В. А. Оболенский, наиболее либеральный член комитета, ожесточенно набросился на этот пункт. Он подал особое мнение, в котором указал, что, поскольку крестьяне в прошлом сталкивались с несколькими правительствами, они вообще не верят, что существующий режим продлится дольше, чем предыдущие. Они воспримут новости об откладывании как знак того, что правительство не намерено проводить серьезную земельную реформу. Он доказывал, что будет ошибкой надеяться многочисленных добровольных продаж: обе стороны станут ждать благоприятных условий. Когда фронт окажется неподалеку, крестьяне не будут покупать, думая, что большевики либо дадут им землю бесплатно, либо не признают действительной сделку, заключенную их врагами. Когда фронт окажется в некотором отдалении, у помещиков не будет стимула продавать, потому что деньги почти бесполезны.
Оболенский настаивал, что главной целью реформы должно быть скорее получение поддержки крестьян, чем экономические улучшения. Он считал, что крах 1919 года возник из-за неспособности правительства Деникина удовлетворить желание крестьянами земли. Земельная реформа на этот момент необходима, а выживание режима зависит от хорошего отношения крестьянства. Владельцы земли, конечно, пострадают от введения радикального плана, но другие слои населения уже сильнее пострадали в ходе Гражданской войны. Если же соображения чисто экономические, лучшим курсом будет вообще не осуществлять никакой реформы. В этой обстановке главной экономической задачей комиссии должно быть сокращение неизбежного беспорядка до минимума. Он боялся, что крестьяне, которые в прошлом арендовали землю, сейчас, не имея денег для покупки земли, будут насильственно выгнаны с земли со своим скотом, и им будет некуда деваться. Оболенский хотел защитных мер для избежания хаоса. В его представлении проект в том виде, в котором он был разработан комиссией Глинки, был провален как с политической, так и с экономической точек зрения. Хотя он не убедил большинство, его мнение очевидным образом повлияло на ход мыслей генерала Врангеля.
Врангель был шокирован реакционным характером проекта. Он в полной мере принял во внимание мнение Оболенского о том, что ждать еще целый год — это ошибка. Вместо того чтобы принять работу комиссии, он отдал Глинке приказ сформировать новую комиссию и представить принципиальные изменения. Итоговый проект, который Врангель опубликовал 7 июня, в некоторых важных отношениях отличался от плана, изначально разработанного комиссией Глинки.
Врангель издал два закона. Первый касался сути реформы, а второй — механизмов ее реализации. Закон о земле содержал следующие пункты:
1. Все земельные угодия остаются во владении обрабатывающих их или пользующихся ими хозяев. Изменения этого владения допускаются лишь в порядке, установленном настоящими правилами…
2. Охрана владения, не основанного на актах о праве собственности, не распространяется на захваты, произведенные из земель: 1) надельных, 2) купленных при содействии Крестьянского Банка… 4) отведенных в надел церквам… 5) принадлежащих сельскохозяйственным опытным, ученым и учебным учреждениям и училищам, 6) усадебных, огородных, равно как занятых искусственными насаждениями, поливными посевами и особо ценными культурами… или садами… 8) частновладельческих сельскохозяйственного пользования… в том предельном размере, который будет для сего установлен, по представлениям Уездных Земельных Советов…
3. Все, за исключением упомянутых в предшедшей (2) статье… угодья… подлежат передаче трудящимся на земле хозяевам в собственность мелкими участками, с обложением новых владельцев этих земель, впредь до оплаты Государству их стоимости, особыми государственными сборами…
4. Забота о сохранении в руках трудящихся хозяев… земель, мероприятия, необходимые для прочного укрепления за ними этих земель… и обязанности по установлению и охране земельного правопорядка и передаче земель… в собственность… возлагаются… на учрежденные временно… Волостные и Уездные Советы…
9. Размер упомянутых… сборов… определяется на следующих основаниях:
1. полною оплатою… стоимости каждой десятины… земли… признается сдача в государственный запас хлеба в зерне… в количестве пятикратного, среднего за последние 10 лет, урожая этого хлеба с казенной десятины;
2. размеры среднего за последние 10 лет урожая ржи или пшеницы с десятины для каждого уезда, части уезда или волости… выясняются Уездным Земельным Советом…
3. причитающееся в оплату отчуждаемых участков количество хлеба вносится… в течение 25 лет ежегодно, равными частями, составляющими на каждую десятину одну пятую часть среднего урожая…
Второй закон приказывал учредить районные (волостные), окружные (уездные) и губернские советы. Примечательной чертой закона было положение о запрете входить в эти советы безземельным крестьянам и членам сельских коммун.
Земельный закон Врангеля вряд ли был радикальным. Он определенно не был «всеобщим перераспределением», о котором ранее мечтали народники. Он не обещал уравнивания земельных наделов или чего-то для каждого безземельного крестьянина. Положения закона о земле были прямо направлены против коммун, а своим довольно явно выраженным предпочтением богатых крестьян бедным закон продолжал традиции Столыпина. Исключены оказались не только бедные крестьяне, но, что очевидно, и те, у кого не было сельскохозяйственного инвентаря и животной тягловой силы и кто вряд ли был способен обрабатывать больше земли без финансовой поддержки, которой не ожидалось. Компенсация помещикам, конечно, была щедрой.
Во время, когда цены на землю были низкими, высчитывание стоимости земли на основе прошлых урожаев было выгодно помещикам. Можно утверждать, что положения закона отвечали интересам помещиков как минимум в той же мере, что и интересам крестьян. Но, что, возможно, хуже всего, этот закон был исключительно запутанным. Столь сложный законодательный акт мог бы быть оправданным в мирное время, но в обстановке гражданской войны эта сложность была несомненной стратегической ошибкой. Однако, несмотря на все недостатки этого закона, заслуга Врангеля состоит в том, что он устоял перед искушением отложить этот вопрос или избежать его. В отличие от всех остальных лидеров Белого движения, он полностью осознавал значимость земельной реформы и, пока оставался у власти, посвящал этому проекту значительное количество сил. Очевидно, что без его огромной решимости планы реформы были бы сорваны его консервативными советниками.
Именно Врангель несет ответственность за начало распределения земель. Кажется, также его идеей было создание более чем сотни районных советов вместо четырех окружных комиссий, предусмотренных комиссией Глинки. Эти советы обладали значительной автономией: они самостоятельно устанавливали, сколько именно земли могут сохранить помещики, и стоимость земли. Приблизив земельную реформу к уровню деревни, Врангель надеялся ускорить работу.
Реализация земельной реформы оказалась исключительно трудной. Сложность закона означала, что крестьяне не понимали многих его особенностей. Поэтому самой ближайшей задачей было ознакомить население с новым законом. Неповоротливому механизму пропаганды понадобилось много времени даже на то, чтобы издать и распространить земельный закон в виде брошюры. По глупости в первые несколько недель власти требовали по 100 рублей за маленькую брошюру (половина цены коробка спичек). Неумелая пропагандистская работа разгневала Врангеля, который снова и снова требовал от подчиненных исправить ситуацию. В июле правительство начало мощную пропагандистскую кампанию: с аэропланов сбрасывали листовки в Крыму, а также на территории Советов; отдел пропаганды подготовил упрощенную версию земельного закона; для помощи в популяризации реформы правительство также прибегло к услугам учителей, деревенских старейшин и землемеров.
