Ваня Румянцев (не Пугачев, а солдат с завода, щупленький):
— Почему вы так думаете, Зинаида Николаевна? От каждого полка был хор, и спели все, и помолились как лучше не надо, по-товарищески. А что самосильно, что попов не было, так на что их? Теперь эта сторона взяла, так они готовы идти, даже стремились. А другая бы взяла, они этих самых жертв на виселицу пошли бы провожать. Нет уж, не надо… Безнадежно глубоко (хотя фатально-несознательно) воспринял народ связь православия и самодержавия»
[979].
В качестве первоочередного дела Владимир Львов занялся «очищением» епископата от лиц, которые подозревались в связях с Распутиным, состояли в Союзе русского народа или придерживались монархических взглядов. Обер-прокурор личными решениями удалял их с кафедр или заставлял Синод принимать соответствующие решения. Первым еще 28 февраля арестовали в Александро-Невской лавре митрополита Петроградского Питирима (Окнова). Он попросился на покой, и Синод после серии совещаний лишил его митрополичьего сана и отправил в монастырь в Пятигорск. За ним последовали престарелый московский святитель Макарий (Невский), архиепископ Тобольский Варнава (Накропин), обвиненные в связях с Распутиным. Затем на покой были уволены архиепископы Черниговский Василий (Богоявленский), Воронежский Тихон (Никаноров), Харьковский Антоний (Храповицкий). Архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) был арестован и какое-то время провел в тюрьме. Обер-прокурор Синода объяснял: «Я боюсь равнодушия, а всякий бунт приветствую; я исполняю волю народа, я гоню архиереев, ибо народ этого требует»
[980].
Всего четыре десятка епископов было удалено с кафедр (всего было 67 епархий). Вдовствующими оказались многие кафедры: Петроград, Москва, Нижний Новгород, Тверь, Чернигов, Херсон, Харьков, Екатеринбург, Екатеринослав, Владикавказ, Владимир, Тула, Курск, Орел, Пенза, Полоцк, Рязань, Саратов, Тобольск, Томск. Обер-прокурор настаивал, чтобы замещение иерархов проходило в выборном порядке на епархиальных съездах с участием духовенства и мирян
[981]. Естественно, эти меры не могли быть по душе авторитетным иерархам, заседавшим в Синоде.
Львов 15 апреля появился в зале заседаний Синода с большой группой чиновников и военных и громко скомандовал:
— Прошу встать! Объявляю указ Временного правительства.
После чего зачитал распоряжения о прекращении зимней сессии Синода, об увольнении его членов в свои епархии и о вызове новых членов и присутствующих на летнюю сессию. Единственным, кому обер-прокурор разрешал вернуться в состав Синода, стал епископ Финляндский Сергий (Старгородский) — будущий патриарх. Протест отставленных иерархов по поводу того, что состав Святейшего Синода должен формироваться канонически (архиереев избирают архиереи, членов от белого духовенства — белое духовенство), был проигнорирован.
Поддержали переворот и верующие, желавшие перемен. Так, Бердяев замечал: «В первые революционные моменты защита свободы и достоинства Церкви и церковной власти не могла быть защитой старого состава С. Синода, который не был избран Церковью, который целиком навязан Церкви разлагающейся государственной властью»
[982]. Новый состав, правда, тоже не был избран, он был назначен Владимиром Львовым.
Синод в обновленном, демократическом составе 26 апреля приступил к работе. После бурных трехдневных споров были принято Послание к «возлюбленным о Христе братьям архипастырям, пастырям и всем верным чадам Святой Церкви», где говорилось, что «созыв Поместного Собора в возможно ближайшее время сделался настоятельно необходимым». И призвал: «Издревле господствующее в православной церкви выборное начало должно быть проведено во все доступные для него формы церковного управления»
[983].
Пятого мая Синод разрешил «священнослужителям, вынужденным, по независящим от них обстоятельствам, оставить свои приходские места, занимать по государственной, общественной и частной службе светские должности, несение которых непротивно священному сану»
[984]. Было разрешено поступление священнослужителей в светские вузы для продолжения образования. В духовных академиях вводилась выборность ректоров и конкурсное замещение преподавательских мест, студентам разрешалось участие в политических партиях и проживание на частных квартирах.
Синод теперь — вслед за Львовым — настаивал на выборном порядке замещения епископских кафедр. Первые выборы епархиального архиерея состоялись 3 мая в Чернигове. Но, конечно, наибольшее внимание привлекли выборы на Петроградскую и Московскую митрополии. С 11 мая во всех храмах столицы проходило выдвижение кандидатов на епархиальный собор, который открылся в Казанском соборе 23 мая с участием 1600 делегатов. Было названо одиннадцать кандидатур из епископов и духовенства, абсолютное большинство голосов было отдано за епископа Гдовского Вениамина, которого Синод, имевший другие предпочтения, вынужден был возвести в сан архиепископа — Петроградского и Ладожского. 20–21 июня прошли выборы на митрополичью кафедру в Москве, где выдвинули 13 кандидатур — и от монашествующих, и от мирян. Лидерами стали бывший предводитель московского дворянства А. Д. Самарин и архиепископ Литовский Тихон (Беллавин), живший из-за оккупации его епархии немцами в качестве «гостя» в Донском монастыре. При окончательном голосовании Самарин получил 303 голоса, Тихон — 481, и Сенат приказал ему «быть архиепископом Московским и Коломенским, Свято-Троицкой лавры священно-архимандритом, без возведения в сан митрополита до решения этого вопроса Собором»
[985].
Перемены шли повсеместно. Обновленческие настроения захватили часть мирян и клириков, особенно низших — псаломщиков, пономарей. Даже в церковной печати можно было встретить призывы ввести белый епископат и упразднить монашество. «Почти повсеместно епархиальные съезды ограничивали епископскую власть особыми советами или комитетами из избранных представителей клира и мирян… Коллегиально-представительное начало вводилось на всех ступенях управления: по благочиниям учреждались благочиннические советы из выборных представителей клира и мирян, по приходам — приходские советы также из клира и мирян и приходские общие собрания. Выборный порядок замещения духовных должностей касался всех — от архиереев до приходских священников». Активно пошел процесс переизбрания настоятелей монастырей, на братских собраниях обители избирали и насельников для занятия различных монастырских должностей. При этом проявились раньше немыслимые конфликты руководства монастырей со служащими, с певчими хора, которые бастовали, организовывали стачечные комитеты и требовали повышения содержания
[986].
