Когда давление в камере выровнялось, Каргрейвз снял с пояса фонарик, конфискованный в нацистском джипе, и приготовился к встрече с тем, что находилось за дверью шлюза. Дверь с шумом распахнулась. Каргрейвз пригнулся, отскочил в сторону и осветил отсек фонариком. Никого… и ничего.
Корабль был пуст от носа до кормы. Это было почти невероятной удачей. Даже если сейчас было время отдыха, даже если на корабле не велось никаких работ, доктор ожидал встретить здесь хотя бы часового. Правда, часовой – это пара неиспользуемых рабочих рук, а здесь, на Луне, они стоили в сотни, тысячи раз дороже, чем на Земле. Люди здесь наверняка на вес золота; скорее всего, решил доктор, функцию охраны выполнял радар – неусыпный автоматический страж. И наверняка снабженный широкополосным радиопеленгатором, подумал Каргрейвз, вспоминая, как быстро поступил ответ на сигнал, который они в первый раз направили из своего кратера.
Он прошел через пассажирский отсек, оборудованный десятками противоперегрузочных кресел, и через трюм спустился в кормовой отсек. Он искал силовую установку.
Но так ее и не нашел. Путь преградила наглухо заваренная стальная переборка без единого отверстия. Удивленный, доктор вернулся к пульту управления. То, что он увидел там, озадачило его еще больше. Противоперегрузочные кресла были обычными, некоторые из навигационных приборов – стандартными, о назначении прочих было нетрудно догадаться. Но функции органов управления были абсолютно непонятны.
Хотя все это сбивало с толку, одно было совершенно ясно. Нацистам не удалось бы справиться с такой грандиозной задачей – построить гигантский корабль в секретном убежище – точно так же, как и он сам и его мальчики не смогли бы построить «Галилей» голыми руками. И в том, и в другом случае это были переделки уже готовой конструкции и замена некоторых второстепенных агрегатов.
Потому что «Вотан» был одним из лучших, новейших и самых больших кораблей, какие когда-либо выпускались на верфях Детройта!
Доктор вспомнил о том, что время не стоит на месте. Осмотр корабля занял целых семь минут, и Каргрейвз поспешил наружу к Россу.
– Пусто, – сообщил он, оставляя подробности на потом. – А теперь порыщем в крысиной норе.
И вприпрыжку побежал по равнине. Пробираясь через завалы у входа в туннель, они были вынуждены соблюдать особую осторожность. Поскольку сброшенная ими бомба не была атомной, опасности облучения не было, но путешественники вполне могли поскользнуться и провалиться в черную бездну.
Вскоре завалы кончились, и они увидели великолепную лестницу, ведущую вглубь Луны. Росс посветил фонариком. Стены, ступени и потолок были покрыты каким-то прочным лаком, который обеспечивал герметичность помещения. Лак был почти прозрачный, и можно было видеть, что он покрывает плотно пригнанные каменные плиты.
– Да уж, пришлось им тут попотеть! – заметил Росс.
– Тихо! – ответил доктор.
Двумястами футами ниже лестница закончилась, и они вошли в другую дверь. Это не был шлюз, но все же и эта дверь была герметична. Тем не менее она не спасла обитателей базы: взрыв и напор воздуха изнутри оказались слишком сильными. Дверь удержалась на петлях, но была так выгнута и искорежена, что они смогли войти внутрь через открывшуюся брешь.
В помещении за дверью было светло. Взрыв разбил большую часть установленных здесь старомодных светильников, но все же то тут, то там горела одинокая лампочка, и разведчики сумели разглядеть, что они находятся в большом зале. Каргрейвз осторожно двинулся вперед.
Справа было помещение, в которое вела обычная, не герметичная дверь, сейчас висевшая на одной петле. Заглянув внутрь, они поняли, почему во время атаки на поверхности никого не оказалось. Здесь располагалась казарма, и смерть настигла нацистов во сне. На Луне понятия «день» и «ночь» весьма произвольны, если употреблять их в смысле «рабочее время» и «время отдыха». Нацисты жили по своему графику, и они имели несчастье спать именно тогда, когда в них попала бомба Морри, разом лишившая их воздуха.
Каргрейвз задержался здесь ровно настолько, чтобы убедиться в том, что в живых не осталось никого. Росса он сюда не впустил. На лежащих людях крови было немного – в основном она вытекала изо ртов и выпученных глаз. Доктору было дурно – не из-за вида крови, а из-за выражения, застывшего на безжизненных лицах. Он поспешил выйти, прежде чем его стошнит.
Росс тоже нашел кое-что интересное.
– Посмотрите сюда! – позвал он.
Каргрейвз подошел поближе. Резкое падение давления выворотило кусок стены, который ввалился внутрь помещения. Он представлял собой металлическую панель, а не каменные плиты, которыми были выложены остальные стены. Росс потянул панель, отодвинул ее настолько, что можно было заглянуть за нее, и осветил открывшееся отверстие фонариком. Внутри был еще один коридор, уложенный тщательно отшлифованными и пригнанными каменными плитами. Но здесь плиты не были покрыты герметизирующим лаком.
– Интересно, зачем они вырыли этот коридор, а потом замуровали его? – спросил Росс. – Как вы думаете, может быть, они что-нибудь там спрятали? Атомные бомбы, например?
Каргрейвз внимательно осмотрел кладку из аккуратно пригнанных камней, уходящую в непроглядную тьму. После долгого молчания он тихо сказал:
– Нет, Росс, это не нацистский склад. Ты открыл жилище селенитов.
17
«…Пока не сгнием…»
Росс молчал, не в силах произнести ни слова. Когда к нему наконец вернулся дар речи, он воскликнул:
– Вы это вправду? Док, вы уверены?
Каргрейвз кивнул:
– Настолько уверен, насколько это возможно в данный момент. Я долго не мог понять, как нацистам удалось построить такую огромную базу и почему они решили использовать каменную кладку. Это потребовало бы очень больших усилий, особенно если работать в скафандре. Но я решил отнести все на счет любви немцев ко всему монументальному, у них это называется «сработано на совесть». Мне следовало бы лучше пошевелить мозгами.
Он заглянул в темный таинственный коридор.
– Несомненно, все это построено не за последние несколько месяцев.
– Давно?
– Давно? Миллион лет – это, по-твоему, как, давно? А десять миллионов? Не знаю, мне трудно представить себе даже тысячу лет. Возможно, нам этого никогда не узнать.
Россу очень хотелось немедленно все осмотреть. Каргрейвз покачал головой:
– Нам нельзя сейчас отвлекаться, Росс. То, что мы обнаружили, – величайшая находка в истории человечества. Но она может и подождать. – Он посмотрел на часы. – У нас осталось ровно одиннадцать минут, чтобы покончить с делами и вернуться наверх, а то ребята начнут волноваться.
Он быстрым шагом обошел остальные помещения. Росс расположился в центральном зале, прикрывая Каргрейвза с тыла. Доктор обнаружил радиостанцию, подле которой сидел в наушниках мертвый оператор, и отметил, что оборудование, судя по всему, не слишком повреждено волной воздуха, вырвавшегося наружу. Затем он нашел арсенал, в котором хранились винтовки и бомбы для джипа. Далее находился склад управляемых ракет. Их там размещалось что-то около двух сотен, но стеллажи были заполнены только наполовину. Вид их должен был внушать ужас, ведь каждая из ракет могла бы взорвать и уничтожить целый город, но у доктора не было времени думать на эту тему. Он двинулся дальше.
