После обеда брюнетке стало откровенно скучно. Она не любила оставаться одной в выходные. И вообще кто придумал эти два дня, когда за это время можно было передать кучу дел. Девушка была трудоголиком и выходные воспринимала как бессмысленную трату времени. Хотя когда рядом находился Царев старший, такие мысли ее не посещали.
Раздался дверной звонок. Николь встрепенулась. И в надежде увидеть кого-нибудь из братьев, подбежала и распахнула дверь, не посмотрев. Перед ней стоял молодой парень с злосчастным серым конвертом.
— Просили передать Николь Валерьевне, — улыбнулся незнакомец.
— Она здесь больше не живет. — Меняясь в лице, проговорила брюнетка.
— Как же так, — занервничал парень, — но мне сказала, что она живет здесь.
Он неопределенно махнул в сторону. Ник тут же перевела взгляд на дорогу. Увидела черную машину перед домом соседей. Закатила глаза, и выхватила конверт.
— Я ей передам.
— Вы же сказали, то она здесь не живет.
— Исчезни.
И она захлопнула дверь.
Первым порывом было разорвать и выбросить. Но руки невольно застыли. А потом она перевела взгляд на экран телевизора. В нижнем правом углу находилась дата.
Внутри все похолодело. Впервые она забыла об этом дне. Трясущимися руками она раскрыла конверт. Достала аккуратно сложенный белый лист. Развернула.
«Здравствуй, Николь.
Я должен был связаться с тобой раньше, но обстоятельства сложились так, что я не мог. Хотя, наверно, просто не знал, что тебе сказать при встрече. Ты стала очень красивой молодой женщиной. Ты так сильно похожа на свою мать.
Я хочу, чтобы ты знала, я ни в чем тебя не обвиняю. То, что произошло семь лет назад это не твоя вина. Ты всегда была и будешь моей маленькой принцессой. Прости, что не был рядом. Прости, что тебе пришлось все преодолеть одной.
Не знаю, захочешь ли ты встретиться со мной. Но когда ты будешь готова, я буду рад тебя увидеть
С любовью, отец»
Сердце застучало в приступе тахикардии, силясь пробить грудную клетку. Она перечитывала такие важные строки снова и снова, выучив их наизусть. Николь мечтала услышать эти слова еще семь лет назад. Она каждый день ждала, что вот зайдет в помещение отец. Обнимет, скажет, что он рядом. Что они справятся вместе. Но шли дни, переходящие в недели, месяца, года. С каждым годом ожиданий, уходила надежда. А на ее место постепенно приходила ненависть к себе. Осознание никчемности и беспомощности. Ведь что она за дочь, раз собственный отец отказался от нее. Откупился, исчезая из жизни родного человека.
И вот когда она постепенно встает на ноги. Когда раны начали затягиваться, а душа исцелиться. Она получает письмо. Старомодным способом, в стиле отца. Не звонок, не личная встреча, а простое бездушное письмо. Которое как будто говорит «я готов к разговору, но видеть до сих пор не хочу».
Волна гнева потекла по жилам, заставляя кровь кипеть. Руки задрожали, комкая письмо. Эмоции начали преобладать над разумом, вырываясь наружу. Первая под раздачу попала картина в коридоре. Ник ее сорвала и бросила в стену. А затем все что попадалось под руку. Стул, ваза, еще одна картина, журнальный столик, фото рамки, подушки, горшок с цветком. Николь разносила дом. Звук бьющегося стекла, хруст ломающегося дерева эхом раздавались по дому.
— Ненавижу! Ненавижу!
Кричала девушка, не понимая кому относятся слова. К ней или к отцу. Новая волна раздирающей душу боли — она кричит. Сбрасывая книги с полок. Она резко останавливается. Взгляд бешеный, грудная клетка часто вздымается. Осматривает комнату. Оценивая ущерб. Недостаточно. Она как будто пытается показать, что у нее в душе. Пытается передать весь внутренний хаос. Она как будто просит о помощи, но молчит.
