Слезы брызгают из глаз.
— Мне действительно лучше уйти. Пока я не наговорила лишнего. Эмоций очень много, так много, что я опять чувствую себя сломанной Варей. Я не готова сейчас к диалогу. Ты выяснил, что хотел? На этом все.
Отчаяние тех лет отзывается мучительной болью в груди.
— Почему ты не настояла на повторном тесте? — спрашивает он, не отпуская меня.
— То есть я во всём виновата? Не настояла? Я приходила к вам домой с младенцем на руках и твоя мать не пустила меня на порог! Охрана не разрешила даже к воротам подойти ближе чем на десять метров. Как я должна была до тебя достучаться? И нужно ли, когда ты все решил? Ты проверил в ложь. Я ни с кем тебе не изменяла. Никогда.
Алексей открывает и закрывает рот, словно ему не хватает воздуха. Меня штормит. Слегка ведёт в сторону и он придерживает за руку.
— Ты себе представить не можешь, как это больно, когда тебя смешали с грязью, а внутри тебя живёт маленькая жизнь — плод любви, которую безжалостно растоптали. Я взяла себя в руки ради сына и поклялась оберегать его, сделать все, чтобы он был счастливым. Оградить от подобных потрясений, которые пережила. Ты установил факт своего отцовства, но вот право быть его отцом ты не заслужил!
Это все эмоции, боль пережитого. Оказывается, чувств так много и ничего не забыто! Стираю слезы, хочу сбросить руку Алексея, но он не отпускает и смотрит на меня диким взглядом.
— Боль, Варвара? А я по-твоему, что испытал, когда увидел свою жену собственными глазами в постели с другим мужиком?
Глава 27
Алексей
3 года назад
— Нет, Володь, сегодня пас, — придерживая трубку плечом, я лезу в карман за бумажником, и в ответ на улыбку девушки, стоящей за стойкой говорю: — Букет дайте. Тот, который справа. Да, самый большой.
Корнилов шутливо пытается меня уколоть, мол, совсем домоседом стал, как женился, друзей забыл, скоро убираться сам начнешь и борщи готовить. Я только посмеиваюсь. Готовить борщи мне точно не грозит — Варя меня к плите не подпускает. Говорит, что кухня — это ее святилище и мужским рукам там не место.
Готовит жена просто отлично, к слову. Я-то сам домашней стряпней не избалован, потому что мать почти не готовила, и потому все эти супы, картофельные пюре, котлеты, ежики, пирожки с вишней, которые каждый день появлялись на нашей кухне — для меня были в новинку. Наверное, только с Варей я впервые понял всю привлекательность фразы «домашний уют». Она его создавала для меня, легко, будто играючи. Я быстро привык, что от моих джинс и свитеров неизменно стало пахнуть кондиционером для белья, и что из дома я не выхожу без традиционного пожелания хорошего дня и поцелуя. Когда Варя переехала ко мне, моя холостяцкая квартира наконец стала обжитой.
— В другой раз, друг, — говорю, наблюдая, как продавщица ловко отрезает стебли. — Сегодня жене романтический ужин пообещал.
Отпустив очередную беззлобную шутку, Корнилов прощается, а выкладываю на стол купюры, чтобы рассчитаться.
— Сейчас дам сдачу, — говорит девушка, стреляя в меня озорным взглядом.
— Себе оставь. И можно немного побыстрее — я тороплюсь.
— У кого-то день рождения? — интересуется она и как бы невзначай обводит губы языком.
Ну что за комедия? Прекрасно ведь слышала разговор.
— Жену хочу порадовать, — усмехаюсь я. — Люблю ее больше жизни. Такая красавица она у меня, что больше смотреть ни на кого не могу.
Девчонка густо краснеет и, опустив глаза, быстро перевязывает букет лентой. Намек поняла. Хотя какой тут намек? Я правду сказал.
Букет кладу на заднее сиденье машины, сажусь сам и набираю Варе, предупредить, чтобы мы пойдем в ресторан и готовить не стоит. Новое заведение на набережной открылось. Там сейчас полный аншлаг, но владелец — мой должник, так что лучший стол отныне в моем распоряжении. Неделя выдалась напряженной, поэтому вечер наедине с женой — это то, что мне нужно, чтобы выкинуть из головы ненужные мысли. Напомнить себе о том, какой я на самом деле счастливчик: женат на самой красивой женщине за земле, которая отвечает взаимностью и которая меньше, чем через полгода подарит мне ребенка.
Я когда о беременности Вари узнал, чуть с ума не сошел от радости. Она тест мне в руку вложила и смотрит с волнением, мол, ну что думаешь? Я как дурак минуту не мог понять, что это означают эти две полоски, а когда понял, закружил ее на руках и смеяться стал как полоумный. В тот момент был уверен: в мире нет никого счастливее меня.
Варвара не берет трубку, и я решаю перезвонить ей позже. Собираюсь вернуть телефон на консоль, но останавливает звук входящего сообщения.
Я разворачиваю его и скриплю зубами. Снова. Найду этого шутника и кровью харкать заставлю.
«На твоем месте, я бы сейчас поехал прямиком домой. Там тебя ждет сюрприз от твоей любимой жены».
Я сразу же удаляю это сообщение и, откинувшись на спинку кресла, прикрываю глаза в раздражении. Знаю, что это все розыгрыш какого-то идиота, но сердце все равно тревожно молотит.
Это третье такое сообщение. Первые пришли две недели назад. Как сейчас помню, что в них было написано:
«Доверяй, но проверяй, Алексей. Твоя молодая жена повадилась ходить налево».
«Женские глаза обманчивы. Просто не хочу, чтобы тебе разбили сердце».
А еще в сообщении были фотографии, Женщина, похожая на мою Варю стоит в обнимку с незнакомым мужиком.
Я тогда всех знакомых на уши поставил, чтобы вычислить, кто решил надо мной поиздеваться. Номер оказался оформлен на какую-то старуху, живущую в захолустье. Концов так и не нашли.
Я конечно ни слову из этих сообщений не поверил. Просто стер их как сейчас, хотя самого конечно колошматило. На фотографии тоже наплевал. В фотошопе можно сделать все, что угодно. Варе ничего не сказал и продолжил жить как раньше. Мало ли кто захотел испортить нам жизнь. Варе я безоговорочно доверяю.
Мне нужно ехать в министерство, но на душе слишком неспокойно. Звоню Варе снова и снова натыкаюсь на немой телефон. Тревожное ощущение растет. Она всегда берет трубки. Уж не случилось ли чего?
Плюю на все и разворачиваю машину к дому. Не для того, чтобы жену проверить, как этот аноним хочет, а чтобы убедиться, что с Варей все в порядке.
А дальше происходит то, что перечеркнуло мою жизнь на «до» и «после». Без преувеличения можно сказать, что я умер в этот день. Тело осталось жить, а вот душа и сердце сдохли.
Смешно, но я из машины даже букет прихватил. Думал, чего ему томиться до вечера? Подарю сейчас.
Вари нет ни на кухне, ни в гостиной, в которой она любит читать. С неясным волнением вхожу в спальню и останавливаюсь как вкопанный. Если возможно испытать всю боль мира, то в этот момент я ее испытал. Даже не чувствую, как букет выпадает из рук и шмякается на пол. В висках стучит: «не может быть, не может быть». Я даже головой мотаю, будто это поможет себя в этом убедить в нереальности происходящего. Моя Варя, Варвара, любимая жена. Полностью голая, на кровати. Обнимает какого-то мужика, блаженно улыбается, ровно так же как улыбалась утром мне. Тянется к нему, обвивает ногами, целует.
