И да, чтобы перейти из одного корпуса в другой, не нужна была работа ногами. Требовалось сменить не физическое положение тела, а мысленную точку обзора. И если сделать всё правильно, то можно было себя увидеть уже не под куполом, который смонтировали машины, а в обычном бювете, построенном на краю такого же обычного города…
«Иду», — сказал Роберт Варе.
Время снова ускорилось.
Обломок крыши возобновил падение и через долю секунды рухнул на пол, но человека там уже не было.
Роберт покинул сказку.
И уже постфактум, как эхо, ощутил-увидел-воспринял то, что там случилось через пару мгновений после его ухода.
Рыжий выскочил за порог и подбежал к фургону. Оглянулся — стены бювета рушились, смерч плясал на обломках, ввинчивался в купол, и тот трещал, раскалывался по швам. Вихревой поток уплотнялся, ревел всё громче.
— Сейчас рванёт! — проорал технарь.
Рыжий прыгнул в фургон.
Но перед этим содрал с руки перстень, размахнулся и зашвырнул его в смерч, в ревущий поток истории.
Глава 23
Роберт открыл глаза и пошевелился — боль притупилась, двигаться стало легче. Кое-как он поднялся с пола. Воды вокруг не было, только пыль и мусор. Бювет был пуст и заброшен, но зато цел. Даже грязь на оконных стёклах порадовала — просто потому, что стёкла эти исправно держались в рамах, а не валялись повсюду в виде осколков.
Он отряхнулся, выбрался из бювета и, пошатываясь, побрёл по дорожкам. Встречные косились на него с некоторой опаской, но хотя бы не разбегались с визгом. Данный факт, учитывая текущие обстоятельства, можно было считать значительным достижением.
— Роберт!
Из «девятки», затормозившей на въезде в парк, выскочила Варя — подбежала к измочаленному историку, обхватила его руками. Он тоже обнял её, сказал:
— Я вернулся.
— Знаю… Но ты сначала был без сознания, докричаться я не могла… Выскочила из дома на трассу, попутку поймала…
— Понял. Спасибо.
Они доехали до его двора, поднялись в квартиру. Варя спросила:
— Как чувствуешь себя?
— Сносно.
— Оно и видно. Иди умойся — а то как будто в грязи лежал.
— Подкалываешь? Ну-ну. А говорили — совсем без юмора.
— Нахваталась от некоторых…
Когда он вышел из ванной, Варя была на кухне. На плите стояла кастрюля, в ней что-то булькало.
— Нам поесть надо, — сказала гостья, — силы восстановить. Хорошо хоть, продукты у тебя тут нашлись. Полуфабрикаты, правда, сплошные. Ты кроме них покупаешь что-нибудь?
— Лень. Ты лучше скажи, как там сейчас обстановка в сказке? Я вырубился, но ты же, наверно, всё рассмотрела.
Она, сев напротив, покачала головой:
— Нет, увидела совсем мало. Фургон отъехал, парни успели. Потом — дикий всплеск из источника через купол…
— Рыжий на это, кажется, и рассчитывал. Через купол — в машинный центр, чтобы всё сразу вырубить. Получилось?
— Не знаю. Всплеск был такой, что проход в тот мир заклинило наглухо. Туда больше нельзя заглянуть. Мне, по крайней мере, не удаётся. Мир Никиты как будто отмежевался, обособился от всех остальных…
— Плохо. Если он выпал из системы, то балансу — конец. Система пойдёт вразнос. Оставшиеся миры перемешаются окончательно.
— Вот я и боюсь, что завтра проснёмся, а на дворе — не пойми чего…
Они, не сговариваясь, посмотрели в окно, за которым садилось солнце.
— Роберт, — тихо сказала Варя, — я больше так не могу. Мы стараемся, но только всё портим… Погоди, не перебивай! Ты ведь и сам всё видишь… Чем сильнее мы суетимся, тем хуже становится, я устала…
— Варя, — сказал он, — не надо так. То есть, конечно, да, похвастаться пока нечем… Но мы ведь почти на ощупь работали, без подсказок! Не видели всю картину…
— Можно подумать, мы сейчас её видим.
— Она хотя бы начала проясняться. Сегодня в бювете, когда я в магию окунулся, была визуализация — совсем новая, не такая, как раньше. Вся эта система воспринимается по-другому, если правильно подойти… Прошлое и настоящее — вместе, в комплексе, их нельзя рассматривать по отдельности…
— Не обижайся, — сказала Варя, — но ты сейчас говоришь банальности. Мы же с тобой историки, нам это ещё в вузе преподавали. Прошлое влияет на настоящее…
— Да, влияет. А если ещё и наоборот?
— В смысле?
— Настоящее влияет на прошлое.
Роберт сказал это — и осёкся.
До сих пор он просто размышлял вслух, пытаясь выразить то, что накопилось у него в памяти. Но теперь, произнеся последнюю фразу, понял — да, наконец-то! Вот оно — то, к чему он продирался так долго сквозь нагромождения смыслов. Фантастическое допущение, на которое опирается аномалия…
Варя, однако, посмотрела растерянно:
— Звучит, конечно, красиво, но… В практическом смысле как это понимать? Примеры привести можешь?
— Примеры? Да, погоди…
Теперь, когда был понятен принцип, стало намного легче. Факты, как бусины, нанизывались на нить.
— Помнишь, — сказал он, — мы недавно гадали, откуда Рыжий взял перстень? Не покупал ведь и в подарок не получал?
— Помню, — кивнула Варя. — Ты тогда ещё буркнул — причина, мол, путается со следствием.
— Но объяснение всё же есть. Он послал кольцо самому себе. Понимаешь? Сегодня он на наших глазах швырнул кольцо в поток магии, циркулирующий во времени и пространстве. Отправил подарок в прошлое!
Варя уважительно хмыкнула:
— Ничего себе, ты загнул.
— Есть версия лучше?
— Нет. Я думала, он этот перстень просто швырнул со злости. Или уничтожить хотел, как в книжке у Толкина.
— Забавно. Я эту книжку сам вспоминал буквально на днях. Классика — это, конечно, сила, но у нас тут другой сюжет.
— Ну хорошо. Эпизод с Рыжим твоя теория объясняет. Но как она соотносится со всем остальным?
— Тут ещё интереснее. Сейчас попробую сформулировать…
— Подожди, давай поедим сначала, а то остынет.
Они разложили по тарелкам пельмени, исходящие паром, залили их жидковатой магазинной сметаной. Некоторое время жевали молча и жадно, заедая недавний стресс. Ветер шумел за окнами.
Роберту вдруг подумалось — вот они сидят на маленькой кухне, ужинают, ведут разговор. Если кто-нибудь посторонний заглянул бы сейчас в окно, то подумал бы, что они — нормальная, заурядная, ничем не примечательная семья. Такая же, как в соседних квартирах, подъездах, пятиэтажках. Да и вообще, сколько таких кухонь по всей стране? Разные люди, сидя там, обсуждают свои проблемы, о которых он, Роберт, никогда даже не услышит. И проблемы эти их занимают ничуть не меньше, чем его занимает тайна Усть-Кумска…
