В небольшой, хорошо обставленной комнате, похожей на кают-компанию или офицерскую гостиную, Каргрейвз нашел нациста, отличавшегося своим видом от прочих.
Он лежал в скафандре, лицом вниз. Хоть он и не двигался, Каргрейвз приблизился к нему с большой осторожностью.
Незнакомец был либо мертв, либо без сознания. Но на его лице не было признаков смерти, а в скафандре сохранилось давление. Размышляя, как ему поступить, доктор опустился подле него на колени. На боку лежавшего висел пистолет. Каргрейвз вытащил его и сунул себе за пояс.
В перчатках и сквозь плотную ткань скафандра было невозможно прощупать пульс, а шлем мешал прослушать у незнакомца сердце. До конца условленного срока оставалось лишь пять минут, и если доктор хотел что-нибудь сделать, ему следовало поспешить. Он схватил обмякшее тело за пояс и потащил его за собой.
– Что это вы нашли? – спросил Росс.
– Сувенир. Пошли отсюда. У нас нет времени.
Он берег дыхание для подъема. Перескакивая через шесть ступенек за раз, он втащил наверх шестьдесят фунтов – себя и свой груз. До условленного времени оставалось еще две минуты.
– Бегом к джипу! – скомандовал Каргрейвз. – Я не могу тащить его с собой, иначе Морри подумает, что это ловушка. Встретимся на «Вотане». Вперед!
С этими словами, взвалив невесомую ношу на плечо, доктор галопом побежал к кораблю.
Оказавшись внутри, он положил тело на пол и снял с мужчины скафандр. Тело было теплым, но мертвенно-неподвижным. Но доктору все же удалось нащупать слабые удары сердца. Когда из воздушного шлюза высыпали ребята, он уже делал мужчине искусственное дыхание.
– Эй, – спросил он, – кто меня сменит? Я слабо разбираюсь во всех этих вещах.
– А чего силы зря тратить? – спросил Морри.
Каргрейвз на мгновение остановился и с любопытством взглянул на мальчика:
– Ну что ж, помимо банальной причины, что нас так воспитали, есть еще одна: живым этот парень может быть куда полезнее, чем мертвым.
Морри пожал плечами:
– Если вы настаиваете… – Он опустился на колени, занял место Каргрейвза и принялся за дело.
– Ты все им рассказал? – спросил доктор Росса.
– Так, вкратце. Сказал, что это место теперь наше, рассказал о найденных развалинах.
– Ну не такие уж они и развалины, – возразил Каргрейвз.
– Дядя, отпустите меня вниз, – попросил Арт. – Я хочу сделать несколько снимков.
– Фотографии могут подождать, – ответил доктор. – Сначала надо разобраться с управлением этим кораблем. Как только мы сможем его поднять, мы отправимся домой. Это на первом месте.
– Ну конечно… – согласился Арт. – Но… Значит, никаких фотографий?
– Давай договоримся так. Нам с Россом и Морри, да и тебе тоже, потребуется, вероятно, довольно много времени, чтобы понять, как управляется корабль. Так что кто его знает, может, и найдется двадцать минут, когда ты нам будешь не очень нужен. А пока отложим это дело на будущее. Давай, Росс. Кстати, как там наш пленный?
– А, этот… – ответил Морри. – Мы связали его и оставили в джипе.
– Что? А если он сумеет развязаться? Он же может угнать ракету!
– Не развяжется. Я сам его связывал и, уж поверьте, подошел к этому делу очень серьезно. В любом случае он не убежит, куда ему деваться без скафандра и пищи? Парень знает, что его шанс дожить до старости зависит от нас, так что он не станет делать глупостей.
– Это точно, дядя, – подтвердил Арт. – Вы бы послушали, чего он мне наобещал!
– Могу представить, – отозвался Каргрейвз. – Пойдем, Росс.
Морри продолжал заниматься пленным, Арт готов был его сменить. Через несколько минут Каргрейвз и Росс вернулись в салон.
– Ну что, этот кусок мяса еще не ожил? – спросил доктор.
– Пока нет. Может, бросить его?
– Я сменю тебя. Иногда приходится делать искусственное дыхание целый час и даже дольше. А вы вдвоем возьмите запасной скафандр, отправляйтесь к джипу и приведите сюда сержанта – как там его зовут? Мы с Россом так и не смогли разобраться в управлении, – признался он. – Тот парень был пилотом, и мы должны вытянуть из него все, что он знает.
Только доктор принялся за работу, как лежащий на полу мужчина застонал. Морри, подошедший было к люку, вернулся назад.
– Давай отправляйся, – велел ему Каргрейвз. – Мы с Россом управимся сами.
Нацист шевельнулся и застонал. Каргрейвз перевернул его. Веки задрожали, открылись ярко-голубые глаза. Он уставился на Каргрейвза.
– Как поживаете, сэр? – спросил он тоном рафинированного англичанина из пьесы. – Можно мне сесть?
Каргрейвз отодвинулся в сторону и позволил ему подняться, но помогать не стал. Мужчина огляделся. Росс стоял молча, направив на него дуло винтовки.
– О, в этом нет никакой необходимости, – заметил нацист.
Росс посмотрел на доктора, но винтовку не опустил. Мужчина повернулся к Каргрейвзу.
– С кем я имею честь говорить? – спросил он. – Вы капитан Каргрейвз с корабля «Галилей»?
– Точно. А вы кто такой?
– Гельмут фон Хартвик, подполковник особого подразделения.
У него было безупречное английское произношение.
– Ну что ж, Гельмут, надеюсь, вы нам кое-что объясните. Что здесь происходит?
Подполковник рассмеялся:
– Ну, старина, тут нечего особенно объяснять, не так ли? Похоже, вы сумели каким-то образом от нас улизнуть, и теперь преимущество на вашей стороне. Я это прекрасно понимаю.
– Рад, что вы это понимаете. Но это не то, о чем я вас спрашиваю, мне этого недостаточно.
Каргрейвз задумался. Он не мог понять этого нациста: тот вовсе не выглядел человеком, только что очнувшимся от обморока. Может быть, он притворялся, а если так, то как долго?
Ладно, не в этом дело, решил доктор. В конце концов, он у нас в плену.
– Зачем вы приказали разбомбить мой корабль?
– Я? Слушайте, старина, почему вы решили, что это я приказал?
– Потому что я узнаю ваш фальшивый английский акцент, который мы уже слышали по радио. Тогда вы назвались капитаном Джеймсом Брауном. Сомневаюсь, что в вашей бандитской шайке был хотя бы еще один поддельный англичанин.
Фон Хартвик приподнял брови:
– «Бандитский» – это очень грубое слово, старина. Вряд ли оно свидетельствует о приличных манерах. В одном вы не ошиблись: из всех моих коллег только я имел сомнительное удовольствие посещать хорошую английскую школу. И попрошу вас не называть мой акцент фальшивым. И даже если я и назвался капитаном Джеймсом Брауном, то это еще не доказывает, что именно я распорядился бомбить ваш корабль. Таков был постоянно действующий приказ вышестоящего командира, вызванный военной необходимостью. Персонально я за это не отвечаю.
