Вопросов не было. Сержант продолжал:
– Теперь можете отправляться и осмотреть корабль, только постарайтесь вести себя прилично и ни на кого не налетать, чтобы не опозорить нашу третью палубу.
На третьей палубе иллюминаторов не было, но «Боливар» был космическим кораблем, рассчитанным на длительные перелеты, у него имелись комнаты отдыха с обзорными иллюминаторами. Мэтт направился к носу корабля, надеясь взглянуть на быстро удаляющуюся Землю.
Он твердо запомнил, что нужно двигаться вдоль внешней стены коридора, но некоторые пассажиры, судя по всему, не получили соответствующих инструкций или не поняли их смысл. Возле каждого люка был затор, там толпились кадеты, пытающиеся выбраться со своей палубы, чтобы полюбоваться другой – все равно какой, лишь бы не своей.
Как выяснилось, шестая палуба служила комнатой отдыха. Здесь находились корабельная библиотека – сейчас она была заперта, а также оборудование для игр, которое тоже было на замке. Зато здесь было шесть огромных иллюминаторов.
При взлете в комнате отдыха также располагались пассажиры. Теперь, в состоянии невесомости, сюда постепенно перебрались кадеты с остальных палуб. Подобно Мэтту, они надеялись выглянуть наружу. Но пассажиры шестой палубы вовсе не собирались ее покидать.
Комната отдыха была переполнена.
Она была набита кадетами до отказа, как корзинка с котятами. Мэтт отпихнул рукой чей-то ботинок, норовивший влезть ему в левый глаз, и попытался протиснуться к одному из иллюминаторов. Усиленно работая коленями и локтями и нисколько не обращая внимания на правила расхождения при встрече, Мэтт сумел добраться до второго или третьего слоя кадетов, уставившихся в иллюминатор. Он положил руку на плечо кадета впереди себя и постарался отодвинуть его в сторону. Возмущенный, тот обернулся.
– Эй, ты чего толкаешься! А, Мэтт, это ты. Привет!
– Привет, Текс. Как дела?
– Вроде в порядке. Жаль, что ты так поздно пришел. Мы только что пролетали мимо телевизионного ретранслятора, было рукой подать. Ох, парень, вот это поездочка!
– Что, правда? И как это было?
– Ну, я особо ничего не разглядел, до него было миль десять. И на нашей скорости это было так: вот он есть – и вот его нет.
– А Землю видно? – поинтересовался Мэтт, продвигаясь поближе к иллюминатору.
– Конечно.
Текс отодвинулся, и Мэтт занял его место. Край иллюминатора пришелся на середину Восточной Атлантики. Мэтт видел дугу, простирающуюся от Северного полюса до экватора. Над Атлантикой царил полдень. За ней, ярко освещенные полуденным солнцем, виднелись Британские острова, Испания и медно-красные просторы Сахары. Коричневые и зеленые цвета суши резко выделялись на фоне темно-пурпурного океана. Еще резче выделялись ослепительно-белые облака. Взгляд Мэтта переместился к выпуклой дуге горизонта. Там все детали как-то стушевывались, казались слегка расплывчатыми и создавали поразительный эффект глубины, трехмерной выпуклости – планета действительно была круглой!
И не только круглой, но и зеленой и такой прекрасной! Мэтт поймал вдруг себя на том, что у него перехватило дыхание. Чувство тошноты бесследно исчезло.
Кто-то потянул его за ногу:
– Эй, послушай, ты что, весь день здесь торчать собрался? Дай и другим посмотреть.
С неохотой Мэтт уступил место. Он повернулся, оттолкнулся от иллюминатора, выплыл на середину отсека и потерял при этом ориентировку. В беспорядочной толпе тел Текса нигде не было видно. Тут он почувствовал, что кто-то схватил его за лодыжку.
– Я здесь, Мэтт. Давай-ка двинем отсюда.
– Давай.
Они сумели доплыть до люка и переместились на следующую палубу. Здесь иллюминаторов не было, поэтому она казалась почти пустой. Чтобы не мешать движению, Мэтт с Тексом продвинулись в центр помещения и ухватились за поручни.
– Ну вот мы и в космосе, – сказал Мэтт. – Как тебе здесь?
– Как рыбе в аквариуме. И знаешь, оттого, что все время пытаешься определить, где верх, по-моему, очень скоро здесь заработаешь косоглазие. Желудок у тебя как? Не тошнит?
– Нет. – Мэтт осторожно сглотнул слюну. – Давай лучше про это не будем. Где тебя вчера носило? Я заходил к тебе пару раз, но твой сосед сказал, что не видел тебя после ужина.
– А, ты об этом… – На лице Текса появилось что-то вроде обиды. – Я был у мистера Динковски. Между прочим, Мэтт, ты меня подставил!
– Когда?
– Помнишь, ты посоветовал мне обратиться к мистеру Динковски, чтобы он дал свое распоряжение относительно кофе в письменном виде, раз уж я сомневаюсь в его правоте. Ох, парень, вот я вляпался из-за тебя!
– Минуточку, Текс, я ничего тебе не советовал; просто сказал, что устав позволяет тебе требовать это.
– Нет, ты меня явно подстрекал.
– Да ничего подобного! Мой интерес был чисто теоретическим. Ты мог поступать, как считал нужным.
– Ну ладно, замяли.
– Так что там у тебя было?
– Вчера за ужином я заказал на десерт пирог. Ну, взял его в руку – я всегда так делал, с того самого момента, как подрос и мама устала меня шлепать по рукам, – и стал есть. В общем, стал я есть – откусываю куски побольше, засовываю их в рот и ем. Счастливый был, как щенок на клумбе. А Динко приказал мне прекратить это безобразие и есть пирог вилкой.
– Ну и ну. И что было дальше?
– Я сказал: «Изложите это письменно, пожалуйста, сэр», – очень вежливо, как проповедник.
– И он, конечно, после этого от тебя отстал?
– Черта с два! Он мне спокойно так отвечает: «Как вам угодно, мистер Джермэн», достает записную книжку, пишет, что предложил мне есть пирог вилкой, ставит отпечаток большого пальца, вырывает страницу и дает мне.
– И после этого ты стал есть пирог вилкой. Верно?
– А что мне оставалось. Но это только начало истории. Динко тут же пишет второе распоряжение, передает мне и просит прочитать вслух. Я и прочитал.
– А в нем что?
– Сейчас… Где-то оно было в кармане. – Текс достал из сумки листок. – Вот читай.
– «Кадету Джермэну, – прочел Мэтт, – немедленно после ужина явиться к вахтенному офицеру, захватив с собой первое письменное распоряжение, которое я ему передал. Объяснить вахтенному офицеру обстоятельства, которые привели к появлению этого распоряжения, и узнать у офицера, насколько законны распоряжения такого рода. Подпись: С. Динковски, кадет Академии, завершивший курс обучения».
– Да! – присвистнул Мэтт. – А что дальше?
– Кончил я есть пирог – само собой вилкой, раз уж Динко мне так приказал, но, сам понимаешь, аппетита у меня уже не было никакого. Между прочим, Динко при этом был ну сама вежливость. Говорит, а сам улыбается: «Вы уж не обижайтесь на меня, мистер Джермэн. Сами знаете, устав есть устав». И потом спрашивает, а кто это, мол, подал мне такую мысль – потребовать от него письменное распоряжение.
