Отец Росса сидел дома, поджидая их. Ответив на приветствие, он произнес:
– Росс…
– Да, сэр?
– Я слышал взрыв на полигоне и видел проехавшую туда карету «скорой помощи». Что стряслось?
– Понимаешь, пап… мы запустили новую модель на всю катушку, и…
Росс подробно описал все, что случилось. Мистер Дженкинс кивнул:
– Ясно. Идемте, ребята.
По пути к конюшне, переоборудованной в гараж, он попросил:
– Росс, сбегай к матери и скажи, куда мы едем. Пусть она не тревожится.
И двинулся дальше, слегка опираясь на трость.
Мистер Дженкинс, в прошлом инженер-электрик, был человеком спокойным и молчаливым. Своего отца Арт не помнил, отец же Морри был жив, но имел совершенно иной характер. Мистер Абрамс управлял своим большим, шумным, многодетным семейством, сочетая громкий голос и щедрую, любящую натуру, которой хватало на всех.
Запыхавшийся Росс вернулся и полез было за руль, но отец прогнал его на пассажирское сиденье.
– Нет уж, благодарю покорно. Я хотел бы в целости и сохранности добраться до места.
Всю дорогу они молчали. Потом мистер Дженкинс оставил мальчиков в вестибюле больницы и велел ждать.
– Что он задумал? – спросил Морри. Он сильно нервничал.
– Понятия не имею. Но уверен, что он поступит справедливо.
– Вот этого я и боялся, – ответил Морри. – Но сейчас нам нужна не справедливость, а сочувствие.
– Главное, чтобы дядя Дон оказался в порядке, – подал голос Арт.
– Чего? О, прости, Арт. Ты прав. Мы совсем позабыли о тебе. Самое важное, чтобы твой дядя поправился.
– Честно говоря, пока я не узнал его, я больше думал о том, что матери придется выплачивать возмещение за увечья.
– Поменьше вспоминай об этом, – посоветовал Росс. – Человеку свойственно думать в первую очередь о собственных передрягах. Мой отец говорит, что главное – то, как ты поступаешь, а не то, что ты при этом думаешь. Для твоего дяди мы сделали все, что было в наших силах.
– Это «все» состояло в основном из того, что его не трогали до прибытия врача, – напомнил Морри.
– Как раз это и было нужно.
– Да, – согласился Арт, – только я не согласен с тобой, Росс, насчет того, что можно думать все, что угодно, если действуешь правильно. Мне кажется, дурные мысли могут быть ничем не лучше дурных поступков.
– Тише, тише. Вот как по-твоему, человек, который совершает отважный поступок, а сам перепуган до смерти, он смелее, чем тот, который делает то же самое, но не боится?
– Он менее… нет, он более… Тьфу, ты все запутал. Это же совсем разные вещи.
– Может, оно и так. Ладно, давай не будем об этом.
Они помолчали, потом Морри сказал:
– Дай Бог дяде Дону здоровья.
Мистер Дженкинс принес добрые вести:
– Ну, парни, считайте, что вам повезло. Сделали рентген, и оказалось, что череп не поврежден. Когда зашивали рану, пациент очнулся. Я поговорил с ним, и он сказал, что не намерен сдирать с вас скальпы в счет возмещения убытков. – Он улыбнулся.
– Можно мне к нему? – спросил Арт.
– Пока нельзя. Ему сделали укол, и он уснул. Я уже позвонил твоей матери, Арт.
– Правда? Спасибо, сэр!
– Она ждет. Мы подбросим тебя до дома.
Звонок мистера Дженкинса облегчил Арту объяснения с матерью. В сущности, миссис Мюллер и мысли не допускала, что ее ребенок способен на что-либо дурное. Отец Росса успокоил ее, рассказал, что случилось с ее сыном, и объяснил, в каком состоянии пребывает ее брат. У Морри все прошло еще спокойнее. Узнав, что прохожий отделался пустяковыми ранениями, мистер Абрамс лишь пожал плечами:
– Ну и что? Для таких дел у нас имеются адвокаты. При жалованье полдоллара в неделю тебе понадобится лет пятьсот, чтобы расплатиться за ущерб. А теперь марш в постель.
– Да, папа.
Наутро юноши позвонили в госпиталь и, узнав, что ночью доктор Каргрейвз спал спокойно, отправились на полигон. Было решено навестить раненого после обеда, а сейчас заняться осмотром злополучного «Звездного штурма-5».
Первым делом следовало найти все обломки, а затем, собрав их вместе, постараться понять, что же произошло. В этом могла бы очень помочь отснятая Артом пленка, но она еще не была проявлена. Сборка обломков была в самом разгаре, когда они услышали от ворот чей-то свист и крик:
– Эй! Кто-нибудь дома?
– Идем! – откликнулся Росс.
Они обошли стену и увидели в воротах высокого плечистого мужчину, столь моложавого и подвижного, что повязка на его голове выглядела неуместно. Это впечатление подчеркивалось дружелюбным выражением его лица.
– Дядя Дон! – воскликнул Арт и бросился ему навстречу.
– Привет, – сказал мужчина. – Так, я полагаю, что ты Арт. Ты повзрослел, но не очень изменился. – Они обменялись рукопожатием.
– Зачем вы поднялись с постели? Вам нужно лежать!
– Только не мне, – заявил дядя. – Я здоров и в доказательство тому удрал из больницы. Познакомь меня с остальными террористами.
– О, простите! Дядя Дон, это Морис Абрамс, а это Росс Дженкинс. Ребята, это доктор Каргрейвз.
– Как поживаете, сэр?
– Рады с вами познакомиться, доктор.
– Взаимно. – Каргрейвз шагнул было в ворота, но потом остановился. – Вы точно знаете, что здесь не заминировано?
– Мы все очень сожалеем, доктор. – Росс помрачнел. – Я и сейчас не пойму, как это могло случиться: ведь ворота защищены стенкой.
– Стукнуло рикошетом. Забудьте об этом. Ничего страшного не произошло. Лишился клочка кожи да капли крови, и все. Обрати я внимание на предупреждающий знак, и все это осталось бы при мне.
– А как вы попали сюда?
– Резонный вопрос. Меня ведь не приглашали, верно?
– Я не то имел в виду…
– Но я должен объясниться. В общем, вчера, когда я приехал в город, мне уже было известно о клубе «Галилей»: мать Арта обмолвилась о нем в письме. И когда сестра сказала мне, куда ушел Арт и что он собирается делать, я двинул следом в надежде понаблюдать за испытанием. Ваша служанка указала мне дорогу.
– Вы хотите сказать, что пришли сюда посмотреть на наши детские забавы?
– Да, конечно. Меня очень интересуют ракеты.
– Понятно. Но нам, в сущности, нечего вам показать. Ведь мы работали с маленькими моделями.
– Новая модель – это всегда любопытно, а какого она размера и кто ее сделал – совсем неважно, – серьезно произнес Каргрейвз. – И я хочу взглянуть на вашу работу. Можно?
