Служба Келлера продлилась недолго. 26 ноября Скоропадский отправил его в отставку за «превышение полномочий» и заменил его генералом князем Долгоруковым. Но эта замена оказалась еще хуже. Долгоруков разделял политические взгляды Келлера и был недипломатичным. Сразу после того, как он принял на себя командование украинскими войсками, отношения с Добровольческой армией сильно ухудшились. Он не признавал власть представителей Добровольческой армии и вместо того, чтобы убеждать, просто объявил призыв всех офицеров в армию. Киевские кадеты усугубляли ситуацию, распуская слухи, что Ломновский хочет занять место Долгорукова. Долгоруков, естественно, был обеспокоен этим и, чтобы сохранить свой авторитет, 6 декабря приказал арестовать Ломновского. Этот арест сослужил хорошую службу Добровольческой армии, так как теперь офицеры могли защищать Киев от Петлюры и в то же время не ассоциировать себя с реакционной политикой Скоропадского и Долгорукова. Из-за постоянных протестов консервативных деятелей Долгоруков вскоре освободил Ломновского, который согласился продолжить сотрудничество.
Но дни режима Скоропадского были сочтены. Нескольким тысячам русских офицеров, оставшихся сражаться за него, едва хватало сил поддерживать порядок в Киеве. На территории остальной страны его режим просто-напросто исчез. Из-за своей ненависти к Скоропадскому тысячи крестьян присоединились к войскам Директории. Не важно, насколько дезорганизованными и недисциплинированны ми были эти войска, их численное превосходство было таким, что их невозможно было остановить. 14 декабря, после прихода к соглашению с немцами, которые хотели поскорее закончить свою эвакуацию и потому обещали сохранять нейтралитет, армия Директории под командованием генерала Коновальца вошла в украинскую столицу, встретив там лишь очаговое сопротивление. Полторы тысячи русских оказались в заключении в Педагогическом музее; у них отобрали оружие, и они считались военнопленными. Украинские националисты, которые не хотели противоречий с союзом Антанты, обращались с пленными офицерами очень хорошо. Парадоксально, но именно немцы оказывали самую существенную поддержку русским военнопленным, предлагая всем желающим выехать в Германию. Многие офицеры из Педагогического музея воспользовались этой возможностью; другие же отбыли в Одессу и там присоединились к добровольческим формированиям, а некоторым даже удалось попасть через Дон на Кубань и присоединиться к основным войскам.
Победа войск Директории положила конец влиянию Добровольческой армии в Киеве. Следующее сражение на Украине происходило между Директорией и большевиками. В этом сражении Добровольческая армия не встала ни на одну сторону.
Пока Одесса была все еще оккупирована австрийцами и немцами, адмиралом Ненюковым, представителем Деникина, был сформирован добровольческий отряд, состоящий из полутора тысяч солдат. Перед Ненюковым встала та же дилемма, что и перед Ломновским, и разрешилась она точно так же: когда войска Петлюры угрожали городу, он временно отдал свои войска в подчинение генералу Бискупскому, военному управляющему Скоропадского. Но русские офицеры одни были не в состоянии защитить Одессу, а украинцы не хотели сражаться против Директории. 8 декабря добровольцы послали Деникину телеграмму с просьбой о помощи, но Добровольческая армия, которая в это время сражалась на Северном Кавказе, только что отправила дивизию Краснову и уже больше не могла выделить ничего. При сложившихся обстоятельствах Бискупский капитулировал, и 11 декабря петлюровцы вошли в город без боя.
Несколько отрядов польского легиона, которые оказались в Одессе, спасли русских от судьбы киевских добровольцев. Поляки оцепили часть города как «нейтральную зону», где русские войска смогли перегруппироваться. В. В. Шульгин и генерал Гришин-Алмазов, представляющие Добровольческую армию на конференции Яссы — Одесса, принимали активное участие в реорганизации. Позже Шульгин уговорил Ненюкова передать командование Гришину-Алмазову, которого он считал человеком энергичным и более подходящим для такого задания.
17 декабря давно обещанные французские оккупационные войска высадились в Одесском порту. Затем добровольцы с помощью французской поддержки с моря очистили город от украинских войск, значительно превосходящих их по численности.
Таким образом, французская оккупация стала для добровольцев наиболее выгодной: сразу же в день прибытия интервенты объединились с ними, чтобы сражаться против украинцев. Принеся относительно небольшие жертвы, власть Деникина распространилась на один из главных городов Южной России, который обещал стать основным источником пополнения и связывающим звеном с остальным миром.
Всплески надежды и оптимизма периодически возникали на протяжении всего времени существования Добровольческой армии. А вот причин разочарования стоит коснуться особо. Французы лишь смутно понимали всю сложность ситуации в России, и у них не было согласованной политики. Они не понимали глубину разногласий внутри антибольшевистского лагеря. Их командиры прибыли и Россию с расплывчатыми инструкциями поддержать всех патриотов России, и они понятия не имели, что существует так много разных понятий слова «патриотизм». Бориу встал на сторону Добровольческой армии, но в январе его место занял генерал д’Ансельм, интерпретировавший полученные инструкции по-другому и планировавший наладить контакты с Директорией. Он тщетно пытался сделать все, чтобы помирить сторонников Деникина и приверженцев Директории, поддерживая то одну сторону, то другую. Генерал д’Ансельм сместил Гришина-Алмазова с поста в военном правительстве и назначил своего начальника штаба, полковника Фриденберга. Факт, что французы не воспринимают Добровольческую армию как единственного законного наследника императорской России, вызвал глубокое разочарование в Екатеринодаре.
Но главным разочарованием для белогвардейцев стало то, что французы не хотели сражаться. Моральный дух в их войсках был невероятно низким, у них никогда не было достаточно людей, чтобы принимать участие в серьезных операциях или попытаться расширить сферу своего влияния, оккупировав большую территорию. Из-за недостатка воли к борьбе французское пребывание в Южной России скорее было катастрофой.
* * *
Генерал С. Сулкевич был вторым Скоропадским, только в Крыму. Он поддерживал землевладельцев, пытающихся вернуть свои земли, потерянные в 1917 и 1918 годах, также он сотрудничал с оккупационными войсками, посылая продовольствие в Германию. Уже зная, что эвакуация немцев неизбежна, и осознавая, что ему не хватает местной поддержки, 17 ноября Сулкевич обратился к Деникину с просьбой о помощи. Деникин не имел ни желания, ни возможности помогать прогерманскому генералу.
С точки зрения Добровольческой армии, политическая ситуация в Крыму была куда более выгодней, чем на Украине. Здесь альтернативой прогерманскому, консервативному режиму был не социалистический и сепаратистский порядок, а либеральное кадетское правительство, с которым армия легко смогла бы найти общий язык. Так как немцы в спешке отступали, Сулкевич, найдя свое положение безнадежным, мирно передал бразды правления С. С. Криму, кадетскому политику, избранному организацией «Крымские земства». Крим назначил своим министром иностранных дел М. М. Винавера, который в то время находился в Екатеринодаре. Винавер воспользовался возможностью и уговорил Деникина послать полк в Крым в знак поддержки нового правительства. (На самом деле было отправлено лишь 600 солдат, но позже помощь увеличилась до четырех с половиной тысяч.) По просьбе Винавера Деникин опубликовал указ для населения Крыма, в котором обещал, что добровольцы не будут вмешиваться в местные дела и не будут использовать реакционные методы.
