Я не видел её всего лишь чуть больше года, а узнать не мог. Этой Ираидале не было до меня никакого дела, намек на то, что она по-прежнему моя наложница её оскорбил, слова о приглашении в мою комнату она расценила, как угрозу.
Она словно воды горного потока, смотреть издали можно, а удержать в руках нет. Моя лари, которая раньше провожала взглядом каждый мой шаг, ловила каждый мой взгляд, теперь была уверена, что я не стою её внимания. И дело было не в обиде на мою холодность, или в недопонимании, из-за которого она долгое время была лишена всего. И даже не в ревности, нахалка сама предложила мне посещать бордель, вместо содержания дорогостоящего гарема! Просто...
Словно тихие разговоры слуг были правдой, словно действительно, той ночью пламя в её сердце угасло.
Только вот я не собираюсь с этим соглашаться! Раз уж она полюбила один раз, полюбит снова. И её утренние тренировки мне только на руку! Каждое скольжение её гибкого тела, каждое прикосновение в поединке будет напоминать ей о том, как она горела в моих руках. Вот она та ниточка, по которой она вернётся обратно!
Последний каменный выступ, как только я заверну за него, то увижу горную долину, где поселилась моя непокорная лари. И её саму. Всю ночь её образ пытался ускользнуть из моих мыслей. Я еле дождался утра...
Файрид! Вечно вьëтся рядом с моей женщиной и моими детьми. Он близкий круг, ему простили даже обман, он желанный гость в её доме! И сейчас он занял мое место в этом поединке с Ираидалой. Иду и готов сжечь его одним только взглядом.
Он начал поворачиваться, раскрыв крылья. Я знал этот приём, сейчас он на силе крыльев оттолкнëтся, и его противник кубарем покатится по земле, обдирая руки и ноги. Да он обезумел? Это не вечный соперник-брат, это хрупкая девушка!
Но нет, он не просто толкнул Ираидалу, он прижал её к себе и впился в её губы.
Не помня себя от ярости, я налетел на брата и отшвырнул его от Ираидалы. Бешенство лишило разум права голоса. Никогда в жизни я не бил брата с такой силой и ненавистью. Он тоже себя не ограничивал.
– Спасибо, братец, я целый год этого ждал! – рычит Файрид, вбивая свой кулак мне в челюсть.
– Хватит! – слышу резкий окрик Ираидалы и чувствую, как нас с братом окатывает ледяной водой. – Угомонитесь. Вы что тут оба устроили? Дираф?
– Я просто хотел понять, что я к тебе чувствую! – улыбается брат
– Понял? Или самой добавить? – злится Ираидала.
– Вот значит, как он тебя тренирует? Ты поэтому так резко охладела? – срываюсь на неё я.
– А я, что, похожа на идиотку, которая от одного козла не успела избавиться, а торопится второго завести? – кричит в ответ она. – Убирайтесь отсюда! Оба.
Файрид молча уходит, хоть и улыбается, гадёныш. Но спорить с Ираидалой и доказывать ей что-то сейчас, не решается. А я иду к дому и сажусь у крыльца. Чувствую, как от виска по щеке стекает кровь, губы тоже разбиты.
Сорвался идиот, ревность свою в узде не удержал. Ведь сам же разговаривал с братом, сам всё видел, а обвинил её. Хотелось сейчас, как горному коту, свернуться кольцом вокруг Далли и лежать так, пока не успокоюсь. Пока мысль, что она может выбрать другого, не испарится, не исчезнет!
– Два драчливых петуха! – слышу её голос. – Подними голову, дай я осмотрю лицо.
Не споря, подставляюсь под её руки и прикрываю глаза, чтобы не выдать себя. Она промывает каждую рану, смывает кровь. И в этот момент я жалею, что уворачивался от ударов брата.
– Далли, прости... – начинаю я. – Ты моя! Я могу ждать, но не в состоянии стерпеть другого рядом с тобой.
– Какого ещё другого? Вы с чего взяли, что я игрушка, которую можно с азартом вырывать друг у друга, попутно избивая соперника от души? Я когда дала повод считать, что позволю подобное или мне это нравится? – возмущается она и отходит к реке, чтобы сменить воду.
Её гронх о чём-то предупреждает меня, но мне уже всё равно, все демоны из души рвутся к ней, к той кого признали своей госпожой. Иду следом, Далли словно почувствовав, что что-то изменилось, выпрямляется, забыв про глубокую чашу, в которую набирала воду, и оборачивается. Обхватываю ладонями её талию.
– Ты не игрушка, ты драгоценность, ради которой я готов развязать любую войну! Сразиться с любым соперником! Ты та, ради обладания которой, решишься на всё. – Не говорю, а рычу я, зверея в считанные секунды.
Больше не сдерживая себя, впиваюсь в такие манящие губы, пью её вскрик и пьянею в момент. Мир скрывается за пеленой страсти и желания, сжимаю её тело, дурманящее своей близостью...
И чувствую дикую боль. Каменею, боюсь от неожиданности сжать Далли так, что причиню ей боль. Она тоже почувствовала моё напряжение, осторожно и медленно выглядывает из-за моего плеча, смотрит и начинает смеяться.
Её гронх, поняв, что я на него не реагирую, укусил меня. Вцепился клыками в задницу и пару раз рванул. Кровь заливает ногу, а я, хоть и сжал зубы, отвести взгляд от Далли не могу. Она присела на выступающий корень дерева, потому что стоять не могла, и смеялась.
Громко, звонко и искренне. А я замер. Её глаза наливались синью! Гронх, чувствуя состояние хозяйки, с недоумением на морде посмотрел на неё, потом с сомнением на вторую сторону моего зада.
– Даже и не думай! – процедил я гронху.
– Оман... Берс, – сквозь смех пытается произнести Ираидала. – Боюсь, вам придётся возвращаться в столицу морем. Как же вы теперь в седло... С такой... Травмой!
И снова заливается до слёз.
Глава 37.
Оман Берс Марид Нави.
– Пойдём в дом, – утирает слёзы, выступившие от смеха, Ираидала. – Я помогу тебе лечь и схожу за Рагни. Сама я могу сделать только компресс, ну или промыть рану.
– Нет, никаких Рагни. Не стоит беспокоиться. У бессмертных есть штатный лекарь. Он привык справляться с любыми ранениями, даже от зубов гронха. – Ухмыльнулся я. – Правда, не думаю, что он сталкивался с ранениями в таких местах.
– Давай хоть провожу, а то всех встречных будешь пугать окровавленным... Окровавленными штанами. – И хоть в её голосе ещё звучит смех, глаза снова становятся зелёными.
Медленно и с трудом, но я добрался до военного городка бессмертных почти на границах с Карнаком. Как мне объяснила по дороге Ираидала, там первоначально размещался тот самый лагерь, в котором она и дети жили, пока не построили их дом.
Я старался не подавать виду, что боль в разорванной мышце становится сильнее, только обмануть Ираидалу всё равно не получилось. Тревожное напряжение отражалось в её глазах, и разговор почти превратился в щебетание. А когда она увидела спешащего к нам на встречу лекаря, которого видимо, известили бессмертные, она не скрываясь, облегчённо выдохнула.
– Это где ж вы так неаккуратно присели? – с каким-то даже восхищением поинтересовался лекарь, нанося обезболивающую кашицу из своих трав. – Придётся зашивать. Швов пятнадцать точно будет.
