И только в квартире, заперевшись на ключ и заварив себе чай с ромашкой, я выдыхаю. Сажусь за ноутбук и начинаю гуглить. Нужно разобраться с тем, что случилось, и как можно из ситуации выпутаться. В дверь звонят несколько раз, но я игнорирую, потому что сейчас важно сосредоточиться на другом.
Но чем больше я читаю, тем страшнее становится. Если я не смогу доказать свою невиновность, то буду выплачивать бешеные штрафы. Вплоть до уголовной ответственности…
Через час в дверь вновь звонят. Я сначала не хочу открывать, но не званный гость достаточно настойчив. Он звонит снова и снова. Наконец, я не выдерживаю, подкрадываюсь к входной двери и заглядываю в глазок, ожидая увидеть кого угодно, только не… Алексей Климова!
В следующую секунду замок щелкает, и дверь открывается. Я пячусь назад.
— Так и знал, что ты дома, — цедит мэр. Смотрит мне в глаза. — Почему прячешься? На звонки не отвечаешь?
— Как ты проник в мою квартиру?! Откуда у тебя ключ?! — вспыхиваю я. От злости начинает колотить.
— Попросил ключи у хозяйки квартиры. А что прикажешь мне было делать? С работы убежала, я двадцать раз на сотовый звонил, приходил, стучался — ноль реакции. Может тебе дурно стало, и ты тут валяешься на полу в бессознанке, — он говорит резко, но сами слова выдают заботу.
Я мешкаю и даже на секунду испытываю благодарность, но потом эмоции вновь берут верх.
— Ты не имеешь права вламываться ко мне домой! Вдруг бы я была не одна! Да мало ли что!
Алексей молчит, смотрит на меня, чуть прищурившись. Дышит часто. Я вижу, как раздуваются крылья его носа, не предвещая ничего хорошего. Наконец, он произносит:
— Ты сейчас мне всё расскажешь. Про грант, про хищение средств. Кто с тобой в сговоре, кто всё это предложил? Какого лешего ты согласилась?
— Я согласилась?! Боже, что ты несешь? Разве не ты организовал мне этот номер дорогой в отеле и перелет бизнес-классом?! Ты меня подставил, Алексей! Но зачем тебе это? Чтобы выставить меня ужасной матерью и отобрать Женю?! Сыночек обожает меня и будет ужасно скучать! — мои глаза наполняются слезами от одной только мысли о том, что меня с сыном разлучат. — Если ты так сделаешь, то ты… ты просто чудовище!
Алексей делает шаг в мою сторону, я отступаю. Он продолжает наступать, пока я спиной не упираюсь в стену. Всё, больше идти некуда. Я в тупике.
— За что ты так со мной, Леша? — плачу я. — Сначала в неверности обвинил, теперь в воровстве. За что?! Что я тебе сделала?
— Ты успокоишься или нет? — цедит он.
Я зажмуриваюсь, мотаю головой и реву. Эмоции вырываются наружу. Алексей делает еще шаг, упирается рукой в стену у моей головы, нависает, пугая.
— Говори, что случилось. Как я могу догадаться, если ты только обвиняешь и истеришь?
— Это не ты подстроил? Точно?
— Мать твою, нет! — рявкает он.
Дрожь пробегает по телу. И я выдаю ему всё, что знаю — о гранте, обвинениях следователя. Не забываю и про недавний разговор с деканом.
— Черт, — ругается Алексей. — Ты, надеюсь, ничего не подписывала?
Я отрицательно качаю головой.
— Понимаешь, что подставить тебя хотят? Повесить нецелевое использование средств, если не отмывание бабла. А ты не делаешь ничего, только заперлась в квартире и ревешь. Ты пускаешь ситуацию на самотек, как и в прошлый раз, да? Сбегаешь и прячешься.
— Мне просто страшно! — всхлипываю я.
Алексей наклоняется. Я на губах своих его дыхание чувствую. И вздрагиваю, когда его палец касается моей щеки, Леша ведет по ней почти нежно. Глаза его теплеют при этом. Становятся такими, как раньше.
— Вот смотрю на тебя иногда, Варя, и кажется мне, что ты такая и есть: честная, наивная, настоящая.
Я киваю. Так и есть! Я именно такая! Может, в каких-то вопросах я излишне наивна, но это лишь потому, что никому никогда зла не желала. Поэтому и не жду его от других.
Алексей приближается, на губы мои смотрит. Дышит часто. Кажется, что вот-вот поцелует. Я замираю, парализованная остротой момента.
Как по щелчку его взгляд меняется. Вновь становится холодным, опасным. Алексей отходит от меня и говорит:
— Не высовывайся. Ходи на работу как раньше. Ни с кем ничего не обсуждай. Ничего не подписывай. Я разберусь.
Он идет в сторону двери.
— А если полиция снова будет звонить?
Мэр оборачивается, окидывает меня взглядом и произносит:
— Мне наберешь тогда.
Глава 22
— Как вел себя Женя? — спрашиваю у воспитателя. — Все нормально? Слушался?
— Да! Он помогал поддерживать дисциплину в группе! — смеется Алла Васильевна. — Меня завуч в кабинет к себе вызвала, няня в этот момент была занята и принимала еду. Так вот Женя взял все обязанности на себя — собрал толпу и развлекал как мог, а дети сидели и слушали его, словно завороженные. Что он им наплёл — понятия не имею, но сильно меня выручил!
Воспитатель всплескивает руками и смеется.
— Президентом небось будет!
— Или мэром, — произношу чуть тише.
Мы с сыном выходим на улицу держась за руки. Началось бабье лето, погода сухая и теплая. Хочется греться под последними лучами солнышка как можно дольше, что мы и делаем.
Недавно я записала Жеку в бассейн, врач посоветовал. Сказал, что регулярные занятия плаванием положительно влияют на закаливание детского организма: повышается иммунитет, укрепляется нервная система, становится крепче сон и улучшается аппетит.
До первого занятия остается больше часа, чтобы провести время с пользой, мы идём к озеру в парке, чтобы покормить птиц. По дороге покупаем хлеб. Рядом с сыном я впервые за день расслабляюсь и не думаю ни о чем. Ситуация в университете напряжённая и нервная. Я хожу на любимую работу как на каторгу, это впервые так. За моей спиной шепчутся и хихикают, порой невыносимо становится. Хочется закрыть уши ладонями и сбежать из этого города на край света.
— Мам, смотри кто идёт! — улыбаясь, произносит Женя.
Я оборачиваюсь и ощущаю, как загораются щеки. Леша. Он целенаправленно двигается в нашу сторону. Выглядит серьезным и строгим, одет в чёрный деловой костюм. В последнюю нашу встречу он вел себя непривычно. Тепло смотрел и нежно касался, будто не было этих лет разлуки. На секунду промелькнула шальная мысль, что у него все ещё остались ко мне чувства. Правда, чуточку позже я отмела их в сторону. Это исключено, слишком много воды утекло.
— Привет, мэр! — здоровается с ним сын.
— Малыш, у мэра есть имя, — осторожно поправляю, присев на корточки. — Алексей Дмитриевич.
Женя хмурится и пытается выговорить. Получается не очень хорошо, поэтому он расстраивается.
