Администрирование
На верху административной иерархии стояло Особое совещание. Этот институт был учрежден в октябре 1918 года и существовал вплоть до крупнейших поражений в конце 1919 года. Совещание, к которому принадлежала главы управлений (или министерств), координировало их работу и распределяло бюджет. Это также был верховный законодательно-консультативный орган антибольшевистского Юга России: он вносил на рассмотрение главнокомандующего законопроекты, которые с его подписью приобретали силу закона. Особое совещание выражало мнение по всем важнейшим общественным вопросам, встающим перед Белым движением, от земельной реформы до внешней политики.
Председателем Особого совещания с момента его учреждения до 20 июня 1919 года был генерал А. М. Драгомиров. Когда Драгомиров возглавлял делегацию в Париж в июне, от его лица действовал генерал А. С. Лукомский. Когда Драгомиров вернулся, он стал генерал-губернатором недавно освобожденного Киева, а Лукомский был назначен постоянным главой Особого совещания. До этого продвижения по службе Лукомский был заместителем председателя и главой военного управления. В Совещание входило еще четверо военных. Первыми тремя были вице-адмирал Герасимов из военно-морского управления, генерал Санников, начальник управления снабжения армии, и генерал Тихменев из управления военных сообщений. Четвертый, генерал И. П. Романовский, начальник штаба и человек, которого Деникин втайне называл своим преемником, редко посещал заседания. Он оказывал влияние через тесную дружбу с главнокомандующим.
Текучка кадров среди двадцати или около того гражданских лиц, которые в определенный момент времени принадлежали к Совещанию, была огромной. Н. И. Астров был наиболее одаренным, уважаемым и влиятельным либеральным политиком в Ставке. Он не принял должности министра. Если не считать Астрова, самым ярко выраженным либералом, также без министерского портфеля, был М. М. Фёдоров. К. Н. Соколов, в начале Гражданской войны умеренный кадет, становился все большим консерватором и горячим сторонником политики Добровольческой армии. Он отвечал за управление пропаганды, а также составлял наиболее важные законодательные и конституционные проекты. Правый монархист кадет В. А. Степанов возглавлял управление государственного контроля и играл важную роль в работе службы разведки. С. Д. Сазонов и А. А. Нератов, два правых функционера царского режима, в разное время возглавляли управление иностранных дел. Кадет, специалист по финансовым вопросам М. В. Бернацкий возглавлял управление финансов до самого конца существования Добровольческой армии. Наиболее яркими выразителями правых взглядов были два октябриста, С. Н. Маслов, глава управления продовольствия, и Н. В. Савич, не имевший министерского портфеля. Хотя В. В. Шульгин принадлежал к Совещанию с момента его основания до середины 1919 года, он почти никогда не участвовал в его заседаниях, поскольку редко бывал в Екатеринодаре. Он имел большое влияние в политике Добровольческой армии из-за своих тесных связей с генералами Драгомировым и Лукомским.
С самого начала Совещание было идеологически разобщенным, и со временем эти противоречия становилась все ярче и ярче. Правые полностью осуществляли контроль. Все генералы, за исключением Романовского, были сторонниками реставрации монархии, и именно они устанавливали основные принципы политики. Лукомский и Драгомиров заставляли гражданских лиц чувствовать, что армия в целом и Особое совещание в частности принадлежат военным, а гражданских просто терпят, поскольку те существуют. Генералы были безнадежно оторваны от настроений русского народа. В ноябре 1917 года 75 % избирателей проголосовали за кандидатов от социалистов, однако ни один социалист так и не был назначен в Особое совещание. Несколько советников из числа либеральных кадетов убеждало Деникина пригласить как минимум одного умеренного социалиста в качестве жеста, но он наотрез отказался, сказав, что армия не потерпит такого назначения. Ясно, что Деникин разделял враждебность своих офицеров по отношению к социалистам. Это собрание генералов и бывших царских функционеров совершенно не понимало революционных умонастроений; они были далеки от чаяний простых рабочих и крестьян. Для них революция была разрушительной силой, которая толкнула страну на грань анархии. Попытки социалистов — и большевиков — способствовать созданию нового и лучшего общества были для них непостижимы.
Кадеты в Совещании были разобщены. Они хотели, чтобы Деникин пригласил П. Н. Милюкова, в надежде, что он может обеспечить им лидерство, но Деникин, снова ссылаясь на враждебность офицеров, отказался. Только меньшинство кадетов могло считаться членами левого крыла. Такие люди, как Астров и Фёдоров, были по большей части разрозненны, и они могли играть какую-то роль только потому, что Деникин часто сочувственно относился к их взглядам и защищал их. В любом случае, их «левизна» была очень умеренной: она выражалась только в признании, что Гражданскую войну нельзя выиграть, находясь в оппозиции к большинству российского народа, и что поэтому необходимы уступки. Левые, в отличие от правых, были неудовлетворены тем, что антибольшевистское движение опиралось только на консервативных помещиков и царских функционеров. Либеральные кадеты оказались в сложном положении. С одной стороны, они были вынуждены поддерживать политику армии, поскольку не видели альтернативы. С другой стороны, они считали эту политику во многих случаях глубоко ошибочной. Поскольку они понимали, что противостояние бесполезно, то часто даже не считали возможным высказывать противоположное мнение.
Особое совещание было не только реакционным, но и неэффективным. Гражданские его члены боялись ответственности. В результате главы управлений докладывали коллегам о вопросах, которые были способны решить сами. Совещание оказалось исключительно перегружено работой. Заседания по вторникам и четвергам затягивались до глубокой ночи. По действительно спорным вопросам Совещание обычно избегало занимать определенную позицию, создавая очередную комиссию, которая работала не один месяц, обычно без ощутимых результатов. Члены Совещания также вели дела в интересах армии, занимались ассигнованиями, и в результате у них не было времени заботиться о делах своих собственных управлений. Чтобы облегчить тяжкий груз работы, в марте 1919 года Деникин учредил Малое присутствие, состоявшее из заместителей глав управлений, которые должны были обсуждать менее значительные вопросы. Однако лекарства от нерешительности и политического малодушия быть не могло, и Совещание оставалось крайне перегруженным.
В этом отношении контраст между лидерами белых и большевиков был разительным. Сталина или Троцкого, или даже людей более низкого ранга, таких как Орджоникидзе или Киров, можно было отправить в горячие точки для немедленного решения проблем. Эта система вела к путанице и ссорам, но в общем и целом эмиссары центра проводили в жизнь волю высших руководящих органов партии.
Было невообразимо, чтобы гражданский человек обладал сравнимой властью у белых. Гражданские члены Особого совещания не имели независимого положения, и неудивительно, что они не смели отстаивать свои права. Также лидеров большевиков объединял опыт нелегальной партийной работы и, конечно, общая идеология. Пропасть в происхождении, образовании и образе мыслей между генералами и либеральными политиками была почти непреодолима.
