— Антоха, ну ты идёшь?
— Занят ещё, не видишь? — огрызнулся фэнтези-мастер.
— Иди-иди, — сказал ему Роберт. — Я внимательно ознакомлюсь, не сомневайся. На следующем уроке выскажу впечатления.
Антон ушёл, а Роберт спросил у Леры:
— Ну, получилось что-нибудь?
— Чё-то какой-то бред, — призналась она. — Я, наверно, сдавать не буду.
— Чего вдруг? Старалась ведь.
Он отобрал у неё листок. Предложил:
— Давай я сразу проверю, у тебя тут совсем немного.
— Не надо, лучше потом! И на уроке вслух не читайте, а то они будут ржать!
— Ладно, договорились. Кроме меня, никто не увидит.
Лера, кажется, ему не поверила — вздохнула и поплелась из класса. Он озадаченно проводил её взглядом. Посмотрел на листок, чтобы узнать-таки, что же она такого насочиняла, но тут закончилась перемена, и его отвлекли подошедшие семиклассники.
На следующей перемене чтение шедевров тоже не состоялось. Сначала его позвали к секретарше директора, чтобы расписаться в какой-то ведомости, потом он столкнулся с методисткой Кариной, которая подвергла его допросу насчёт программы.
А после шестого урока Роберту хотелось лишь одного — поскорее смыться из школы. Он взял со стола непрочитанные работы, запер класс и уже через полминуты выбрался на знойную улицу. Собирался сразу домой, но заметил недалеко газетный киоск. Подошёл ради любопытства и увидел карту Усть-Кумска.
Карта была большая, красочная, подробная. На ней был отмечен, похоже, каждый пенёк в окрестностях. К тому же имелся пояснительный текст — справка по истории города. Роберт рассудил, что такое приобретение будет полезным.
Дома он бросил сочинения на диван, а карту расстелил на столе.
Усть-Кумск по форме напоминал обгрызенный ромб. Санаторий располагался к югу, у нижнего тупого угла. А на севере обнаружился минеральный источник, о котором сегодня было столько сказано в школе.
В примечаниях Роберт нашёл и дату, когда источник открылся. Семнадцать лет назад — то есть, получается, примерно за год до начала воя. Насчёт воды говорилось, что она лечебно-столовая, холодная и с «природной газацией». Приводился даже точный состав — значки химических элементов и количество миллиграммов на литр.
Значки эти ничего не сказали Роберту — в химии он был не силён. Зато слово «холодный» заставило его облизнуться. Да и природное любопытство требовало оценить наконец, какой же там вкус. Кислый или всё-таки сладкий?
— Ой!
Женский возглас донёсся через открытую балконную дверь. Миг спустя на балкон спланировала бумажка — серая, небольшая, с печатным текстом. Роберт подошёл и поднял её — это оказалась квитанция для оплаты за свет. Посмотрел наверх и встретился взглядом с девушкой, которая стояла этажом выше, перегнувшись через перила. Она была похожа на Таню, но явно старше.
— Уронила, — пожаловалась соседка. — Хорошо, что ветром не унесло, иначе фиг бы нашла. Вернёте?
— Ни в коем случае, — сказал Роберт. — Сохраню как реликвию.
— Ужас-ужас. Короче, ждите, я к вам спускаюсь.
Через полминуты она позвонила в дверь:
— Приветик.
— Здравствуйте, заходите. Вы, наверно, сестра Татьяны?
— Сестра, ага. Ира. А вас я знаю, Танька все уши нам прожужжала. Вот, значит, как вы тут живёте…
— Можете осмотреться, если хотите.
Упрашивать себя она не заставила. Скинула сланцы и босиком прошлёпала в комнату. Она была худая, как и сестра, только чуть повыше. С короткой пепельно-белой стрижкой и в мини-платье.
— Да, — сказала она, поглядев на стол, — сразу видно, что человек культурный. Сидит, изучает карту. Или вы, может, шпион какой-нибудь?
— Марсианский. Прибыл разведать состав источника.
— Поздно вы спохватились. Всё разведали уже двести раз. Этот бедный источник и просвечивали, и процеживали, и чуть ли не попой нюхали.
Роберт, оценив последнюю фразу, хмыкнул:
— Знаю теперь, с кого Таня берёт пример в плане красноречия. И Катя, её подружка, видимо, тоже.
— Ну, Катя и сама по себе — та ещё звезда. Степная, блин, кобылица — с опережением созрела по всем статьям.
— Как-то вы к ней, по-моему, без особой симпатии.
— А чего я должна ей симпатизировать? Не моя ж подруга, а Танькина.
Говоря, она продолжала бродить по комнате. Роберт сказал:
— Чаю могу заварить. Хотите?
— Не, слишком жарко.
— Тогда вариант — мороженое, но за ним надо в магазин. Ещё у них там пиво есть в холодильнике.
— Прямо какой-то невыносимый выбор, хоть разорвись.
— Ладно, возьму и то, и другое. Потом решим.
— А я эту фитюльку пока домой отнесу, — она брезгливо помахала квитанцией. — И заполню сразу, а то забуду.
Полчаса спустя они сидели на кухне. Невыносимый выбор был сделан в пользу мороженого — гостья призналась, что любит сладкое до икоты, но ограничивает себя, чтобы не растолстеть. А тут хотя бы есть повод — знакомство, да ещё спасение квитанции.
Вафельный пломбир подтаивал на тарелках — здоровенные брикеты-бруски. Ирина, вооружённая чайной ложкой, отщипывала кусочки от своей порции. Смаковала и попутно рассказывала:
— Я родителей приехала навестить. А вообще, в Усть-Кумске давно уже не живу. Как только школу закончила, свинтила отсюда с бешеной скоростью. В Москву попёрлась, но там цены — просто пипец, особенно на жильё. В Подмосковье сняла квартиру вдвоём с подружкой. Работала в продуктовом, потом в колл-центре. Нормально, в принципе, только дебилы всякие звонят постоянно… В этом году хотела на море с девками, за границу, но после коронавируса как-то стрёмно… А тут ещё матушка докопалась — почему так долго не навещаешь? Уломала меня, короче. Ну и торчу тут уже неделю…
— Зато с сестрой пообщаешься.
— Это да. Хотя с ней мы и так болтаем периодически. По телефону, я имею в виду. Она смешная с этим своим Антоном… Зато красивая стала, прямо фотомодель…
— Это у вас семейное.
— Спасибо, приятно слышать. Но вообще тут, конечно, тоска зелёная. Надоело уже — сил нет, общаться не с кем.
Она раздражённо звякнула ложкой. Роберт спросил:
— А ты не преувеличиваешь? Наверняка со школы остались какие-нибудь поклонники и подружки.
— Да ну, какие поклонники? Какие подружки? Все разъехались, остались самые лохи. Тут реально задница, ты просто ещё не понял.
— Мне регулярно об этом напоминают.
— Правильно делают. Смотри, вот я беру тех, с кем постоянно тусила в школе… — она наморщила лоб и стала загибать пальцы. — Эта уехала, этот тоже… Остальные — чуть позже, кроме одной девчонки, Варьки…
