Нет сомнений, что «Азбука» могла бы достичь большего, если бы Деникин решил оказать ей полную поддержку. Шульгин хотел основать центры на Кавказе и в Сибири, но не смог этого сделать из-за нехватки средств. Он чувствовал все большее отвращение к скаредности Деникина и был готов сдаться. В феврале 1919 года он написал Степанову из Одессы: он так беден, что семья может есть только один раз в день. «Азбука», говорил он, не может удерживать инициативу в этом городе в своих руках, в то время как украинских националистов и даже большевиков, кажется, очень хорошо финансируют. А в июне он снова попросил 750 000 рублей, но получил он всего 500 000 — самая крупная сумма, которую ему когда-либо давала Добровольческая армия. В октябре он хотел 1,4 миллиона, но Деникин вообще отказался дать ему денег.
«Азбука» прекратила свое существование, потому что у нее закончились деньги. В декабре 1919 года она распалась. После некоторых переговоров Деникин дал ничтожную сумму в семьдесят пять тысяч рублей на цели ее ликвидации. Шульгин, горько разочарованный в Добровольческой армии, которая так неохотно выделяла ему средства, также потерял веру в Белое движение в целом и перестал играть активную роль в продолжении антибольшевистской борьбы.
ОСВАГ
Даже белые понимали, что их пропаганда неэффективна и что их враги значительно превосходят их в этом отношении.
Они надеялись найти решение и поэтому неустанно реорганизовывали свой орган пропаганды. Когда Добровольческая армия учредила Особое совещание, оно основало агитационно-пропагандистский отдел внутри управления иностранных дел. Отдел, который стали называть ОСВАГ (от «осведомительно-агитационное отделение»), возглавлял С. С. Чахотин. Он был хорошо образованным и трудолюбивым человеком, но в целом бюрократом и абсолютно не подходящим для своей новой должности. Члены Особого совещания вскоре поняли, что объединение пропаганды и иностранных дел — это ошибка и что необходима крупномасштабная реорганизация. Совещание решило вложить крупную сумму денег в учреждение независимого управления и доверить его кому-то другому, а не неопытному Чахотину.
В конце января 1919 года руководство ОСВАГом принял на себя Н. Е. Парамонов. У него был впечатляющий опыт. Он был одним из наиболее видных кадетов Войска Донского и одним из лидеров оппозиции консервативной политики атамана Краснова. Но также он обладал политическими связями по всей стране и, что было особенно полезно на его новой должности, обширным опытом издательской деятельности. Он планировал осуществить далеко идущие и амбициозные перемены. Прежде всего, он попросил о бюджете в 50 миллионов рублей на следующие три месяца. В начале 1919 года это все еще была очень крупная сумма денег, так что Особое совещание решило, что может выделить только половину запрошенного. Даже так в то время ОСВАГ хорошо финансировался.
Парамонов решил разместить свои служебные помещения в Ростове, а не в Екатеринодаре, потому что Ростов, намного более крупный город, обладал техническими возможностями, такими как печатные станки, которые были необходимы для успешной работы. Также он не хотел отказываться от участия в политической жизни Войска Донского. Такое размещение, однако, имело свои недостатки. Ценой атамана Краснова за то, чтобы разместить агентство на территории Дона, было право назначить одного из заместителей Парамонова. Поскольку Краснов и Парамонов были политическими противниками, неудивительно, что атаман выбрал Ф. Д. Крюкова, человека, с кем Парамонов не мог хорошо работать и чье вмешательство только служило ему помехой. Что более важно, Парамонов был вынужден уехать из Екатеринодара, центра власти; это ослабило его влияние, что привело к непониманию и позволило тем, кто возражал против его политики, открыто выступать против него.
Парамонов в полной мере понимал, что никакой объем реорганизации, денег или технических ресурсов не сможет помочь, пока армия не будет готова изменить часть своих политических мер. Соглашаясь на этот пост, он написал докладную записку генералу Романовскому, главе генштаба. Эта докладная записка, один из самых либеральных документов, созданных белыми лидерами в течение войны, была аргументированной критикой существующей практики. Объективно ее можно воспринимать как анализ причин окончательной неудачи Белого движения.
Прежде всего, замечал Парамонов, привлекательность Добровольческой армии можно увеличить, только если офицеры преуспеют в удержании солдат от мародерства и в том, чтобы заставить их вести себя дипломатично по отношению к населению. Он хотел прозрачно сформированной иерархии власти, в которой низшие элементы всегда бы проводили в жизнь политику, согласованную с Екатеринодаром. Он также видел, что нехватка четко сформулированной программы не только препятствует расширению привлекательности армии, но и подрывает ее, позволяя противнику представлять цели движения в максимально невыигрышном свете; в результате консерваторы считали, что армия слишком уж левая, а левые полагали ее сборищем реакционеров. Парамонов рекомендовал левую программу. Он хотел, чтобы Деникин сделал следующие заявления:
1. Российская армия борется за восстановление порядка.
2. Российская армия борется за создание условий, в которых люди могут сами выбирать государственный строй.
3. Цель российской армии — формирование истинно представительного правительства, и она враждебно относится к старой форме самодержавия и к тем ограничениям, которые налагались на дореволюционную Думу.
4. Российская армия хочет установить широкую автономию.
5. Российская армия считает необходимым проведение земельной реформы, законодательной защиты труда и других социальных реформ.
Рекомендации Парамонова по деятельности его подразделения также не были направлены на получение поддержки консерваторов. Придавая большое значение достижению сотрудничества со всеми антибольшевистскими группами, он хотел принять на работу в агентство социалистов. Будучи невысокого мнения о консервативном Особом совещании, он хотел работать без вмешательства со стороны этого органа и поэтому хотел непосредственного подчинения агентства главнокомандующему. Он попросил Деникина добиться от видных генералов обещания, что те не будут публично противоречить ему и таким образом порождать сумятицу. Он даже попросил Деникина полностью отмежеваться от царского режима, заявив о несогласии с дореволюционной Россией, что главнокомандующий был не готов сделать.
Идеологические различия между Парамоновым и лидерами белых были слишком велики для успешного сотрудничества. И поскольку было очевидно, что положение главы органа пропаганды не позволяет определять основные характеристики политики движения, вскоре стало ясно, что Парамонов не сможет долго оставаться на своем посту. Также он продолжал участвовать в политике Дона, где после ухода атамана Краснова в отставку царила неразбериха. Это не позволило ему направить всю свою энергию на деятельность своего агентства и защитить его от все более активных нападок Екатеринодара. В середине марта, всего через шесть недель после начала работы, он был принужден уйти в отставку.
17 марта Особое совещание назначило главой управления пропаганды К. Н. Соколова. Соколов, юрист по образованию, был одаренным и энергичным человеком, близким к руководящим генералам армии. Однако, как и Парамонов, он не мог посвятить все свое время деятельности агентства. Он оставался главой управления юстиции, продолжал принимать участие в переговорах с правительством казаков, а летом 1919 года провел несколько недель за границей, представляя Добровольческую армию. С назначением Соколова идеологический раскол между ОСВАГом и Особым совещанием был устранен. В то время как Парамонов находился в левом крыле партии, Соколов был настолько правым, что многие из его товарищей по партии считали, что он больше не кадет.
