– Шутишь!
– Честное слово. Приза он, конечно, никакого не выиграл. Его дисквалифицировали – забеги-то были для двухлеток, а он оказался чуток постарше.
Наконец к ним присоединился Берк, и втроем они направились в ротонду. Точно такая же идея пришла в голову еще нескольким сотням кандидатов, но администрация предвидела эту возможность. У лестницы, ведущей в яму, где лежал разбившийся «Килрой», стоял дежурный кадет, который пропускал желающих группами по десять человек, причем только в сопровождении кадета. Берк посмотрел на вытянувшуюся очередь и сказал:
– Ждать нет никакого смысла. Элементарная арифметика.
Мэтт заколебался.
– Давай подождем, – вмешался Текс. – Может быть, кому-нибудь надоест.
– Пока, салаги. – Берк пожал плечами и пошел прочь.
– Знаешь, Текс, по-моему, он прав, – произнес Мэтт с сомнением в голосе.
– Конечно прав, – кивнул Текс, – но зато мы от него избавились, верно?
Ротонда представляла собой музей и мемориальный зал патрульной службы. Юноши проходили мимо экспонатов: бортовой журнал первого космического корабля, совершившего полет к Марсу, фотография старта злосчастной первой экспедиции на Венеру, модели немецких ракет, которые применялись во время Второй глобальной войны, карандашный набросок карты обратной стороны Луны, найденный в обломках «Килроя».
Они подошли к алькову, задняя стена которого представляла собой огромную стереофотографию. Войдя внутрь, они оказались на освещенной ослепительными лучами Солнца лунной поверхности с черным небом, усеянным звездами и самой матерью Землей на заднем плане.
А на переднем плане стоял молодой человек, одетый в старомодный космический скафандр. Через прозрачный пластик шлема были отчетливо видны черты его лица – улыбающийся рот, веселые глаза и густые русые волосы, коротко подстриженные по моде конца прошлого века. Под фотографией виднелась надпись: «Лейтенант Эзра Далквист
[33], один из тех, кто положил начало славным традициям патрульной службы. 1966–1996 гг.».
– Где-нибудь рядом должно быть написано, что он такое сделал, – прошептал Мэтт.
– Что-то не видно, – прошептал в ответ Текс. – А почему ты говоришь шепотом?
– Нет, я не говорю ше… Впрочем, действительно. В конце концов, он не может нас слышать, правда? А смотри, вот фонограмма!
– Чего ты ждешь? Жми на кнопку.
Мэтт послушался, и альков наполнился звуками Пятой симфонии Бетховена. Музыка постепенно стихла, и раздался голос диктора:
– Сначала патрульная служба была укомплектована офицерами, посланными всеми странами, которые составляли тогда Западную Федерацию. Некоторые офицеры были честными и преданными своему делу, другие нет. В тысяча девятьсот девяносто шестом году наступил день, отмеченный позором и славой в истории Космической патрульной службы, когда была сделана попытка осуществить coup d’état
[34] – так называемый мятеж полковников. Группа высокопоставленных офицеров, действуя с военной базы на Луне, попыталась захватить власть над всем миром. Заговор мог бы оказаться успешным, если бы не лейтенант Далквист. Он вывел из строя все атомные ракеты в арсенале базы, удалив заряды и уничтожив взрыватели. Но при этом он получил такую дозу радиации, что скончался от ожогов.
Диктор замолчал, и снова послышалась негромкая музыка, на этот раз это была тема Валгаллы из «Gӧtterdӓmmerung»
[35].
Текс глубоко вздохнул. Мэтт тоже заметил, что все это время сдерживал дыхание. Он начал дышать нормально, и боль в груди сделалась меньше.
За их спиной раздался смешок. Юноши обернулись. У входа в нишу стоял Жерар Берк, опершись плечом о притолоку.
– Чего они только не делают, чтобы вдолбить это в мозги, – заметил он. – Будьте настороже, ребята, а то и вправду на все это купитесь.
– Что ты хочешь этим сказать? Что вдолбить?
Берк показал рукой на фотографии:
– Да вот это. И объяснения с музыкой в придачу. Если вам нравится такие штуки, то здесь их еще три – по одной с каждой стороны света.
Мэтт не сводил с него холодного взгляда.
– Что с тобой Берк? Ты не хочешь стать офицером патрульной службы?
– Хочу, разумеется. Но я человек практичный, меня на слезу не купишь. – Он указал на фотографию Эзры Далквиста. – Возьмите, к примеру, его. Ведь вы не услышали ни слова о том, что он отказался выполнить приказ вышестоящего офицера, своего прямого начальника. Если бы события обернулись по-другому, его судили бы как изменника. К тому же никто не говорит о том, что погиб Далквист из-за собственной неосторожности. И вы хотите, чтобы я считал его суперменом?
– Нет, не хочу, – покраснел от ярости Мэтт и сделал шаг вперед. – Но раз ты такой практичный, то как насчет хорошего, практичного удара по роже?
Ростом Берк был пониже Мэтта и ничуть не шире в плечах, но он наклонился вперед и, опершись на носки, тихо произнес:
– Очень хочется. От тебя или от кого-нибудь еще?
– И от меня, – шагнул вперед Текс.
– Не суйся, Текс! – рявкнул Мэтт.
– Еще чего! Честная драка с социальными отбросами – пустая трата времени.
– Текс, я же сказал тебе: отойди!
– Ну уж нет, я тоже хочу получить удовольствие. Ты дашь ему по роже, а когда он свалится, я добавлю ему в живот.
Берк посмотрел на Джермэна и улыбнулся, будто почувствовав, что время драки прошло.
– Ну-ну, джентльмены! Вы скоро уже друг с другом подеретесь. – Он отвернулся и пошел к выходу из ниши. – Доброй ночи, Додсон. Постарайся не разбудить меня, когда вернешься.
– Зря мы его отпустили. – Текс все еще кипел от злости. – Он из тех, кого каждый раз нужно ставить на место, иначе они испортят тебе жизнь. Мой дядя Боди всегда говорил, что такого прыща нужно лупить до тех пор, пока он не извинится.
– Чтобы нас выгнали из патрульной службы еще до того, как мы поступим в Академию? Он разозлил меня, так что пока выигрыш на его стороне. Пошли, наверное, здесь много чего интересного.
Но сигнал отбоя прозвучал раньше, чем они успели подойти к следующему алькову. Юноши направились к своему коридору, и Мэтт попрощался с Тексом у дверей его комнаты. Потом он прошел в свою. Берк спал – или притворялся, что спит. Мэтт быстро разделся, ловко забрался на верхнюю койку, нашел выключатель и погасил свет.
Недружелюбное присутствие снизу его слегка раздражало, но он почти заснул, как вдруг вспомнил, что забыл позвонить отцу. От этой мысли Мэтт мгновенно проснулся. Немного погодя он почувствовал смутную боль где-то внутри. Неужели он чем-то заболел?
