спас? Может, я ему тоже нравлюсь? Ой, я что? Сказала слово «тоже»? А с каких это пор? Украдкой я закусила губу. Ну? И?
Кэльпи сделал вид, что вздохнул. Опустил глаза, а потом поднял их.
- Я дал ей косметику, – голос Лошадкина дрогнул. А он что-то стер с губ, проверяя отпечаток на руке. – У меня вопрос. Как забрать ее обратно, так, чтобы принцесса ничего не поняла. При условии, что она спит с сундучком в обнимку.
- О, я вижу, что ты любишь боль, – усмехнулась я, вспоминая, как Нюша однажды вытащила из моей сумки косметичку и сделала свой первый мейкап. Почему-то первый мейкап совпал с первым маминым инсультом. Но это была не более чем роковая случайность.
По дому бегал маленький Джокер, решивший увеличить себе губы без операции. После маминого: «Ой!», Нюша чуть не стала сиротой. Попытки накрасить ресницы закончились черными дорожками слез по щекам. Эдакая разочарованная в жизни падшая женщина лет пяти, споткнувшаяся об ковер, смотрела на меня богемным взглядом прожжённой светской львицы.
- Мне кажется, что ты ее просто балуешь! – заметила я, немного разочарованно. – Нельзя же постоянно потакать женским капризам!
- Хорошо, не буду, – заметил Кэльпи с улыбкой. Он посмотрел на мои цепи, а потом на меня. Я звоном цепей намекала, что не мешал бы их снять.
- Знаешь, ты права. Нельзя постоянно потакать женским капризам, – усмехнулся принц, разворачиваясь и исчезая.
Глава четырнадцатая. «Косиськи»
В настроении мрачнее тучи я плелась наугад. Туман стал рассеиваться. Мир снова принимал очертания.
– Нет, ну хоть бы табличку повесили! Замок принца – туда! И указатель, сколько километров! – бухтела я, понимая, что не мешало бы найти указатель туалета. Но судя по ужасам туалет здесь был везде!
Меня грызла противная мысль. Что-то мне подсказывало, что мама по сравнению с добрым и очень терпеливым Кэльпи была исчадьем воспитательного ада для Нюши!
Злило неимоверно еще и то, что этот удивительный мужчина носится с моей Нюшей, как… не носился с ней никогда родной отец!
Туман рассосался окончательно. Я брела, куда глаза глядят. Вся такая нарядная. В чужих фамильных «драгоценностях». Так сказать, ржавчина. Пятьдесят тысяч карат! Прямо, как жена мертвого олигарха.
