И каков, хотелось бы знать, будет этот месяц? И почему, хотя и неверующий, он называет имя Господне? Его рот скривило горькое чувство. Даже здесь, в церкви, которая, вероятно, видела, как викинги всплыли на своих ладьях в Ди, он не чувствовал божественного присутствия, благодати, не чувствовал проявления высшего замысла.
Его глубокая грусть была смыта волной ярости. Только что впервые в своей жизнь он обрел счастье, и тут же его должна поглотить одинокая могила. Это несправедливо. Чертовски несправедливо!
Впервые за много лет он почувствовал, как в нем бушует знаменитый кеньонский темперамент. У него было желание все крушить и рушить, покарать жизнь за ее извечную несправедливость. Сила охвативших его чувств была столь велика, что у него поплыло в глазах, перехватило дыхание. Скрестив руки, он положил их на спинку скамьи перед собой и опустил на них голову, изо всех сил стараясь вернуть утраченное самообладание.
А за алым пламенем ярости он чувствовал холодное дуновение страха.
Розалинда проснулась, почувствовав, как что-то ткнулось ей в живот. Открыв глаза, она успела заметить, как с кровати спрыгнул черно-рыжий комочек. Порция. Она улыбнулась, увидев, как котенок перескочил с дивана на кресло. Порция, очевидно, уже оправилась от утомительной поездки и была полна неугомонной энергии.
Но где Стивен? Она присела, ощущая некоторую неловкость при мысли, что спала без ночной рубашки. Она была вся усыпана розовыми лепестками, очевидно, это дар мужа. Подняв один лепесток, она пощекотала им щеку, вспоминая о том, как ночью ее ласкал Стивен. Это еще более усугубило ощущение неловкости.
Увидев рядом клочок бумаги, она протянула руку и, взяв записку, прочла: «Пошел гулять. Скоро вернусь. Что будем есть на завтрак? Или, может быть, заменим его чем-либо более приятным?»
Тут она покраснела и соскользнула с кровати. Огонь в камине уже погас, в комнате стало холодно, поэтому она быстро умылась и оделась. Затем спустилась в кухню и попросила чашку чаю у миссис Найленд, смущенной появлением герцогини.
К тому времени, когда она кончила пить чай, Стивен еще не вернулся, поэтому Розалинда решила тоже пойти погулять. Набросив плащ, она вышла из дома. Скорее всего ни отправился бродить по берегу и пошел на север, к открытому морю. На другом берегу лежала Ирландия. А где-то далеко-далеко — Новый Свет с его тайнами.
Хотя погода и была сырая, промозглая, гулять было приятно. Стивена нигде не было видно — вероятно, он пошел в другом направлении. Розалинда решила дойти до небольшой часовни на мысу, затем вернуться в Керби-Мэнор. Возможно, он уже будет ждать ее дома.
Часовня легко выдерживала сильный напор ветра, что свидетельствовало о мастерстве ее строителей. Розалинда машинально толкнула дверь, которая тут же легко отворилась. Войдя в мрачное святилище, она увидела на последней скамье понуро поникшую темную знакомую фигуру. Она оцепенела. Господи, неужели Стивен?.. Неужели?..
Прежде чем ужасающая мысль окончательно сформировалась в ее уме, он поднял голову и увидел ее. На какой-то миг их взгляды встретились. Вероятно, у него был тяжелый приступ, ибо его глаза казались бесцветно-серыми и совершенно безжизненными. Выглядел он на двадцать лет старше, чем накануне. Хуже того, она чувствовала в нем какое-то эмоциональное отдаление. Будто он находится по ту сторону пропасти, куда ей уже не попасть.
Эта мысль была почти такой же ужасающей, как и только что испытанный ею страх. Надеясь, что интуиция ее обманывает, откинув назад капюшон, она со светлой улыбкой направилась к нему.
— Доброе утро. Я вышла, чтобы погулять, а заодно и найти тебя. — Она села на скамью рядом с ним и взяла его за руку.
Он смотрел на алтарь, его рука осталась странно неотзывчивой, Сердце у нее упало. Прошлой ночью они договорились вести себя предельно честно по отношению друг к другу, но не прошло и нескольких часов, как она нарушила свое обещание.
Вероятно, он даже не расслышал ее глупых слов, ибо обратился к ней с неожиданным вопросом:
— Боишься ли ты смерти, Розалинда?
Если Стивен и нуждался в честном ответе, то именно сейчас.
— Я боюсь боли, — медленно произнесла она. — Я люблю жизнь и не хочу умирать, отсюда логично было бы сделать вывод, что я боюсь умереть. Но, странное дело, самой смерти я не боюсь.
— Почему? Ты веришь в рай или ад? Веришь в крылатых ангелов и гнусных чертенят с вилами в руках?
— Н-не знаю. — Она вздохнула, чувствуя, что разочаровывает Стивена. — К сожалению, у меня нет лучшего ответа. Боюсь, что я не очень-то задумывалась над вопросами религии.
Его губы искривились в безрадостной усмешке.
— В последнее время я много думаю над всем этим.
— Эти мысли, кажется, не приносят успокоения, — спокойно сказала она.
— Я думаю, что религия — надувательство. Стремление внушить надежду разочаровавшимся. — Он поджал губы. — Это мишура для глупцов, только для глупцов.
— Не могу с этим согласиться, — возразила она. — Многие мудрые люди верили в Бога. Я думаю, что этот мир слишком велик и слишком сложно устроен, чтобы возникнуть просто по случайности.
Он поднял их соединенные руки и поцеловал косточки ре пальцев.
— Приведи мне какое-нибудь убедительное доказательство, Розалинда, что жизнь не исчерпывается тем, что мы видим вокруг, и я буду вечно благодарен тебе за это. — Он слабо улыбнулся. — Тут нет никакой игры слов. Я всерьез.
Она прижала его руку к щеке, с трудом удерживая слезы. Страсть, пылавшая накануне в их сердцах, была исполнена такой жизненной силы, что, казалось, будет длиться вечно. Но сегодня утром на нем лежала явная печать смерти.
Он высвободил свою руку и встал.
— Ты вся дрожишь от холода. Пора вернуться домой, чтобы ты могла согреться у огня.
Она кивнула и поднялась со скамьи. Вставая вслед за ней, он пошатнулся и, чтобы не упасть, вынужден был схватиться за спинку скамьи.
— Ты плохо себя чувствуешь, — ужаснулась она. — Я схожу за помощью.
— Нет. — Он выпрямился, его лицо было полно яростной решимости. — Я чувствую себя хорошо.
— Это не так, — возразила она. Хотя ей и не хотелось идти против его желания, она болезненно переживала его слабость. — Подожди здесь. Через полчаса я вернусь вместе с кучером.
Его глаза блеснули льдом.
— Свадьба была ошибкой, — сказал он. — Вчера у нас был идеально счастливый день. Возвращайся к своей семье и навсегда запомни меня таким, каким я был вчера.
Она ошеломленно уставилась на него:
— Ты отсылаешь меня сразу же после нашей свадьбы?
— Не беспокойся. Я выполню свои финансовые обещания. — Он помахал свободной рукой, не в силах сжать ее в кулак. — Тебе, кажется, нравится Керби-Мэнор? Забери его себе. Этот дом не относится к Ашбертонскому аббатству, и я могу сразу же отписать его тебе вместе с достаточным доходом, чтобы ты могла его содержать.
