Я смирился с близкой смертью, ведь я так и не попал в храм на острове среди врат мира морей, не прошёл ритуала пробуждения. Как и мой брат. Я знал, что без этого мои дни сочтены, и просто ждал.
Звук шагов по лестницы не вызвал у меня никакой реакции. Всё равно, зачем пришёл мой мучитель.
– Эй, рыба! Не сдох ещё? – ударил набалдашником трости по моей голове Карл. – Велю сменить тебе воду. А то от тебя воняет. А у нас сегодня гости. И даже гостья. Сыновья и дочь Льва Тер-ли-Осана, омана Берса. Мерзкой падали, что до сих пор не желает признавать власти моего отца, истинного повелителя этого и всех сопредельных миров.
– "Лошшшьь"– шелестели волны за бортом.
– Ваше высочество! Плот с ответом. Барлик Марид-Нави прислал вам письмо. – Прибежал один из слуг.
– А сам значит побоялся? И что же он пишет? Пробует договориться или торгуется? Молит о снисхождении? – самодовольство Карла просто заполнило трюм вместо воздуха. – Читай, давай. Я ещё каракули какого-то ничтожества не разбирал.
Слуга начал читать. По мере прочтения его голос всё больше дрожал, а я всё с большим трудом сдерживал смех. И заочно проникся симпатией и уважением к этому дерзкому Львëнку. А как взбесился Карл! Настолько, что велел разнести в щепки плот и начать атаку.
– Ваше высочество, может вы всё-таки перейдëте на флагман? Не достойно командующего быть где-то в задних рядах. – Сказал один из офицеров.
– Молчаааать! Я принц! Я наследник престола! Мне лучше знать, где я должен находиться и не лезьте со своими подсказками! – визжал Карл, пока поднимался наверх.
А я впервые за время плена откликнулся на голос морских вод. Я просил помочь смелому и гордому Барлику, хоть и знал, что об этой помощи никто и не узнает. И волны откликнулись.
Они жадно глотали воинов Карла, били их о прибрежные камни, задерживали его корабли и несли на своих спинах корабли его врагов. Мои глаза перестали видеть в трюме, и смотрели на чуждый мне мир сотнями капель непривычных вод драгоценного красного цвета.
И я увидел её, стихию в человеческом обличье. Девушку, нет, почти девочку, без страха балансирующую на тонкой игле, выступающей на носу корабля. Её голова была повязана алым платком, длинные волосы, цвета самого чистого жемчуга, заплетены в косу. Тонкие короткие брючки и рубашка обтягивали хрупкую фигурку. А голос, звонче подземных ручьёв, разносился над морем.
От неё невозможно было отвести взгляд. Неукротимая, буйная и смертоносная, словно стихия в гневе. Я смотрел на неё из каждой капли, взлетающей над бортом корабля.
Участь армии Карла была незавидна и печальна. Все решилось за несколько часов. Увлекшись разглядыванием юной красавицы, я пропустил момент, когда в борт корабля, в трюме которого я сидел, вломился усиленный нос корабля-тарана. От удара клетка упала и покорежилась. За время плена я сильно исхудал и смог протиснуться между изогнувшимися прутьями. В пробоину хлынула вода, позволяя мне вынырнуть из моей тюрьмы.
Я стремительно уворачивался от обломков кораблей и горящих капель, что не гасли даже в воде. Воды сами несли меня подальше от места боя. Я с трудом понимал, где я, ныряя в какие-то узкие норы и щели, скрытые в глубине вод.
Вдруг вода над головой засветилась, переливаясь перламутром, и взорвалась брызгами, когда я вынырнул на половину своего роста по инерции. Я оказался в гроте, усеянным редкими жемчужницами-плевуньями.
Жемчуг, что мог созревать внутри них веками, однажды. они просто выплевывали и начинали растить другой. Из-за этого воды грота и каменные уступы были усеяны жемчугом нежно-розового цвета. За нитку такой красоты наложницы отца удавились бы! Я невесело усмехнулся, теряя последние силы, и подумал, что у меня будет шикарнейшая могила.
Разбудил меня предупреждающий плеск воды. В грот кто-то шёл. А потом, сквозь пелену беспамятства, я услышал её голос.
– Смерч, смотри, кто это? У него хвост? – голос звучал уже прямо надо мной. – Эй... Парень... Да ты же живой!
– Убей меня, сарли! Сама. – Попросил я, пока мир вокруг наливался темнотой.
Темнота вокруг таяла, сменяясь жемчужным мерцанием. В себя я пришёл от странного ощущения и от того, что кто-то меня трогал, тщательно ощупывая плавники, вызывая непонятную мне дрожь, и что-то втирая. Я открыл глаза и не поверил тому, что я увидел.
Красавица, что вела морской бой, втирала во все мои раны, полученные за время плена, какую-то мазь. Я дёрнул хвостом от неожиданности, и она подняла на меня глаза.
– Жгëт? Просто у меня немного пощипывает, а как у тебя будет, я не знала, но раны обработать надо было. – Улыбалась она, не убирая рук, она разве не знает, что так прикасаться может только лекарь и женщина к своему мужчине? – Я Малис, а это мой друг Смерч. А ты?
– Саар-Чен. Моё имя. – Назвался я, опуская всякие титулы, не желая её напугать.
Малис приходила каждый день, приносила еду и лекарства. И много разговаривала. Её Смерч, в котором я чувствовал кровь демонов, ложился в стороне и наблюдал или дремал. Хотя я был уверен, что просто подумай я причинить вред Малис, и это будет последней мыслью в моей жизни.
На третий день знакомства я принял человеческую форму, благо додумался заранее попросить одежду. Малис принесла мне одежду своего старшего брата, которая мне подошла. Я боялся отпугнуть её титулом, а оказалось, что она сама принцесса. А тот самый Барлик, это её брат, родившийся с ней в один день.
Её мама, которая сейчас отправилась к императору и дедушке моей спасительницы, по словам Малис, чуть не умерла в родах, и долгое время вообще боялась их. Я искренне поздравил её с тем, что её мама всё-таки выжила и даже приняла её и братьев. Ведь стать матерью в моём мире, это приговор к страшной и болезненной смерти. Сейчас, когда отец остался без наследников, ему придётся вновь проходить через ритуал благословения.
Пользуясь отсутствием мамы, Малис легко ускользала от братьев, считавших, что она с дядей, и от дяди, считавшего, что она с братьями. Однажды, когда она пришла, я заметил, что рукав её рубашки оборван, а края ткани опалены.
– Да это земляная смола булькнула, а я не успела увернуться. Пришлось быстро рвать рукав. И всё равно рука покраснела.– Непонятно сказала она.
Я усадил её и начал сам наказывать её руку, пока она объясняла мне, что это за смола такая.
– Ты больше не должна сюда приходить. – Сказал я ей, выслушав до конца. – Мне всё равно осталось жить, около двух недель, а думать, что каждый раз, приходя сюда, ты так рискуешь, для меня непереносимо, сарли.
– Как это жить осталось две недели? – резко развернулась она ко мне лицом.
– Есть определенный срок, до которого мы, дети моря, должны приплыть в храм на острове в море, которое вы зовёте холодным, и смешать свою кровь с морской водой на алтаре. – Объяснил я. – Иначе иссохну, как остальные, неразвившиеся икринки одного со мной нереста. Именно для этого я и отправился с охраной туда. Почему-то старшим родичам, запрещено сопровождать детей. Этот путь малëк должен проделать сам. Но отец все равно отправил со мной усиленную охрану.
