Мэтт принялся за книжку и читал ее до самого отбоя. Его голова была переполнена массой непонятных – по крайней мере, пока – и наполовину понятных правил: «В определенном, ограниченном смысле кадет является офицером патрульной службы… вести себя с достоинством и самообладанием, соответствующими ситуации… воздерживаться от нарушения местных обычаев, в случае если они не вступают в противоречие с законами Федерации или правилами патрульной службы… но ответственность при определении законности приказа возлагается как на лицо, его получившее, так и на лицо, отдавшее приказ… обстоятельства, которые не оговорены законами или правилами, должны истолковываться самим кадетом в свете существующих традиций патрульной службы… кадет обязан всегда быть чисто выбритым и с прической, не превышающей два дюйма в длину».
Мэтт решил, что последнее правило ему понятно.
На следующее утро он проснулся еще до сигнала, бросился в ванную, поспешно побрился, хотя в этом не было надобности, и надел новую форму. Сидела она на нем довольно сносно, но уж ему-то казалось, что сидит она идеально и выглядит – лучше не придумаешь. На самом деле форма была как форма: обычный комбинезон, без украшений, без знаков отличий, да и покрой хоть и вполне приличный, но не щегольской – это точно. Но для Мэтта его новая форма была просто вершиной совершенства.
В дверь постучал Берк:
– Ты что там, заснул? – Он просунул внутрь голову. – А-а, это ж надо, какой красавчик. А теперь как насчет слинять отсюда?
– Выхожу, выхожу.
Мэтт еще какое-то время бродил по комнате, наконец, сгорая от нетерпения, сунул книжку в карман (параграф устава 383) и отправился в столовую. Гордый и взволнованный, он вышагивал по коридору, чувствуя себя ростом с два метра. Он сел за стол. Остальные места были еще свободны – Мэтт появился первым. Один за другим стали подтягиваться кадеты. Кадет Саббателло пришел одним из последних и мрачно посмотрел на столующихся.
– Внимание! – скомандовал он. – Всем встать!
Мэтт, как и все остальные, вскочил на ноги. Саббателло опустился на стул.
– Отныне, джентльмены, извольте ждать, пока не сядут старшие. А теперь можете сесть.
Он посмотрел на кнопки перед собой, выбрал блюда и нажал несколько кнопок. Новички снова принялись за еду. Саббателло резко постучал по столу.
– Минуту внимания, джентльмены. Вам необходимо привыкнуть к правилам поведения во время еды. И чем быстрее вы это сделаете, тем лучше для вас. Мистер Додсон, перестаньте макать хлеб в молоко, вы капаете себе на комбинезон. В связи с этим, – продолжал Саббателло, – мне хотелось бы напомнить вам о поведении за столом…
Когда Мэтт вернулся к себе, восторженности в нем поубавилось.
По пути из столовой он забежал к Тексу; тот сидел на койке и листал книжку правил и наставлений.
– Привет! – поднял голову Текс. – Слушай, ты не знаешь, есть ли в этой библии правило, позволяющее мистеру Динковски запретить мне дуть на кофе?
– Значит, тебе тоже досталось. Что там у тебя?
Обычно дружелюбное лицо Джермэна искривилось в гримасе.
– Сначала я думал, что Динко – хороший парень, сговорчивый и заботится о нас. Но сегодня за завтраком он начал с того, что спросил у меня, как это я ухитряюсь носить с собой весь этот штрафной вес. – Текс глянул на свою талию, и Мэтт впервые с удивлением заметил, что в светло-серой форме кадета, обтягивающей его тело, Текс выглядит, мягко говоря, толстовато.
– Все мы, Джермэны, плотного сложения, – начал оправдываться Текс. – Ты посмотрел бы на моего дядю Боди. Когда он…
– Да хватит тебе, – прервал его Мэтт. – Я уже наслушался рассказов про твоего дядю.
– Пожалуй, ты прав. В любом случае мне не надо было срываться.
– Это верно, – кивнул Мэтт и начал листать устав. – Вот посмотри, может быть, это тебя касается. Здесь говорится, что, если возникают сомнения, офицер, отдающий приказ, должен – по твоей просьбе – дать его в письменном виде и приложить отпечаток большого пальца или использовать другие средства для сохранения записи.
– Ну-ка, где это? – Текс выхватил книжку. – Точно, как раз мой случай – ведь я и вправду не верю, что он может мне это приказывать. Отлично! Представляешь, какое у него будет лицо, когда я ткну его в этот параграф!
– Да, это будет интересно, – согласился Мэтт. – Тебя как отправляют, Текс?
Мэтт задал этот вопрос потому, что патрульный ракетный корабль «Симон Боливар»
[40] находился на космодроме «Санта-Барбара», высадив батальон космических десантников. Но ПРК «Боливар» мог захватить на обратном пути лишь половину нового класса кадетов. Остальным предстояло отправиться гражданским рейсовым кораблем, запускаемым с катапульты пика Пайк на космическую станцию «Терра», и уже оттуда совершить полет на учебный корабль «Рэндольф».
– Транспортом, – ответил Текс. – А тебя?
– Я тоже на «Боливаре». Хотелось, конечно бы, побывать на космической станции, но лететь на патрульном корабле интереснее. Ты с собой что берешь?
Текс вытащил багаж и прикинул его на вес:
– Да, проблема. Здесь у меня фунтов пятьдесят, не меньше. Как ты думаешь, если все это как следует упаковать, сумею я уложиться в двадцать фунтов?
– Интересная теория, – согласился Мэтт. – Знаешь что, давай посмотрим на твое барахло, может, получится выжать из него тридцать фунтов штрафного веса?
Джермэн выложил на пол свои вещи.
– Так, – с ходу начал Мэтт, – вот эти фотографии тебе точно не понадобятся. – Он показал на двенадцать стереофотографий, каждая из которых была весом не меньше фунта.
– Оставить на Земле мой гарем? – спросил потрясенный Текс. – Вот эта, – он взял одну, – самая симпатичная рыженькая во всей долине Рио-Гранде. – Техасец поднял другую. – А это Смитти, без Смитти мне точно не обойтись. Она же считает меня самым лучшим парнем на свете!
– Она что, подумает по-другому, если ты не возьмешь с собой ее фотографию?
– Нет, конечно, но ведь я джентльмен. – Он задумался. – Ладно, приму компромиссное решение. Оставлю-ка я здесь свою дубинку.
– Дубинку? – спросил Мэтт, не видя нигде предмета, хотя бы отдаленно ее напоминавшего.
– Да, дубинку. Ту, которой я обычно отбиваюсь от милых крошек, когда они становятся уж очень настойчивыми.
– О! Может быть, ты и меня когда-нибудь этому научишь? Да, дубинку, пожалуй, можно оставить, на «Рэндальфе» девиц будет не густо.