Николь подносит ладони к лицу. Трет глаза. Нужно просто заплакать. Ведь тогда станет легче. Ведь в фильмах после соленого потока всегда наступает облегчение. Но слез нет. Они высохли еще семь лет назад. Когда она ночи напролет заливала подушку.
И снова лавина злости накрыл с головой. Ведь ничего не изменилась. Она такая же беспомощная, как и тогда. Она такая же маленькая, глупая, ненужная девочка.
Ник срывает одну полку и запускает в противоположную сторону. Окно с характерным звуком разбивается. Вторая полка и часы срываются вниз. Третья полка. И тут ее руку перехватывают. А тело стальной хваткой прижимают к сильной груди.
— Отпусти! Отпусти меня, черт возьми!
Вопит брюнетка, осыпая мужскую спину ударами.
— Отпусти! Ненавижу! Отпусти!
Но мужские руки только крепче сжимают в объятьях. Он начинает покачиваться, как будто баюкает.
— Отпусти! Я прошу, отпусти!
Удары уже не такие сильные. Голос стал тише. Попытки высвободиться слабее.
— Ненавижу. Отпусти.
Руки бессильно опустились. Тихий шепот срывает с губ. Тело обмякло, но благодаря сильным рукам, девушка еще держится на ногах. Он сел вместе с ней на диван. Ник обвела ногами его талию. Прильнула так близко, что чувствовал биение его сердца. Положила голову на плечо, а руки на грудь.
— Отпусти меня, — снова прошептала она, давая последний шанс.
В ответ услышала только усмешку.
— Никогда. Смирись с этим, Николь, я никогда тебя не отпущу.
Его руки нежно гладили по спине. Ровное дыхание помогало успокоиться. Брюнетка с облегчением выдохнула, утыкаясь в его шею. Так спокойно. Так не хочется себя ненавидеть. Мужчина говорил тихо, рассказывая какие-то глупости. Ник сосредоточилась на голосе, давая себя убаюкать. Постепенно глаза закрылись. Дыхание стало глубоким. И она уснула.
***
Матвей сидел за барной стойкой в домашних спортивных штанах и белой футболке. В руке стакан с водой. Плечи поникли вниз. Он ужасно устал. Он услышал, как открылась входная дверь. Вздох брата.
— Я вижу, ты застал последствия злости Николь, — Тимофей дошел до холодильника, достал бутылку пива. Открыл и сел рядом с братом. — Ну и как тебя?
— Феерично.
Младший Царев невесело хохотнул.
— Это только один день в году. Сначала это пугает, но со временем привыкаешь.
Молчание.
— Не надоело возиться с ней? Не надоела ее изменчивость?
Матвей перевел на брата красноречивый взгляд. Мотнул головой и отвернулся.
— Любишь, значит.
Старший со звуком втянул воздух. Допил напиток до конца, и со стуком поставил стакан на столешницу.
— Не отрицай, Мэт. — Не унимался младший Царев.
— Что ты от меня хочешь услышать? — Раздражено спросил мужчина.
— Услышать? Абсолютно ничего. Ты знаешь не меньше меня, что слова пустые. Мне достаточно видеть твои поступки. А твой взгляд, красноречивее глупых слов. Я еще тогда на озере заметил, как ты на нее смотришь. Сначала подумал, что просто хочешь заполучить в постель очередную девушку. Все это время я наблюдал за вами. Как она сияет, когда ты рядом. Как загораются твои глаза, когда она появляется в поле твоего зрения. Я видел, как ты дернулся тогда в клубе, когда к ней подошел парень. Я видел, как ты прижимал ее около бара. Я слышал, как вы занимались сексом тогда ночью. Я даже бесился первое время. Ведь когда-то любил ее, но она никогда не отвечала мне взаимностью. Никогда не смотрела на меня, так как на тебя.
