Зазвучали торжественные аккорды, на экране появилась мать-лидер. Она сидела в саду на фоне виноградных шпалер, на ней было простое белое платье. Глаза смотрели приветливо-понимающе.
— Здравствуйте, — сказала она негромко. — Я обращаюсь ко всем мужчинам нашей страны, решившим принять участие в ежемесячной государственной лотерее. Вы сделали символический взнос, который подтверждает серьёзность ваших намерений…
Роберт мельком подумал, что взнос не такой уж и символический. Треть месячной зарплаты, если быть точным.
— Благодарю вас от всего сердца, — продолжала мать-лидер. — Взносы, как и всегда, пойдут на социальные нужды. Мне же предоставляется честь огласить результаты предварительного отбора. Первый критерий, по традиции, возрастной. И я рада объявить, что в следующий тур…
Она взяла небольшую паузу. Все присутствующие затаили дыхание.
— …проходят соискатели в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет.
По толпе прокатился вздох, кто-то разочарованно матюкнулся. Браслеты у большинства засветились красным. Впрочем, довольно много было и тех, у кого на запястье замерцали зелёные огоньки.
Роберт вместе с бородачом и мажором оказался в числе «зелёных», но ликовать пока не спешил. Слишком хорошо помнил несколько предыдущих попыток, когда он проходил по возрасту, но выбывал по другим критериям.
— Общенациональный этап окончен, — объявила мать-лидер. — Дальнейший отсев будет происходить непосредственно в регионах. А я на этом прощаюсь с вами. Пусть повезёт достойнейшим.
Экран на стене погас. «Красные», недовольно бурча, покидали здание. В фойе осталось человек сто. Длинноволосый небритый тип в рубахе навыпуск взмахнул рукой и прокричал с интонацией тамады:
— Внимание всем оставшимся! Местный отбор пройдёт в кинозале, прошу занимать места! Давайте, парни, не тратьте время!
Двери кинозала открылись. Внутри было тоже полутемно, лишь сцена освещалась софитами. Участники заходили, рассаживались. Роберт, бородач и мажор по инерции продолжали держаться вместе.
— Итак, — сказал патлатый ведущий, взбежав на сцену, — вы ждали, парни, и вы дождались. Начинаю региональный этап. Он будет состоять из нескольких туров. И сразу напоминаю: критерии отсева утверждены лично матерью-губернатором! Я их только зачитываю! Так что не надо в меня плеваться, если вы не прошли! Спокойно встаёте и отправляетесь по своим делам. А если нет, то помогут наши ребята…
Он кивнул на охранников в камуфляже, которые прохаживались вдоль сцены. Кто-то из зала буркнул:
— Кончай трындеть, мы в курсе. Зачитывай.
Из-за кулис появился молодой ассистент с подносом, на котором лежал конверт. Ведущий сказал:
— Прошу обратить внимание — конверт запечатан. Я вскрываю его в вашем присутствии с соблюдением всех формальностей. Ведётся видеозапись. И критерием для прохода в следующий тур становится…
Роберт внутренне сжался. Зачастую уже на этом этапе вступал в действие финансовый ценз — «рублёвая яйцерезка», как его прозвали в народе. Отсеивались те, чей доход был ниже определённой планки.
Нет, Роберт прекрасно понимал логику и даже с ней соглашался, но всё равно бывало обидно. И вот теперь — очередная попытка. Критерий сейчас объявят…
— Работа в госсекторе, — прочёл ведущий с листа (как показалось, с лёгким недоумением). — А именно — социальная сфера. Медицина, образование, ЖКХ…
Роберт с трудом поверил своим ушам. А бородач, насмешливо взглянув на мажора, сделал малопристойный жест:
— Богатенькие сегодня не пляшут.
Примерно половина зелёных огоньков в зале сменилась красными. Мажор принял поражение с ленивым достоинством — хмыкнул, поднялся и фланирующей походкой двинулся к выходу. Бородач сказал Роберту:
— Сам я с «Теплосети». Хотел увольняться — а тут такое, прикинь?
Роберт кивнул, хотя ему было по барабану. Он пытался предугадать, где можно споткнуться дальше. Среди критериев, например, попадается такая хитрая штука, как опыт участия в спортивных соревнованиях…
Ведущий тем временем распечатал второй конверт:
— А в следующий тур у нас проходят… Ага, соискатели с высшим гуманитарным образованием за исключением юридического…
Браслет у бородача покраснел. Тот констатировал:
— Да, засада… Ладно, земляк, удачи.
Теперь аудитория поредела по-настоящему, радикально. Осталось, пожалуй, меньше дюжины претендентов — они, вертя головами, разглядывали друг друга. Роберт заметил кое-кого из школьных коллег. Ведущий спросил с усмешкой:
— Что, господа филологи-культурологи, напряглись?
— Сам ты филолух, — сказал качок со второго ряда. — Дальше кто там у нас?
— Дальше у нас… Момент… Остаются те, кто работает по специальности, полученной в вузе.
Четыре-пять человек, понурившись, пошли к выходу. Ведущий дождался, когда за ними закроют двери, и произнёс:
— Ну что ж, а вот теперь — шутки в сторону. Начинается решающий тур, по сути — финал. А финалисты, даже если победа им не достанется, заслуживают особого поощрения. Поэтому я уступаю место нашей очаровательной гостье…
Роберт нервно сглотнул, подался вперёд. Краем глаза увидел, как несколько человек привстали от нетерпения. Охранники перед сценой набычились. Освещение изменилось, стало интимно-мягким. Заиграла музыка — тихая и простая, но проникающая в самое сердце, зовущая за собой.
К микрофону вышла Дарительница.
Сказать, что она красива, было нельзя — просто потому, что этот эпитет применительно к ней прозвучал бы жалко и блёкло. Он и близко не передал бы то впечатление, которое произвела Дарительница на Роберта. Казалось, в круге света на сцене воплотилась стройная безупречность, сладкая грация, пьянящая элегантность. Трудно было поверить, что она состоит из плоти и крови, а не соткалась прямо из воздуха.
Роберт смотрел, не в силах отвести взгляд, и в голове у него не осталось ни одной мысли. Сердце колотились в груди гулко и заполошно. В эту минуту он совершенно забыл про остальных соискателей, про финал и про пыльный город за стенами. Он видел только её.
Дарительница знала, какая будет реакция, поэтому не спешила. Просто стояла, давая время полюбоваться, и улыбалась немного грустно. Потом наконец, заметив, что зрители приходят в себя, сказала:
— Я счастлива вас приветствовать. И чрезвычайно польщена тем, что вы собрались здесь ради меня. Будь моя воля, я поговорила бы с каждым. Выслушала бы ваши истории, познакомилась бы с вами поближе. Но закон есть закон. Нам предстоит финальный отсев. Это последний тур, где решение зависит не от меня. И, соответственно, последний региональный критерий. Настал черёд его огласить.
На этот раз конверт принёс из-за сцены не ассистент, а сам тамада. С поклоном передал его гостье. Та надорвала бумагу и зачитала:
