— Вы эту штуку хотите к куполу подключить? — предположил Роберт. — Как шпионский жучок? Рискованно — могут ведь и засечь.
Командир ухмыльнулся:
— Шпионить нам некогда, у нас другие задачи. Вы не смотрите, что аппарат корявенький. Он только направляет, а главное тут — вода. Поток из источника — это реально сила, мне в магазине так и сказали…
Он открыл кран. Минералка зажурчала по шлангу. Дна у «термоса» не было — вода, пройдя сквозь него, растекалась по полу. Роберт тем временем осмыслил услышанное:
— Так, Вениамин, погоди… Ты хочешь вырубить купол?
— Мелко мыслите, Роб Саныч.
— Не понял?!
— Купол нам пофиг. Главное, что он сигнал ретранслирует дальше, в центр. В самый, блин, главный железный мозг…
Рыжий собирался что-то ещё добавить, но не успел. Флегматик, стоявший в дверном проёме и выглядывавший наружу, заорал:
— Шухер!
Он вскинул пушку, с которой не расставался, нажал на спуск. Грохота не было, вспышки тоже — был треск, как от электрического разряда. За стенами бювета послышался громкий лязг. Стрелок отскочил от входа, и робот-монтажник обрушился на крыльцо, словно груда металлолома.
Но киберы лишь начинали свою атаку.
Два монтажника синхронно вломились в окна, хрустя стеклом. Вблизи они совершенно растеряли сходство с людьми. Вместо голов — приплюснутые угловатые выступы, вместо рук — манипуляторы на шарнирах.
Вода, пропитанная магией и разлитая под ногами, мешала атакующим, сбивала у них настройку. Они бестолково молотили конечностями, крошили плиточный пол. Сервоприводы надрывно гудели. Киберы дёргались взад-вперёд — но постепенно всё-таки продвигались к «термосу», который, похоже, и был их целью.
Флегматик, развернувшись, выстрелил в ближайшего робота. Тот распластался по полу и затих. Но другой монтажник, ставший крушителем, сделал рывок — и выбил пушку из рук стрелка, который рефлекторно отпрыгнул в дверной проём, на крыльцо.
Снова зазвенело стекло, разлетелись осколки. Ещё один робот ворвался через окно. Манипулятор у него оканчивался сверлом, крутившимся на полную мощность. Сверло это зацепило один из кранов, вода хлестнула струёй.
Роберт с Рыжим отпрянули в дальний угол и оказались отрезаны от товарищей. Кибер-сверлильщик, отравленный водной магией, вертелся на месте, загородив проход. Сверло визжало, кромсая стены, пол, подоконник.
Полуоглохший Роберт выхватил из кармана перстень. Едва не уронив его, насадил на палец и направил на кибера. Лихорадочно считал про себя секунды, нужные для контакта — одна, две, три…
Помещение между тем наполнилось магией под завязку. Воздух над мокрым полом дрожал, струился, искажал силуэты киберов и людей. Или, точнее, дрожало само пространство, скручиваясь в танцующий смерч.
Роберт ощутил наконец, что кольцо готово к работе. Сделал отрывистое движение, словно выдернул шнур. Сверлильщик рухнул, но и отдача была сильнейшая — сказался переизбыток магии в воздухе. Боль пронзила руку от кисти и до плеча, ноги у Роберта подкосились, он бессильно сполз по стене.
К этому моменту уцелел единственный кибер — тот, который оставил людей без пушки. И теперь он добрался-таки до «термоса» — ударил с размаху, расколотив прибор в щепки. Но было поздно.
Смерч уже сформировался и уплотнился, стал самодостаточным. Вытягивая магию из воды на полу, он упёрся в крышу — а миг спустя пробил её, взломал изнутри, как яичную скорлупу, и рванулся дальше, к аппаратуре, свисающей из-под купола.
Последние стёкла в бювете вылетели наружу. Дыра в крыше зияла, щерилась обломанными краями, от неё разбегались трещины. Стены крошились, вздрагивали. Смерч выл — и сквозь этот вой Рыжий заорал, надсаживаясь:
— Уходим!
Флегматик и так уже был снаружи. Технарь, обогнув уцелевшего кибера, тоже выскочил за порог. Рыжий хотел броситься за ними, но оглянулся и понял, что Роберт не может встать.
Рыжий подскочил к пострадавшему, попытался поднять, но поскользнулся в луже и упал рядом. Несколько мгновений было потеряно, и Роберт вдруг отчётливо понял — обычным путём уйти уже не удастся, крыша сейчас обвалится.
— Варя! — заорал он. — Вытаскивай нас!
И тут же услышал ответный мысленный крик: «Двоих — не смогу! Одного тебя!»
— Стой! Нет!
Рука едва слушалась, казалась чужой, но Роберт всё-таки смог стянуть кольцо с пальца и крикнул Рыжему:
— Возьми! Уходи!
— А вы?!
— Меня вытащат! Обещаю!
Магия сгустилась вокруг, придавая твёрдость словам и отфильтровывая любое враньё. Только из-за этого, наверное, Рыжий поверил Роберту — и принял кольцо. А в следующий миг от крыши отломился кусок размером с письменный стол и полетел на них.
Но перстень уже сработал.
Рыжий нашёл лазейку сквозь пространство и время.
Смерч застыл, как на фото, трещины остановили свой бег по крыше, а обломок завис в падении, на полпути. Только Рыжий передвигался внутри стоп-кадра, хотя движения эти были странно-замедленными, как у водолаза на дне.
Сквозь вязко-неподатливую секунду он продирался к двери бювета.
«Роберт! — крикнула Варя. — Твоя очередь! Уходи!»
«Что надо делать? До двери не дойду!»
«Неважно! Обычная дверь — это только символ!»
«Можно без неё?»
«Да! Тем более сейчас! Просто чувствуй, как я!»
От напряжения в мозгу у Роберта что-то переключилось. Его восприятие смешалось с восприятием Вари, усилилось магией — и стало качественно иным. Теперь он видел не только то, что находилось перед глазами. Он как будто почувствовал окружающее пространство, проник в его суть.
И время он почувствовал тоже.
Воспринял, ощутил, разглядел — слова смешались, и уже непонятно было, какое подходит больше. Главное, что из этого смыслового сырья сформировался образ, пригодный к употреблению.
Механизм истории проявился, показал себя Роберту.
Шлейфы причин и следствий тянулись за людьми, уходили в прошлое. Там они то бледнели и размывались, то опять обретали чёткость, А если смотреть на них особенно пристально, окрашивались эмоциями, вспыхивали, как хвосты у комет.
Предметы тоже оставляли в прошлом следы. Кольцо на пальце у Рыжего, например, прочерчивало сквозь время прерывистую кривую, которая светилась ярко и вызывающе, вплетаясь нитью в судьбы людей.
Роберт видел сейчас всё сразу — и то, что было, и то, что есть. Он лежал на полу бювета и при этом смотрел на источник сверху, снизу, со стороны — ракурсы менялись, дополняли друг друга и совмещались в стереоскопическую модель, которая была частью огромного, невообразимо сложного здания со множеством корпусов…
