После того как Блэкмер узнал, кто его отец, в душе у него, вероятно, открылась незаживающая рана, думал Стивен. Каждый раз, когда он видел, как мимо него проезжает он или Майкл, его, вероятно, как огонь, жгла мысль, что его сводные братья купаются в богатстве и занимают такое привилегированное положение в обществе. К тому же, поскольку он был на год или два старше Стивена, он не мог не думать о том, что, будь он законнорожденным, он был бы герцогом Ашбертоном. Несчастный ублюдок, во всех смыслах этого слова.
И все же в сложившихся обстоятельствах он достиг не так уж и мало. Благодаря успехам, которые он показал в образовании, его послали учиться на доктора. Он стал первоклассным врачом, уделял больным все свое время, даже если не получал при этом вознаграждения. Он был вполне преуспевающим человеком, пока постоянная горечь не превратила его в отравителя.
Стивен бросил взгляд на своего младшего брата. Конечно, герцог относился к нему отвратительно, но все-таки он рос, пользуясь всеми преимуществами, которые дает богатство. По возможности избегая аббатства, он жил сперва в Итоне, потом в домах у своих друзей.
И все же эмоциональные и физические муки, которые Майкл претерпел в детстве, разрушительно сказывались на его поведении, пока он наконец не сумел побороть терзавших его демонов.
Вообще-то говоря, все дети герцога пострадали от его сурового обращения. Клаудия озлобилась, ожесточилась, тогда как он, Стивен, любимый сын и наследник, в своем отчуждении отрешился от многого, самого важного в жизни. Блэкмер пострадал больше их всех. Заслуживает ли он самого строгого наказания, вплоть до физического уничтожения, за то, что его гнев вылился в такой непредсказуемый поступок?
Безмолвное напряженное ожидание нарушил Блэкмер, сказавший со всей откровенностью:
— Лорд Майкл прав. Хотя я и не замышлял убийства, я едва его не совершил. Вы имеете полное право отправить меня на виселицу. — Он скривил губы. — Я не жду прощения. Но я должен сказать, что очень сожалею о случившемся. Вашу жизнь, Ашбертон, я превратил в сущий ад. — Он взглянул на Розалинду: — Вы тоже перенесли много горя из-за меня, герцогиня. Вы сильно страдали, хотя и не так, как ваш муж.
Затем он повернулся в сторону Майкла.
— И вам тоже, лорд Майкл, я причинил много горя, надолго разлучив вас с семьей. Все время, пока мы путешествовали, я непрестанно сожалел об этом.
Стивен вдруг вспомнил шекспировскую «Бурю». Ему всегда нравилось, как великодушно Просперо простил своему брату Антонио покушение на убийство, совершенное за много лет до этого. Стивен всегда вспоминал эту пьесу, думая о себе и Майкле. Но никто из них не совершал преступления по отношению к другому, их разделяла только взаимная настороженность. По большому счету, им нечего было друг другу прощать.
Стивен сделал глубокий вдох. Все его тело болело, живот, казалось, пылал жгучим пламенем. По вине Блэкмера вот уже несколько месяцев он терпит жесточайшие боли. Естественно было бы ожидать, что он будет в ярости, но у него просто не оставалось на это сил.
Стивен всегда считал себя справедливым человеком. Чего же требует справедливость в этом конкретном случае?
Самое главное, о чем не следует забывать, что Блэкмер не замышлял убийства. Исполняя должность магистрата, Стивен научился отличать подлинное раскаяние от притворного. Раскаяние доктора было, несомненно, искренним, и, заявляя, что не хотел причинить сколько-нибудь серьезного вреда, он явно не лгал.
Как глава семейства Кеньонов, Стивен обязан был исправлять последствия дурных дел, совершенных его отцом.
— Если я отправлю его в Австралию, ашбертонское поместье останется без врача, а Блэкмер — хороший врач. Я предпочитаю другой путь. — С суровым лицом Стивен вонзил взгляд в своего сводного брата. — Готовы ли вы поклясться, как Кеньон, что никогда не причините никому намеренного вреда?
Блэкмер растерянно заморгал, затем с запинкой произнес:
— К-клянусь.
— Тогда возвращайтесь домой, к своей медицинской практике, — сухо отчеканил Стивен. — Хотя я и не верю, что вы вновь можете совершить преступление, я думаю, что вы поймете меня, если я предпочту нанять другого врача для себя и нашей семьи.
— Вы… вы отпускаете меня? — недоверчиво проговорил Блэкмер. — После всего, что я натворил?
Стивен положил свою ладонь на руку Розалинды. Прикосновение к ней помогло ему укрепить свои слабеющие силы и понять, отчего в его душе так мало гнева.
— Конечно, очень неприятно, когда тебя отравляют, но я неожиданным образом возместил свои страдания. — Он поглядел на жену, которая все это время не сводила с него своих серьезных темных глаз. — Если бы не то, что вы сделали, я никогда бы не встретился с Розалиндой.
И не только это. Он наконец обрел духовную веру, которая отныне никогда его не покинет и даст его жизни необходимую ей глубину и правильное направление. После того как он перенес мучительно тяжелое испытание и в конце концов обрел радость, проявлять милосердие оказалось на удивление легко.
Его взгляд вернулся к Блэкмеру.
— Я признаю вас как сына старого герцога. Если вы возьмете себе фамилию Кеньон, я не буду возражать. Когда-нибудь я познакомлюсь с вами получше. Но пока я еще не готов к этому.
Эти слова пошатнули стоицизм доктора.
— Боже правый… в свете вашего, великодушия моя вина кажется еще более тяжкой. — Он закрыл глаза, стараясь унять волнение, затем опустил руку и тихо сказал: — Клянусь, что никогда больше не согрешу.
Стивен посмотрел на Майкла:
— Согласен ли ты с моим решением? Я не прошу тебя подружиться с Блэкмером. Просто не убивай его.
Майкл вздохнул:
— Слова Розалинды, что все мы ошибаемся, напомнили мне о моих собственных непростительных ошибках. Я не раз вынужден был пользоваться добротой своих друзей, поэтому я не могу судить тебя, если ты проявляешь милосердие. — Он обнял одной рукой Кэтрин и привлек ее к себе. — Главное, что ты поправишься и будешь жить. Что до меня, то я оставляю святость тебе и моей жене. Сам я предпочитаю обходиться без нее.
К этому времени Стивен чувствовал себя таким усталым, что мог двигать лишь глазами. Взглянув на Яна Кинлока, он сказал:
— Вы здесь единственный человек, не принадлежащий к нашей семье. Согласны ли вы хранить молчание о случившемся?
— Пожалуй, да. — Он просверлил Блэкмера хмурым взглядом. — Почему вы не стали адвокатом? Их низость кажется вполне естественной. Но о врачах я всегда был лучшего мнения и никогда не думал, что они способны на подобное.
— Может быть, вас утешит то, что я никогда не прощу себе, что нарушил врачебную клятву, — решительно сказал Блэкмер. — Возможно, наказание покажется вам слишком легким по сравнению с виной. И все же, уверяю вас, это будет наказание.
Кинлок внимательно изучил лицо Блэкмера и с мрачным удовлетворением кивнул.
