– Так, с вводной частью покончили. – Я успеваю вклиниться, пока Герд переводит дух. – Может, соизволишь объяснить, в чем дело?
– Ты проехался в газете по поводу нашей работы! – с трудом, задыхаясь, выговаривает Герд. Эта тирада его вконец вымотала. Я представляю, как он сидит за своим столом, живот выпирает под неправильно застегнутой рубашкой, мясистое лицо налито кровью. – Я про статью в сегодняшнем «Баварском вестнике»!
– Ну и?..
– Ах ты!.. – рычит Герд и зачитывает статью: – «После сенсационного освобождения Ясмин Г. из плена прошло три недели, а совместная работа полиции Мюнхена и Кама так и не принесла результатов. В связи с этим мы считаем своим профессиональным долгом сообщить читателям, что уже появился фоторобот, который поможет установить личность предполагаемого преступника. Однако в полиции отказываются публиковать изображение, вероятно, опасаясь того объема работы, который свалится на них, когда граждане захотят помочь в опознании не известного до сих пор человека. Неназванный свидетель передал нам слова одного из комиссаров, ведущих расследование: это «нескончаемый поток показаний, и потребуется немало времени, чтобы все это проработать». По этой причине полиция отказывается прибегать к помощи населения – хоть это и затруднит расследование, возможно, самого громкого дела десятилетия.
Предполагается, что неизвестный мужчина, которого Ясмин Г. избила до неузнаваемости во время побега, также имеет отношение к исчезновению Лены Бек, пропавшей в январе 2004-го. Редакция «Баварского вестника» осуждает решение полицейского управления и призывает предоставить общественности информацию, которая помогла бы прояснить судьбу Лены Бек…» Ты хоть представляешь, что тут творится? Телефоны разрываются – и не потому, что каждый дурак узнает типа на фотографии. Нам звонят наперебой, чтобы возмутиться! И так целый день! По-твоему, мне больше нечем заняться? Мне не нужно разыскивать твою дочь? Разве ты не этого от меня хотел? Но вместо этого я должен разгребать все это дерьмо! Посмотри на часы! Видишь, который час? А я до сих пор сижу в кабинете и принимаю эти никчемные звонки!
– Кто-то должен был принять меры… – огрызаюсь я, но Герд, похоже, еще не закончил.
– Мы делаем всё, Маттиас! Делаем всё, чтобы найти Лену! Но мы так и не продвинемся, если ты будешь мешать расследованию, натравливая на нас эту газетенку, а в придачу с ней еще полстраны!
– Что ты хочешь услышать от меня, Герд? Что я сожалею, потому что из-за меня тебе пришлось задержаться на службе? Нет, я нисколько не сожалею! Давно пора дать вам пинка под зад! Теперь вам придется опубликовать снимок, чтобы люди окончательно не потеряли доверие к вам и ко всей системе!
– Скажи, неужели твои сраные принципы для тебя важнее дочери?
– Что ты себе позволяешь? – рычу я в трубку. – Тебе разве не следовало показать Карин фоторобот, как обещал Гизнер? Не следовало явиться к нам в восемь утра, чтобы опросить, – я презрительно фыркаю, – ближайшее окружение? Где ты был, ну? Если расследование имеет для тебя такое значение? Что, если б Карин узнала ублюдка? Мы давно поняли бы, где нужно искать Лену!
Герд что-то ворчит.
– Маттиас, позволь еще кое-что спросить. Чтобы я сразу был готов. Ты не говорил этим вшивым журналистам, что Марк Суттхофф сдавал у нас ДНК-тест?
– Марк… что?
Я падаю на один из диванов в гостиной, как раз на то место, где в среду вечером сидел Марк и моя жена наливала ему чай.
– Ну хоть так. – Герд облегченно вздыхает и собирается повесить трубку.
– Герд, нет, подожди, не отключайся! Прости, что жаловался на вас Рогнеру. Но ты должен сказать мне, для чего вы брали ДНК у Марка!
– Ну да. – Герд сухо смеется.
– Нет, Герд, в самом деле! Клянусь жизнью внучки, что ни с кем не заговорю об этом!
Герд не отвечает. Несколько секунд в трубке слышен только шорох.
– Я уже пожалел, что снова связался с этим Рогнером. В благодарность мерзавец наслал на меня свору репортеров, когда я привез Ханну домой.
Герд по-прежнему хранит молчание.
– Прошу тебя, – пытаюсь я снова. – Марк внезапно нагрянул к нам два дня назад. Он сказал, что вы попросили его о помощи, но ничего не говорил про анализ ДНК.
– Ну да, попросили, – комментирует Герд и добавляет через секунду: – Поклянись, Маттиас. Никому ни слова.
– Да! В смысле, клянусь. – Я быстро киваю. – Никому ни слова, обещаю. Ну же, говори.
Герд снова вздыхает, и у меня даже возникают опасения, что на этот раз он не поддастся. Пожалуй, после той публикации мои заверения значат для него не больше, чем печатный текст в газете, который размазывается под влажными, потными от злости пальцами. Да, это так. После разговора с Гизнером я не придумал ничего лучше, кроме как позвонить в редакцию «Баварского вестника» и высказать ассистентке Рогнера все, что думаю о работе полиции. Но было слишком много промахов за эти тринадцать лет, в течение которых следовало бросать все силы на поиски Лены. Особенно теперь, когда все детали пазла лежат на столе. Только, похоже, никто не удосужится составить их в цельную картину, и я не могу с этим мириться. Как такое возможно, что есть преступник и есть место преступления, и при этом не получается найти жертву? Почему никто не допросит главную свидетельницу, эту фрау Грасс? Не допросит так, чтобы она выложила все до последнего? Почему до сих пор не разыскали водителя, скрывшегося с места аварии? Почему не перерыли этот клочок земли вокруг хижины? Да весь этот лес давно следовало перелопатить! Я уже готов к тому, что на этот раз Герд мне откажет, наученный опытом своего упертого коллеги, который и перед лицом возможного сердечного приступа не позволил мне сфотографировать изображение. Впрочем, следует признать, что это не сыграло бы никакой роли. Так или иначе, я обратился бы в редакцию. С той лишь разницей, что я отправил бы им фотографию, а не возмущался по телефону. Они поместили бы ее в сегодняшний номер, и возможно, кто-то из читателей уже поделился бы ценными сведениями. К счастью для меня, Герд не такой упертый. К счастью для меня, Герд – это все еще Герд, в свое время мой лучший друг, товарищ по рыбалке, крестный моей дочери. И это в который раз перевешивает чашу.
– Ладно. Как тебе известно, мы обязаны в рамках расследований проводить тесты на родство, даже в тех случаях, когда все очевидно. Как нам пришлось подтверждать родство между Леной и детьми. Правда, возникли определенные нестыковки…
У меня сжимается сердце. В голову приходит абсурдная мысль: Ханна все-таки не моя внучка и все это большая ошибка. Я, сам того не сознавая, трясу головой. Это немыслимо, беспокоиться не о чем, Ханна твоя внучка. Они с твоей Ленхен как две капли воды.
– Дело вот в чем, Маттиас…
Это твоя внучка.
– Мы не смогли установить родство между детьми и телом в хижине.
Сердце от облегчения устремляется к желудку. Конечно же, Ханна моя внучка, все хорошо.
