– Церковь Трех Святых тоже не была модной достопримечательностью, а вот теперь папа римский собирается туда в отпуск.
– Вообще-то, это неглупо: спросить в центре информации, – сказал Бен. – Тем более что больше все равно негде.
Я вовсе не был в этом уверен, но поскольку плана получше у меня не было, мы поплелись в местный центр информации для туристов.
Лианна – женщина, которая там работала, – оказалась очень приветливой и компетентной. У нее было доброе лицо, напомнившее мне Деву Марию из церкви Трех Святых, только у Лианны волосы были перехвачены толстенной вязаной резинкой, а в ушах болтались огромные золотые кольца.
Она сообщила Чарли, что место последнего упокоения Сент-Дейвида – в Сент-Дейвидском соборе, и дала нам с собой очень полезную карту города. Когда мы спросили про Алана, она посоветовала нам пойти в мэрию.
– А у них там что, есть списки всех жителей? – спросил я.
– Ну-у-у может быть. Но главное – там работает Хильда. Вот с ней вам и нужно потолковать. Она знает чуть ли не всех в городе. Если кто и слышал про вашего Алана, то это она.
– Спасибо, Лианна, – сказал я.
– Мы оставим о вас отличный отзыв на «Трипэдвайзоре», – добавил Бен.
Хильду мы нашли не сразу, потому что у нее был перекур, – она стояла во дворике и дымила сигаретой. Для такой пожилой дамы у нее был жутко густой и яркий макияж, а ее манеру одеваться Бабс назвала бы «довольно вызывающей». Хильда куталась в кардиган леопардовой расцветки, белые обесцвеченные волосы были собраны в пучок на макушке. Она напомнила мне Леди Гагу. Как певицу, так и собачку.
Закончив свою обычную лекцию о вреде курения, я перешел к подлинной цели нашего визита.
– Нам сказали, вы можете помочь нам кое-кого найти, – сказал я, разгоняя обеими руками сигаретный дым.
Она пренебрежительно махнула рукой. При этом у нее на запястье зазвенела целая куча браслетов.
– Кто я, по-твоему, черт побери, – частный детектив?
На частного детектива она совсем не походила, на ней не было ни шляпы, ни темных очков, поэтому я ответил:
– Нет. Просто Лианна из центра информации сказала, что вы тут всех знаете.
– Лианна, это которая дочка нашей Кэти? Та, что раньше работала в боулинг-клубе? Которая встречалась с тем пареньком, Эриком Джонсоном, а потом разбила ему сердце?
Вот и Бабс часто так делала – трещала, как сорока, о каких-то незнакомых людях, которых я никогда не встречал и встречать не собирался.
– У нее толстая резинка для волос и большие кольца в ушах, – уточнил я.
– А-а, эта Лианна. Это дочка Морин. Чего ж вы сразу не сказали? – Она выпустила дым. – Да, ясно теперь, что за Лианна. Говорит, я тут знаю всех и каждого? Правильно говорит. Ну и кого вы ищете, парни?
– Алана Квакли, – ответил я.
Она сделала нетвердый шажок назад и привалилась спиной к стене.
– Миссис, с вами все в порядке? – спросил Чарли.
Хильда сделала длинную затяжку и окинула меня подозрительным взглядом.
– А кем ты приходишься Алану Квакли?
Я не знал, что ответить. Мне не хотелось выбалтывать человеку, которого я вижу впервые в жизни, что я сын Алана Квакли. И я сказал:
– Моя мама была с ним знакома. Кажется.
– И кто твоя мама?
– Ее звали Молли Йейтс.
Хильда покачала головой:
– Никогда не слышала.
А потом она вдруг замолчала и уставилась на меня. Она смотрела очень пристально и долго. Целую вечность. Столбик пепла на ее сигарете рос и рос, и она стряхнула его щелчком, только когда Бен сказал:
– Так вы знаете Алана Квакли или как?
Она медленно кивнула.
– Знаете что, поедем-ка со мной.
Я мысленно оценил ситуацию: одна хрупкая старушка против трех дюжих супергероев – и сказал:
– Окей, а куда?
– Ко мне домой. Я не стану говорить о моем Алане прямо здесь.
Это в каком же смысле «о ее Алане»? Как это мой Алан может быть ее Аланом? Мне не терпелось засы́пать Хильду вопросами, но что-то в ее лице подсказывало, что она не станет отвечать на них прямо сейчас.
* * *
Такого странного авто, как у Хильды, я не видел никогда в жизни. У него была складывающаяся крыша, запаска на капоте, а чтобы завестись, Хильда с размаху стукнула по машине спереди какой-то колотушкой. Она сказала, что это «Ситроен 2CV» 1965 года выпуска.
– Не знал, что тогда уже существовали машины, – удивился Чарли.
Когда я сообщил ему, что первый автомобиль был создан Карлом Бенцем – тем самым, который половинка «Мерседес-Бенц», – еще в 1885 году, Хильда, похоже, впечатлилась моими познаниями, потому что спросила:
– Что, правда?
А Бен сказал:
– Он у нас помешан на всяких фактах.
И Хильда опять спросила:
– Что, правда?
Всю дорогу я пытался расспрашивать ее об Алане Квакли, но она отвечала одно: «Погоди, доедем домой» – и все время поглядывала на меня в зеркало заднего вида.
Дом у нее оказался красивый: маленький белый коттедж с видом на море. Она вынесла в сад поднос с лимонадом и печеньем «Вэгон виллз», и мы сидели на ветхой скамейке и смотрели, как играют на волнах солнечные блики.
– Откуда вы, мальчики? – спросила Хильда.
– Из Эндовера, – сказал я.
Она кивнула с таким видом, словно заранее знала ответ.
– И сколько тебе лет? – спросила она у меня.
– Одиннадцать с хвостиком. – Я не хотел говорить о себе. О себе я и так знал. Мой биологический отец – вот о ком я не знал ничего! Я залпом осушил стакан. – Значит, вы знаете Алана Квакли?
Она смотрела на море.
– Да, я знала Алана. Очень хорошо знала.
Странно, как одно короткое слово может вмиг все изменить.
Она сказала «знала». Не «знаю». Знала.
И в тот же миг я тоже все узнал и понял.
– Он умер, да?
Это спросил я сам, но при этом слышал себя как будто со стороны. Как будто этот вопрос задал кто-то другой.
– Увы, да. Скоро два года, как он умер.
И по ее щеке побежала тоненькая струйка черной туши для ресниц.
По-моему, потом она говорила что-то еще, но я не слушал. Я вспоминал то, что сказал в церкви Бену: «Люди умирают. Все время умирают». Как минимум, те люди, которые состоят в родстве со мной.
Волна тошноты стала подниматься к горлу прямо от пяток.
Все, все было напрасно, все оказалось впустую. Я впустую втравил Бена и Чарли в опасности. Мы впустую проехали через всю страну…
