– Иногда мне кажется, – признался как-то Мэтт Тексу, – что Т’винг считает меня идиотом, который очень старается чему-нибудь научиться и достигнуть уровня кретина, но это выходит довольно плохо.
– Ты вот что – ты не расстраивайся, малыш. Станешь ты кретином, станешь, главное – побольше старайся.
И вот как-то утром, через пятнадцать венерианских дней после прибытия на планету, «мать города» вызвала кадетов к себе, а кончилось это тем, что их проводили к месту посадки джипа. Они стояли на том же самом берегу, на который вскарабкивались когда-то, покидая тонущий корабль, но вся картина переменилась полностью. Теперь у их ног был огромный котлован, на дне которого лежал на три четверти раскопанный джип. На нем и вокруг него кишел целый рой венериан, напоминавших в этот момент рабочих на космоверфи.
Амфибии начали работу с того, что добавили к жидко-желтой жиже, в которой утонул катер, некое вещество. Попытки Оскара – упорные, надо сказать, попытки – заполучить формулу этой добавки ни к чему не привели; даже его языковых познаний было явно недостаточно – почти все слова звучали странно и незнакомо. Но какой бы эта добавка ни была, в результате жидкая грязь превратилась в нечто очень напоминающее густой студень, который, взаимодействуя с воздухом, становился все более и более твердым.
Амфибии снимали верхние слои почти с той же скоростью, с которой затвердевали нижние, в результате вокруг джипа теперь возвышались крутые стены и он оказался в углублении, напоминавшем кессон. Из этого углубления в сторону берега поднимался пандус, по которому двигался непрерывный поток маленьких неутомимых работников, нагруженных глыбами затвердевшей грязи.
Кадеты сразу же сошли в котлован, чтобы на месте посмотреть на работу; настроение их стало заметно лучше, голоса громче, и разговор в основном был о том, как восстановят джип и как они полетят домой. Но тут к ним приблизилась венерианка – должно быть, руководитель работ – и настойчиво попросила их поскорее убраться наверх и больше не путаться под ногами. Они присоединились к «матери города» и принялись ждать.
– Ос, спроси у нее, когда они надеются окончательно очистить наш джип и вытащить из болота, – предложил Текс.
Оскар так и сделал.
– Скажи своей нетерпеливой дочери, чтобы она гонялась за своей рыбой, а я буду гоняться за своей.
– Можно бы и без грубостей, – ответил на это Текс.
– Что она сказала? – поинтересовалась «мать многих».
– Она благодарна тебе за урок, – дипломатично соврал Оскар.
Маленький народ работал чрезвычайно быстро. Было ясно, что еще задолго до наступления вечера корабль будет практически свободен, а заодно и вычищен: наружная поверхность уже сияла, а из люка выносили все новые и новые блоки затвердевшей грязи. Потом процедура изменилась – маленькие работники стали выносить из корабля наполненные какой-то жидкостью пузыри. Очистка шла полным ходом.
Оскар одобрительно смотрел на происходящее.
– Я же говорил, что они его вылижут до блеска.
Но во взгляде Мэтта особого оптимизма не было.
– Ос, я боюсь, как бы они чего не напортили в рубке. Или сами не попали под напряжение. Или еще что.
– Да брось ты. Все кабели хорошо заизолированы. И чего они там могут испортить? Ведь приборную панель, когда уходил, ты закрыл. Закрыл ведь?
– Само собой.
– Да если б ты ее даже и не закрыл, двигатель запустить они все равно не смогут. Ты посмотри, в каком виде корабль!
– Верно-то оно верно, но все равно как-то не по себе.
– Ну так пойдем посмотрим. Я давно хочу поговорить с их прорабом, есть у меня одна идея.
– Какая еще идея? – спросил Текс.
– Может, стоит поставить джип вертикально здесь, в яме? Мне кажется, мы смогли бы стартовать прямо оттуда, тогда и вытаскивать ничего не надо. На этом же можно сэкономить несколько дней.
Они спустились по пандусу и нашли прораба, затем Мэтт и Текс отправились внутрь корабля, а Оскар остался разговаривать с венерианкой. Трудно было даже представить, что еще недавно пилотская рубка была до потолка забита отвратительной желтой грязью. Несколько амфибий продолжали работать в кормовом конце помещения, все остальное было уже очищено.
Мэтт забрался в кресло пилота и начал осмотр. Первое, что ему бросилось в глаза, было отсутствие сделанных из губчатой резины наглазников инфракрасного визора. Мелочь, конечно, но куда они все-таки подевались? Кто знает, может быть, маленький народ тоже имеет склонность не отказывать себе в маленьких сувенирах? Мэтт отложил подозрения в сторону и попытался сделать «сухую», без запуска двигателей, прогонку этапов взлета.
Ни один прибор не работал. В самом буквальном смысле – ни один.
Тогда он присмотрелся к панели управления внимательнее. На первый взгляд казалось, что очищена она идеально и придраться вроде бы не к чему. Но теперь он заметил множество каких-то пятнышек и углублений. И каково же было его удивление, когда, поковыряв в одном из таких углублений ногтем, он заметил, что металл поддается. Поковыряв еще, он проделал в панели крохотное отверстие. От ужаса Мэтта даже слегка замутило, где-то внизу, в желудке, появилось нехорошее ощущение тошноты.
– Текс, пойди сюда на минутку. Я тут кое-что обнаружил.
– Кое-что обнаружил? – Голос Текса звучал что-то уж больно глухо. – Ты лучше на это посмотри.
Текс стоял возле снятой крышки гироскопического отсека. В руке у него был гаечный ключ.
– После того, что мы видели на «Гэри», я решил перво-наперво заглянуть сюда. Ты когда-нибудь видел такой бардак?
Грязь затекла внутрь. Когда корабль провалился в болото, гироскопы, хотя и отключенные от питания, естественно, продолжали вращаться и работали бы так еще много дней; они и сейчас, когда Текс отсоединил кожух, по идее, должны были работать. Но вместо этого они завязли в грязи и сгорели.
– Надо позвать Оскара, – упавшим голосом сказал Мэтт.
С помощью Оскара они оценили степень ущерба. Пострадали все приборы, все элементы электронного оборудования. Неметаллические детали полностью исчезли, тонкие металлические листы, такие как крышки приборов, были изъедены крошечными отверстиями.
– Как это вообще возможно?! – повторял Оскар, чуть не плача.
Мэтт обратился к венерианке, руководившей работами. Сначала она его не поняла. Он указал на маленькие дырочки, после чего она взяла комок желеобразной грязи и размяла его на ладони. Своим тонким пальцем она осторожно отделила что-то вроде тонкой белой нити длиной пару дюймов.
– Вот источник твоих бед, – сказала амфибия.
– Что это, Ос?
– Похоже на червя. Но такого я еще не встречал. В приполярных районах такие не водятся, слава богу.
– Пожалуй, всех этих работников можно распустить по домам.
